Джет из Джетевена - Раткевич Элеонора Генриховна (читаем книги бесплатно txt) 📗
– Иди, – велел он, сопроводив свои слова толчком.
И Танаэр пошел.
Каждый шаг давался с огромным трудом. Босые ноги горели. Раньше, в горячке побега Танаэр не замечал, насколько они изранены. Теперь возбуждение схлынуло, и он еле мог идти. Рука Керавара обжигала и гнула к земле, словно раскаленный жернов. Танаэр шел, ничего не замечая вокруг себя. Он заметил, что находится уже на улице, лишь почувствовав под ногами прохладные камни мостовой. Его ступням немного полегчало, и он почувствовал, как немилосердно зудит под плащом искусанное комарами тело. Но руки его были связаны за спиной, а дергаться и извиваться он не посмел: мертвая хватка Керавара вселяла ужас. Улица вдруг вытянулась у него перед глазами, и ему подумалось, что так они никогда не дойдут до площади. Площадь – это хорошо, это просто замечательно: там его заставят взойти на ступени на всеобщее обозрение, а потом сунут в камеру до объявления приговора, и он сможет лечь и отдохнуть. Хотя зачем его показывать? Ведь его, похоже, ловили всем миром. И так его все видели. Но можно не сомневаться: его выставят на погляд. Керавар все сделает, как положено.
Наконец, двоясь и сливаясь вновь воедино, перед ним замаячила площадь. Танаэр на краткий миг пришел в себя. Теперь только надо подняться по ступенькам и посмотреть в глаза толпе, а потом его оставят в покое. Ничего на свете он не хотел сейчас больше, чем этого жгучего позора.
Но ступени, на которые его должны были возвести, дабы показать народу, не были пусты. На них стояли трое: обаятельный молодой человек с удивительно унылым носом, худощавый и гибкий светловолосый парень со взглядом одновременно рассеянным и сосредоточенным, и джет ненамного старше его самого. Из уст Керавара вырвался полувздох-полушипение, и рука его на плече юного нарушителя разжалась сама собой.
Глава 19
Увидев выражение лица Керавара, Иллари непроизвольно шагнул вперед, чтобы заслонить джета собой. Но джет тоже сделал шаг и каким-то образом оказался впереди Иллари.
– Я вернулся, Керавар, – спокойно сказал он.
Возможно, без этих слов Керавар сразу перешел бы к делу, но тут он малость оцепенел. Обращение по имени, без привычного «Мастер» содержало в себе вызов и прямую угрозу. Он остолбенел от наглости, от неслыханной дерзости изгнанного мальчишки, посмевшего остаться живым и в своем уме. И эта краткая пауза дала возможность джету сказать то, что он хотел сказать прежде, чем ему заткнут рот.
– Закон о Трех Ремеслах, Керавар. В архиве записан его подлинный текст.
Этого было достаточно: вся толпа, собравшаяся на площади, слышала эти слова. Со всеми сразу не справиться даже Керавару. Но обезумевший от ярости Керавар этого не осознавал. Ему все еще казалось, что мальчишку можно заставить замолчать навсегда, а сказанное им перетолковать каким-нибудь удобным образом. И он в гневе решился на то, что обличало его с головой: он решил уничтожить врага публично. Толпа джетов отхлынула, когда раздались магические слова:
– Шелл алшенни наараотте…
– Шел волшебник на работу, – вполголоса переиначил Иллари.
С самого детства Иллари усвоил один нехитрый прием: во время драки, а впоследствии и дуэли, он мгновенно сочинял и выкрикивал нелепые дразнилки. Они не отличались не только гениальностью, но даже какой бы то ни было красотой формы. Они были попросту дурацкими. Но дело свое они делали: выводили противника из себя. Иллари ничего не понимал в магии, в Мастерстве Слов, но в поединках он очень даже разбирался. А происходящее на площади он и воспринимал, как поединок. Чувства его обострились, словно он держал в руке меч, тугой напор крови в жилах звал к бою, воскрешал к жизни привычное и инстинктивное. И Иллари, очарованный шелестящим звучанием: «шшелл… аллшшшенни…» – попросту издевательски вывернул заклинание.
Ничего не произошло. Керавар замолк на мгновение, затем ухмыльнулся уверенно и продолжил.
– Селми эшши касуоте.
– Сел на ежика в субботу, – ехидно парировал Иллари.
Громовой хохот потряс толпу: всей неимоверной силой собственного заклинания Керавар грянулся задницей на неизвестно откуда взявшегося ежика. Ошеломленный Иллари по инерции выпалил окончание дразнилки:
– Слопал яблочный пирог, На затылке вырос рог!
