Ненависть - Остапенко Юлия Владимировна (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Девка, пива! — крикнул мужчина и повернул к Дэмьену острое бледное лицо с такими же острыми и бледными глазами: — Простите, если помешал, сударь, да только тут такой сброд собрался, порядочному человеку присесть негде…
Дэмьен пристально смотрел на говорившего, невольно досадуя на себя за то, каким привычным было всколыхнувшееся в нем подозрение. Вполне заурядный тип, внешне смахивающий на наемника: военная выправка в сочетании с фамильярной развязностью за милю выдавала в нем солдата удачи. Должно быть, бабник — редкие рыжие волосы тщательно зализаны к блестящей макушке, пышные усы аккуратно подстрижены и напомажены, — но не пьяница — взгляд ясный, рука твердая, цвет лица по-крестьянски здоровый. Твердые мускулы, уверенные движения. Во взгляде сталь, в голосе, наряду с вежливостью, легкая насмешка.
Точно, наемник.
— Кормак Уилтон, — внезапно повернулся мужчина и протянул узкую, аристократичную ладонь.
— Дэмьен, — коротко ответил тот и спокойно ответил на рукопожатие. Ладонь наемника была жесткой и сухой, как дубовая кора, пальцы — гибкими и чуткими. Пальцы лекаря, а не солдата.
По взгляду Кормака Дэмьен понял, что тот не удовлетворен столь краткими сведениями, но большего, при всем желании, сообщить не мог. Хотя и желания-то особого не было.
Не без удовольствия выпустив шершавую руку Кормака, Дэмьен вернулся к задушевной беседе со стаканом вина, не теряя надежды уболтать алкоголь стукнуть ему в голову. Но худощавый наемник не желал ограничиваться ролью соседа по столу и полез в собеседники. В другое время… в давние времена Дэмьен, наверное, встал бы и пересел за другой стол… или встал и вышел… А в еще более давние просто посмотрел бы на словоохотливого субъекта так, что тот немедленно ретировался бы сам. Да что там говорить, в те, самые давние времена Дэмьену и в голову бы не пришло заводить знакомство с впервые увиденным в трактире чужаком.
Но сегодня, сейчас, в этой жизни они разговорились. А началось всё просто: наемник посетовал на дрянное пиво, бесцеремонно заглянул в стакан Дэмьена, попросил разрешения попробовать вино, оживился, кликнул снова служанку, и вот они уже пьют вместе. За что? Ну ясное дело, за удачу. За что еще пить наемникам? Кормак принял Дэмьена за собрата по ремеслу, а тот не отрицал — к чему?
Выпили еще, и еще, потом наемник заговорил о женщинах, и по тону чувствовалось, что в этом деле он знаток. Дэмьен слушал молча, время от времени вставляя невозмутимые междометия. Выпили снова. С увеличением концентрации спирта в крови Кормак делался все красноречивее, а Дэмьен — всё внимательнее. Часа через полтора он наконец оживился. К тому времени они уже перешли на «ты».
— Ну что, по бабам? — предложил Кормак, и Дэмьен кивнул, не раздумывая. Денег у него было немного — по пути из деревни, где три года мучительно текло его несостоявшееся перерождение, он заехал в трактир и договорился с хозяином насчет дров: Клирис ведь всё равно продаст их ему; взял задаток, совсем мало, чтобы хватило на первое время. Судя по всему, это «первое время» окончится сегодня вечером, но в ту минуту Дэмьену было как-то отчаянно, по-мальчишески наплевать. Он праздновал… сам не зная что. Освобождение, должно быть. Знать бы только, от кого.
«Интересно… в самом деле интересно, каким я был бы… каким я был», — пронеслось у него в голове, пока Кормак сговаривался с одной из местных шлюх; судя по всему, у него имелся большой опыт в подобных делах. Дэмьен стоял в стороне, облокотившись о стойку, и ждал, наслаждаясь звенящей легкой пустотой в голове и сердце. В самом деле, каким он был бы, если бы его отец не вернулся в радостный город Эсдон? Каким он был бы, если бы не умел двигаться как кошка, убивать как пантера, — быстро, тихо, плавно, почти танцуя? Если бы жизнь не разбудила в нем этот талант, не подарила бы оправдания, не опутала бы заботливой иллюзией? Если бы он встретил Диз даль Кэлеби лет на десять раньше?
Каким он был бы?
Вот таким, да?
А что? Не так уж и плохо. Не ему судить, как это выглядит со стороны, но внутри, в себе он восхищался этой бездумной, безответственной легкостью. Он не чувствовал себя так с той самой ночи, когда темноволосая плясунья в оранжевом платье потащила его танцевать… с той ночи, когда она пела о Вейнтгейме, — пела песню, которая возвращается, о городе, в котором он станет настоящим собой. Ему всю жизнь лгали: его отец, сделавший из него глупую ловкую машину, потом он сам, оставаясь этой машиной, потом Клирис, притворявшаяся, будто машины нет… А немолодая брюнетка спела ему о месте, в котором он в самом деле сможет научиться быть другим — сможет, а не просто попытается. И с тех пор ему больше не лгали. С тех пор ему говорили правду. Диз, Гвиндейл… и он сам.
И поэтому, занимаясь любовью с жаркой красоткой, выбранной для него наемником Кормаком, Дэмьен думал не о вдове маляра, не о женщине-оракуле, не о рыжеволосой мстительнице за других. Он думал о ней, о женщине, годившейся ему в матери, женщине с огнем в черных глазах и складками в уголках рта, о женщине в оранжевом платье, которая плясала на тлеющих углях его иллюзий, смачно припечатывая их твердыми каблуками, и пела о мосте через снег в Вейнтгейме.
Ближе к рассвету, проснувшись в незнакомой комнате рядом с дрыхнущим собутыльником, Дэмьен содрогнулся от головной боли и пополз в угол. Там его вытошнило, там он и уснул. Утром Кормак растолкал его, свежий и довольный Они похмелились вместе, молча и дружно, словно родные братья. Вяло обменялись восторгами по поводу шустрых девиц, стыдясь признаться друг другу в том, что помнят их прелести более чем смутно. Потом Кормак спросил, куда, собственно, Дэмьен держит путь.
— Так и я в Вейнтгейм! — с неуместным восторгом заявил он, получив ответ. Дэмьен, не разделявший его радости, хотел возразить… а потом понял, что не может найти предлог. Потому что нельзя использовать заявление: «Иди-ка на хрен, любезный, не нуждаюсь я в попутчиках» — в качестве такого предлога с человеком, с которым пил, гулял и откровенно беседовал ночь напролет. Даже если не помнишь, о чем. Они покинули трактир после полудня. Вместе.
