Армия Судьбы - Астахова Людмила Викторовна (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

– Поднимите ее, – приказал Бьен-Бъяр.

Джасс подхватили под руки и поволокли к повозке. Ее руки были варварски скручены за спиной, ноги связаны до самых колен. Хатамиток боялись. Они с голыми руками оставались опасным оружием.

– Тебя наняли, чтоб охранять мою невесту, хатамитка, а я могу предложить то же самое. Бьен-Бъяр сегодня щедр.

– Меня наняли, чтобы доставить принцессу в Хисар, а не в логово волка, – хрипло ответила Джасс.

– Я могу приказать своим людям, чтобы тебя поимели и вспороли брюхо, как остальному бабью, – грозно нахмурился Бьен-Бъяр.

Он блефовал, и Джасс прекрасно это знала. Ни один мужчина во всей Великой степи не решился бы совершить насилие над Сестрой Хатами. Это все равно что надругаться над самой Великой Пестрой Матерью. Такого человека ждала страшная кара. Хатамитки находили негодяя и лишали рук, ног, глаз, ушей, языка и гениталий, но так, чтобы казнимый не умер, умело предотвращая кровотечения. А потом такой человеческий обрубок оставляли на произвол судьбы и в назидание всем прочим нечестивцам.

– Я оставлю тебя в живых, но только потому, что знаю, как обойдется с тобой хисарский царь, – сказал степняк.

– Я хочу, чтоб ее убили, – капризно пропищала принцесса-предательница.

– Она умрет, но не от моей руки, сладкая, – заверил ее Бьен-Бъяр.

– Я умру только тогда, когда увижу, что твоя голова скатится с плахи, Волк. А ты еще пожалеешь о том, что погубила столько неповинных людей, змеюка, – прошипела Джасс и получила увесистый удар в лицо. Бьен-Бъяр вложил в удар все свое бессилие расправиться с хатамиткой.

– Свяжите ее и бросьте на самом солнцепеке, – приказал он. – Таким, как она, полезно хорошенько прокоптить мозги.

Рот ей завязали так, что при любом движении Джасс рисковала задохнуться. Она лежала тихо и наблюдала, как Степные Волки, отягощенные награбленным добром, исчезают за горизонтом. Как Волк увозит с собой ее оружие – драгоценный меч, полученный в дар от Хэйбора. Нужно было ждать и терпеть из последних сил. По ее расчетам отряд, посланный навстречу каравану, должен появиться через двое-трое суток, но это время нужно еще пережить.

В первый день она старалась медитировать, как учили ее в Хатами. Очень хотелось пить. Второй день прошел в бреду. Сны перемежались с галлюцинациями, и явь ничем не отличалась от кошмара. На третий день она потеряла сознание. Отряд из Хисара примчался только на четвертый день, уже ближе к вечеру.

Джасс пришла в себя, и первое, что увидела, было молодое мужское лицо, светлые глаза и русая прядь волос из-под шлема.

– Попей, леди, только осторожней, – сказал он на оролирсе [7] с замечательным акцентом уроженца Эрмидэйских островов.

– Спа… си… бо, – прошептала она, едва ворочая ссохшимся языком, на родном койле, на котором не говорила столько лет. – Как тебя зовут?

– Кевир Саган. Где принцесса?

– У Бьен-Бъяра, – ответила хатамитка и выругалась так, что видавшие виды дружинники залились пунцовой краской смущения.

– Плохо, – только и сказал сероглазый эрмидэш.

Он знал, о чем говорил.

Когда владыка находится в гневе, то слова слетают с его губ, как пустынные осы, такие же жгучие и безжалостные. Владыка не кричит, он шипит, как смертельно опасная королевская змея – ифса. Сигирин, великий властелин прекрасного Хисара, молчал, и его затянувшееся молчание было страшнее и смертоноснее всяческих угроз. Он восседал на троне предков, вырезанном из цельного куска яшмы, сжимая пальцами резные головы грифонов на подлокотниках. У подножия его трона стояла на коленях связанная хатамитка. Единственная оставшаяся в живых после налета на караван Гоавала и похищения принцессы Сейдфал.

– Я не верю ни одному твоему слову, хатами, – выдавил хриплым шепотом Сигирин. – Ты пытаешься выгородить себя и очернить благородную деву, мою невесту.

– Я говорю правду, владыка. Принцесса жива и ушла с Бьен-Бъяром по доброй воле, – успела сказать телохранительница, прежде чем стражник ударил ее ногой в живот.

– Ты предательница и умрешь как предательница, а я получу удовольствие при виде твоих мук. Даже твои Сестры отказались от тебя, презренная тварь, – прорычал Сигирин. – Ты умрешь, но умрешь не сразу. Уведите ее! Бросить в яму!

Хатамитку уволокли, как животное, не давая даже встать на ноги. Последнее, что увидел Кевир Саган, были горящие ненавистью черные глаза девушки.

Сигирин еще некоторое время сидел неподвижно, глядя в пространство. Его царственный профиль казался высеченным из камня на фоне белоснежных мраморных стен тронного зала. Изумрудно-зеленые шелка легкого кафтана Удивительно шли к его смуглому лицу и иссиня-черным волосам. Огромный изумруд, вделанный в обруч, который хисарский царь носил на голове, казался третьим сверкающим глазом.

– Не смотри на меня с осуждением, Саган, – негромко молвил владыка. – Она северянка, как и ты, соотечественница, но хатамиткой придется пожертвовать.

Он посмотрел на своего личного телохранителя – воина с далеких Эрмидэйских островов, который тяжело молчал, взглядом приказывая тому высказаться.

– Она ни в чем не виновата, повелитель. Слову хатами можно верить.

– Но я не стану ссориться с Ваджиром из-за его идиотки-дочери. Ан-Риджа – наш исконный союзник, и не стоит портить отношения по столь ничтожному поводу. Политика дело тонкое, добросердечный мой варвар.

– Но девушка…

– Она умрет. Кто-то же должен быть наказан, – улыбнулся одними губами Сигирин. – И не печалься так. Хочешь, я подарю тебе рабыню-девственницу?

– Нет, владыка, – спокойно ответил телохранитель.

Тюремщик сорвал с Джасс последние остатки одежды и одобрительно хмыкнул, прежде чем открыть напольный люк и толкнуть девушку в его черный зловонный зев. Она летела вниз, словно падая в Нижние миры, потому что обитатели ямы мало чем отличались от демонов, а возможно, были еще ужаснее и свирепее жителей преисподней. Джасс уже успела догадаться: яма – только начало ее пути на плаху. Вернее, не совсем на плаху. В арсенале хисарского палача имелось кое-что и похуже. Например, Огненный Круг – плоский лист из чистой меди, на котором жертва оставлялась на палящем солнце и под которым разводили огонь, чтобы медленно поджаривать казнимого, как на сковороде. И это не считая тупых кольев, разрывания лошадьми и запекания живьем в печи.

В яме томились самые отпетые, самые ужасные лиходеи со всей Великой степи, какие попались в руки владыки Хисара. Все они сидели на цепях, как волки в зверинце. Правда, цепи эти были довольно длинные, но позволяющие лишь дотянуться до середины ямы-зиндана. Джасс свалилась им на головы неожиданно, не успев приземлиться на руки и ноги. Больно ударилась спиной и откатилась в сторону. При виде нагой женщины негодяи радостно взвыли и, как стая голодных волков, бросились к ней. Однако хатамитке тоже нечего было терять, и сопротивлялась она с отчаянием и невероятной силой. Кое-кто из обитателей ямы в этой неравной схватке лишился глаз, а кое-кто стал евнухом, но развязка была неизбежна. Три десятка пар рук – это уже само по себе достаточно сильное оружие. Джасс уже не могла пошевелиться, когда державшие ее намертво руки внезапно исчезли. Она сразу же вскочила на ноги и увидела, как высокий длинноволосый оборванец угрожающе размахивает тяжелой цепью от ручных кандалов, и эти удары приходятся по спинам других заключенных. Джасс на четвереньках бросилась прямо под ноги к своему нежданному защитнику, сжавшись у него за спиной.

– Назад, твари! – прошипел он. – Убью всякого, кто приблизится к женщине!

Подонки отпрянули, зная, что он всегда держит обещание. Они расползлись по своим углам, как пауки, не смея снова напасть на девушку.

– Никуда от меня не отходи, – сказал спаситель, усаживаясь на грязный тюфяк, служивший ему ложем.

Он откинул грязные волосы с лица, и Джасс с изумлением увидела его яркие эльфийские глаза. Они были удивительного цвета – синие-пресиние, как драгоценные сапфиры.