Керавар, приземлившись на ежа, открыл рот – то ли завопить хотел, то ли превозмог себя и пытался продолжить заклинание. У него не вышло ни того, ни другого. Кусок яблочного пирога заткнул ему рот, и челюсти его мрачно задвигались. Волосы на затылке раздвинуло нечто белое и блестящее. Через одно-два мгновения стало ясно, что рог на затылке Керавара не ветвится, но зато он очень длинный и загнутый.
Иллари обалдел, и не только от результатов дразнилки. Джет совершил то, чего никогда не делал, даже будучи его вассалом. Гордый мальчишка, на самого принца прикрикнувший, чтоб не мешал работать, поклонился ему – и как! Джет преклонил левое колено, коснулся ступени у ног Иллари правой рукой и произнес тихо и отчетливо: «Спасибо, Мастер!»
Глава 20
Когда Танаэр пришел в себя, лечение было почти окончено. Один из лучших Мастеров Исцеления касался его висков. Незнакомый джет, бросивший вызов самому Мастеру Керавару, занимался его ногами. Светловолосый Мастер Смысла сидел рядом и смотрел на него со странным выражением во взгляде. Их темноволосый спутник, во время схватки не проронивший ни слова, варил суп. Запах был настолько притягательным, что Танаэр невольно приподнялся.
– Не торопись, – улыбнулся Мастер Исцеления, – все равно еда еще не готова. Когда ты сможешь есть, как раз сварится.
– Праведные солнца! – яростно выпалил Мастер Смысла. – Совсем еще ребенок.
– Не отвлекайся, Иллари, – прервал его джет. – Мне нужно полотенце, а у меня руки заняты.
– Сейчас, – Иллари встал и снова оглянулся на Танаэра.
Джет засмеялся.
– Что, привык уже делать только то, что хочется? Нет, дружище, эти времена прошли.
– Ничего, я и сейчас сделаю то, что хочется, – Иллари, подавая джету полотенце, ухитрился слегка стукнуть того по шее.
– Потом поговорим, – пообещал джет. – Когда я не буду занят.
– Что со мной будет? – хрипло спросил Танаэр: наблюдать спокойную шутливую дружескую перепалку, не зная своей участи, было невыносимо.
– Да ничего, – пожал плечами джет. – Ты ведь ничего на самом деле не нарушил. Конечно, в Зеркало Выбора тебе посмотреть надо.
Танаэр немного оживился: во-первых, относительно своей дальнейшей судьбы он мог быть спокоен, а во-вторых, легенды о Зеркале Выбора были достаточно старыми и туманными, чтоб возбудить его любопытство.
– А оно существует на самом деле? – жадно поинтересовался он.
– И еще как! – скривился Иллари.
Джет отчего-то засмеялся.
– И вы уже смотрели в него?
– Было дело, – темноволосый улыбнулся и снял котелок с супом с огня.
– Ну вот, я закончил, – Мастер Исцелений отпустил виски Танаэра и встал.
– Самая пора подкрепиться, – и джет поставил на стол тарелки.
– А что вы видели в Зеркале? – спросил Танаэр, с восторгом поглощая суп.
Иллари отчего-то снова скривился, их друг тяжело вздохнул, а джет и Мастер откровенно засмеялись.
– Ничего, привыкнешь, – подбодрил джет недовольного Иллари. – Как видишь, Акарени уже смирился.
– Ему проще, он принц, – строптиво ответил Иллари.
Танаэр едва не поперхнулся супом.
– Е… его высочество варил мне суп? – заикаясь, спросил Танаэр.
Принц взглянул на него ясным взглядом.
– А тебе больше хотелось каши? – озабоченно спросил он.
Лишь потом – и не от своих теперешних собеседников – узнал он, что произошло после ошеломляющего падения Мастера Керавара. Пришельцы извне знали, где находится Зеркало Выбора и вынесли его на площадь. Зеркало не предсказывало судьбы. Оно показывало истинный облик выбирающего и правильный на данный момент выбор и его очередность. А также в нем можно было проверить правильность уже сделанного выбора и его последствия. Трое путников хотели взглянуть на результаты выбора, сделанного когда-то Мастером Кераваром. То, что предстало в Зеркале, когда его поднесли к побежденному Керавару, заставило содрогнуться всех собравшихся. Но в Зеркале отразились и его победители. О Кераваре никто Танаэру не рассказал. Говорили лишь, что ничего человеческого в нем не было. Зато об остальных отражениях рассказывали охотно. Неожиданность увиденного произвела большое впечатление на всех троих, и их реакция на свою сущность была впоследствии темой для множества джетских анекдотов.
