Янтарная Цитадель - Уоррингтон Фреда (лучшие книги TXT) 📗
Руфрид поднял брови и выдавил слабую улыбочку.
– Надо полагать, мы должны были пойти на корм их детишкам.
– Брось. И ради всех богов, пойдемте отсюда! – крикнул Линден, подбегая к Огоньку, мирно пасшемуся на поляне.
– Лин, ты в порядке? – спросила Танфия.
Юноша уставился на нее.
– Боги, они и за тебя взялись! Я и не понял. Что случилось?
– Они меня чуть не убили, – ответила девушка, вытирая со лба комочки земли. Руки ее тряслись. – Я проснулась, когда начала задыхаться.
– Ерзаете, должно быть, во сне много, вы оба, – заметил Руфрид, помогая брату навьючивать Огонька. – С вас плащи слетели. А я завернулся с головой, и эти гады до меня не добрались. Проснулся оттого, что мне кто-то волосы выдергивал. А потом Танфия вдруг захрипела, точно ее душат. Поднялся, а ее в землю засасывает. Пришлось волосы отрезать, иначе не вытащил бы.
Танфия подняла голову к затылку, и пальцы ее наткнулись на неровную щетину. Не знаешь, плакать тут, или ругаться…
– Ты что со мной сделал?
– Я сказал – извини! – Руфрид обернулся к ней. – Я тебе вообще-то жизнь спас! Не можешь сказать «спасибо» – так молчи лучше!
Танфия сглотнула. Теперь она была у него в долгу, и настолько это было ей ненавистно, что слова благодарности не сходили с языка, оставаясь в груди и забивая глотку.
– Не надо было лезть в Ардакрию, – сухо отмолвила она. – Одни боги знают, что нас тут еще ждет.
– Или так, или под стражу.
– Да не начинайте вы снова! – Линден торопливо подтягивал седло. – Скоро рассвет. Идем.
Некоторое время они шли в молчании, потом Руфрид заметил:
– Не знаю, с чего ты так взъелась, Тан. Лохмы у тебя были так себе.
– Пошел ты!
– Так даже лучше. А грязь для кожи полезна, знаешь?
– Я знаю, почему эти червяки на тебя не польстились. Им не по вкусу самодовольные ублюдки! Бо-оги, я бы убила за горячую ванну…
Раз за разом, стоило Танфии отвлечься от окружающего мира, ужас охватывал ее вновь. Накатывало ощущение бессильного падения назад, в темноту, страх и беспомощность. Длилось это не больше мгновения, но на этот миг она цепенела совершенно, прежде чем волна откатывала.
Девушка пыталась найти в памяти какой-то ключ к происходящему. Сейчас бы маму спросить: «Мам, в детстве меня ничего не пугало? Может, меня зерном засыпало, или в чулане заперли, или тонула я?», а Эйния все разъяснила бы: «Да, когда тебе было три года…». Но Эйнию не спросишь.
Три дня путники брели через лес. За это время не случилось ничего, кроме того, что, если верить карте, они покинули Ардакрию и вошли в Сеферский лес. Хотя это означало, что на пути они делают крюк, но даже так они медленно приближались к Парионе. Сеферская пуща не имела столь мрачной репутации, но путники все же решили спать стоя, и ночами стоять на страже. По временам они видели в темноте чьи-то светящиеся глаза, но никакое чудовище не вылезало из чащи. Линден все больше нервничал и шарахался от каждого шороха, утверждая, что их преследуют. Руфрид на него злился, а Танфию бесили споры между братьями.
Запасы провизии они пополняли охотой, поджаривая на костре подстреленных Руфридом кроликов или тетерок. Как ни горько было Танфии признавать это, но из всех троих Руфрид был лучшим стрелком.
В то утро девушка не могла отвести от него взгляда. Рассветные лучи заливали поляну расплавленным золотом, и силуэт Руфрида отпечатывался в этом блеске. Она не могла не отмечать, как стройны и сильны его длинные ноги, расставленные широко и твердо попирающие землю. Напряглось тело, выступили рельефом мышцы плеч, когда Руфрид натянул свой лук. Разметанные ветром волосы блестели, как блестит только что лопнувший каштан. Охотник полностью сосредоточился на добыче – толстом буром кролике, беззаботно щипавшем травку шагах в пятнадцати от него.
Линден вскрикнул прежде, чем Танфия заметила неладное. Огромная – вдвое крупней волка – серая тень метнулась из-под деревьев. Пронзительно заржал Огонек, пытаясь оборвать путы. Тварь злобно рычала. Мимо Танфии промелькнули раззявленные челюсти, страшные клыки, вывешенный алый язык… и прежде, чем девушка успела вздохнуть или шевельнуться, чудовище бросилось на Руфрида.
Тот повалился наземь под весом серой туши, уронив лук и стрелу. Тварь лапищами прижала юношу к земле и с душераздирающим рыком сомкнула челюсти на его горле.
И тут Танфия узнала это чудовище.
– Руфе! – вскрикнул Линден, налаживая стрелу, но Танфия одернула его.
– Нет! – воскликнула она. Линден начал говорить что-то, но девушка ринулась вперед, выкликая:
– Зырка! Оставь! Я сказала, оставь!
Она обеими руками дернула огромного пса за ошейник. Глаза Руфрида закатились, лицо побелело, но крови видно не было. Волкодав неохотно разжал челюсти и позволил жертве уползти. Танфия оттащила его в сторону и строгим голосом приказала лежать. Зырка обнюхал ее и завилял хвостищем, поскуливая от счастья. Башка его приходилась девушке по грудь.
– Лежать! – повторила Танфия, и псина повиновалась, поглядывая на хозяйку невинными карими глазами и колотя хвостом по земле.
Танфия обернулась – Руфрид сидел на траве, потирая горло. На коже отпечатались следы зубов, но кожа осталась цела. Линден озабоченно придерживал его за плечи.
– Бо-оги! – прохрипел Руфрид. – Что это было?
– Это отцовский волкодав! – Танфия утерла слезу. – Ты его не узнал?
– А у меня было время? Я всегда обходил клятую тварь на кривой козе.
– Не знаю, с чего он на тебя бросился. Может, подумал, ты меня обидеть хочешь.
– Только убери его от меня! Он вечно рычал на всех, кроме твоей родни.
– Вот кто за нами следовал! – тихонько промолвил Линден. – Точно. Не первый день. Может, твой отец решил все же вернуть нас…
– Вряд ли. – Танфия погладила Зырку по башке, и пес облизал ее руку. Девушка прислушалась, но никто не ломился за чащу вслед за волкодавом. Похоже, Зырка путешествовал один. – Ты в порядке, Руфе?
– Угу, – неохотно промычал тот.
– Знаешь, Зырка шутить не любит. Я тебе только что жизнь спасла, так что в расчете. Но «Если не можешь сказать „спасибо“, лучше молчи».
– Ага. Точно. – Юноша вскочил, поднимая лук. – Если это не ты его на меня натравила.
– В голову не пришло. А то я бы от тебя да-авно избавилась.
– Ха-ха. И что он тут делает? Как нашел? Нет, не отвечай – по запаху, должно быть. За сотню миль учуял.
Танфия скорчила ему рожу.
– Может, он сбежал за мной следом. – Она наклонилась к шее пса, поглаживая грубую шкуру. – Молодец. А чего ты хочешь… Что такое? – Пальцы ее нащупали под ошейником кожаную трубочку. Внутри лежала записка. Танфия вытащила ее, развернула. Почерк принадлежал ее отцу. Она начала читать вслух:
– «Милая моя Танфия – надеюсь, ты получишь это письмо. Мы понимаем, почему ты так поступила, и хотели бы быть с тобой. Мы с мамой очень волнуемся за тебя. Потеряв одну дочь, мы не думали терять обеих – и все же мы не просим тебя вернуться, разве только после того, как ты исполнишь задуманное. Мы знаем, зачем ты идешь, и благодарим Брейиду за то, что она даровала тебя смелость. Знай, что никто из нашей деревни тебя не станет удерживать. Лучше возьми с собой Зырку. Он защитит тебя ото всякой угрозы. Твоя бабка полагает, что творится беда страшней, чем мы можем представить. Возвращайся живой и невредимой, и верни сестру, коли сумеешь. А до той поры пусть оберегут тебя Брейида и Антар. С любовью, твои родители – Эодвит и Эйния.»
На последних словах Танфия расплакалась. Сидевший рядом Зырка, серый, как привидение, но живой, теплый, терпеливый, слизнул с ее лица слезу, и девушка оттолкнула его морду.
– Боги. Отец послал его за нами. Он так любил этого пса, у него, наверное, сердце разорвалось – с ним расставаться.
– Приятно знать, что тебя он любит все-таки больше, – хмыкнул Руфрид.
– Подходите, познакомьтесь с ним. Когда он узнает тебя поближе, то не будет кидаться.
Линден подружился с Зыркой сразу же, но при приближении Руфрида волкодав обнажил клыки и басовито рыкнул. Руфрид с проклятием шарахнулся.
