Страж империи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович (версия книг .TXT) 📗
Помощники Потоцкого оперативно привезли на тележке новый куб – и в ход пошли патроны других типов. Специалисты концерна «ППТ» постарались на славу: специальные пули показали одновременно и высокую проникающую способность, и отличные разрушающие свойства. Определенным исключением стали только осколочные пули: двухпоясковый при попадании в куб с человеческими габаритами проходил навылет и разлетался на осколки уже за целью, а однопоясковый при выстреле в большой куб превращал в месиво переднюю его часть. Впрочем, такая узкая специализация пуль с лихвой окупится при правильном применении.
После тестового отстрела мне пришлось высказать свою оценку новому изделию.
– Знаете, сэр… – сказал я Потоцкому, – у меня к «кишкодеру» очень трепетное отношение. В давние времена, в учебке СТО, я получил четыре дня карцера за принципиальный отказ учиться стрелять из чего-то, кроме «кишкодера». Вначале я сказал, что все, кроме «кишкодера» – дерьмо, и получил за это сутки карцера. На следующий день я это повторил и загремел уже на трое суток. Но я остался непреклонен, и инструктора решили, что лучше дать мне желаемое, чем угробить государственную собственность в карцере… Собственно, это я к тому, что ваше изделие… выглядит многообещающе, несмотря на мою приверженность к «кишкодеру». Но сможет ли «потрошитель» подвинуть его с пьедестала лучшего оружия в мире или хотя бы пристроиться рядом – покажет практика. По боеприпасам – ваши оружейники проделали впечатляющую работу, но кое-какое упущение все-таки есть.
– Какое?
– Отсутствие картечного боеприпаса сводит все ваши труды на нет. У картечного заряда «кишкодера» есть, помимо очевидных свойств, одно неочевидное: дробь, сохраняя убойность пули равной массы, не проходит навылет, а экстренные зачистки порой происходят в очень людных местах. Картечь дает шанс убить одержимого в толпе, не убив никого из тех бедолаг, кому не посчастливилось находиться рядом. Все ваши пули обладают высокой проникающей способностью, даже однопоясковая осколочная пуля имеет хорошие шансы на то, что ее осколки пройдут сквозь цель и поразят кого-то из гражданских. Нужен боеприпас, не уступающий картечи по убойности и при этом не проникающий сквозь цель. Проблема заключается в том, что даже если спилить носик у крупнокалиберной пули – при ее энергетике она все равно часто проходит навылет, а снизить энергетику без ущерба для убойности – та еще задача.
– Очень уместное замечание. Мы поработаем над пулей под эти требования, – пообещал Потоцкий.
Далее презентация перешла на вопросы стоимости. Новое оружие, как я и предполагал, оказалось недешевым, а стоимость специальных патронов – тем более. Один заслуженный генерал с кучей орденов заметил, что такие патроны могли бы улучшить эффективность армейских пулеметов на Рубеже, на что другой присутствующий, с виду чиновник-очкарик, моментально вслух произвел подсчеты: обычный патрон стоит два талера, а специальный – под восемьдесят. Даже если специальный патрон в ленте будет каждый десятый, стоимость боеприпасов, которые тратятся на Рубеже за год, увеличится примерно вчетверо.
– Да уж, дорогущее удовольствие, – вздохнул старый вояка.
– Вам оно ни к чему, честно говоря, – сказал ему очкастый. – Такие патроны нужны людям, которые дерутся с одержимыми на очень близких расстояниях. Вы там на Краю начинаете поливать свинцом с трех километров, не считая патронов, а если одержимый в десяти метрах от вас – второй выстрел уже считайте за счастье, там и первый не всегда удается сделать.
– Верно, – добавил Сабуров, – а для вас будет и дешевле, и эффективнее просто докупить еще пулеметов и обычных патронов…
– Согласен! – выпалил военный. – Граф, я ловлю вас на слове!
– Все будет, генерал, – заверил его Потоцкий, – у «ППТ» в этом году заказ от министерства на триста пулеметов, и еще триста бесплатных, а у «Збройовки Славской» вообще заказ втрое выше квоты, насколько я знаю.
Я улучил момент, подошел к министру Сабурову и негромко сказал:
– Доброго денька, ваша светлость. Должен заметить, у вас тут интересные обычаи в плане разработки и презентации новых видов вооружения. Журналисты, куча зрителей…
– Ну так Потоцкий – крупный экспортер. Так и так его продукция идет за рубеж большими партиями. В конце концов, это же винтовка, отнюдь не для войны с другими странами предназначенная, а не секретный новый танк…
– Ясно. Что у нас по финансам? Нам нужно хотя бы двадцать пять винтовок на первое время.
– Как я и говорил, могут быть трудности… Вы, вроде как, сами настояли на варианте без уступок дешевизне – «потрошитель» втрое дороже «кишкодера», который и сам по себе дорогой. Вдобавок, я через одно ведомство вышел на рейховцев, но у них поставки расписаны на полтора года вперед. Если мне удастся убедить кого надо – мы получим «потрошители» по квоте, но не факт, что их будет много, и это случится не раньше следующего года. Видимо, пока придется готовить курсантов с упором на то, что есть на подчиненных мне складах.
Тут сбоку появился из толпы, как чертик из табакерки, Потоцкий и негромко заметил:
– Маленькая поправка, граф: «потрошители» для своих будут по себестоимости на двадцать процентов дешевле. Вот этот образец – экспортный вариант, в нем многое – ручной труд. Стандартный вариант для нас будет сделан с применением штамповки и других методов удешевления…
– Угу, и это возвращает нас к уровню «кишкодера», – ответил я.
– Вы не дослушали, Александер. Удешевление будет происходить исключительно за счет презентабельности, но не тактико-технических характеристик. То, что вы держали в руках, создавалось как произведение искусства, в рекламных целях, вы и сами можете видеть, что некоторые элементы имеют, скажем так, художественные формы, не обладающие практической ценностью. Стандартная модель будет наверняка не такой красивой – но ничуть не менее эффективной. Может быть, вы даже найдете некую микеланджеловскую красоту в простом угловатом дизайне. Ну, знаете, ничего лишнего.
– Хорошо, если так.
Потоцкий отправился что-то рассказывать группе людей, окруживших образец, а я повернулся к министру.
– Еще одно дело, ваша светлость. Раньше было не до того, но теперь нам нужен некромант.
– Для тренировок на мертвых «мишенях»?
– Точно.
– Это проблематично. Некромантия в Сиберии под полным запретом.
Я хмыкнул:
– В Аркадии тоже, и что с того? На всю страну – четыре некроманта с лицензиями, специально для работы в спецучилищах. Тут не только практика на движущемся противнике, но и банальная работа против страха перед мертвечиной.
Министр вздохнул.
– Боюсь, тут все не так просто, как в Аркадии. Мало того, что сама некромантия под запретом – так еще и тот самый эдикт о правах и вольностях гарантирует каждому право на посмертный покой и достойное погребение. Любые манипуляции с трупом, не входящие в процесс погребения – криминальное преступление. Исключение всего одно: вскрытие для определения причин смерти, если есть подозрение в убийстве. Так что даже если король отменит запрет некромантии – эдикт отменить нельзя, и если вы где-то найдете некроманта – он все равно не сможет практиковать. Факт поднятия мертвеца – преступление само по себе, будь некромантия хоть сто раз разрешена.
– Проклятье, да как у вас в медицинских университетах хирургов обучают с такими законами?!
– Ну, тут есть обходной путь. Тело может быть использовано для научных или учебных целей, если покойник при жизни завещал свое тело науке или учреждению. Обычно неизлечимо больные делают это за деньги. Ну там, пожить под конец или семью поддержать, да и тратиться на похороны не надо…
– Вот и выход из ситуации. Нам ведь и нужны тела для учебных целей.
– Угу, которые сами по себе тянут на статью о надругательстве. Нет, обходной путь я, конечно, найду, короля убедить сумею… Только некромантов в Сиберии нет, если не считать «детей Нагаша». А они террористы, как вы понимаете.
– Ладно, допустим. Вы уговорите короля, после этого нам останется только поймать некроманта-террориста. Поймите – он нам нужен. Иначе курсантам придется учиться в реальных боях, а это практически гарантированные потери.
