Божьи воины. Трилогия - Сапковский Анджей (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗

– Так это вы, – сказал один из польских гостей, Леливита, – пресвитер Бедржих из Стражницы?

– Я, – подтвердил Бедржих, перестав на минуту ковыряться в зубах. – А вы Спитек Лелива из Мельштына, сын краковского воеводы. А вы пан Миколай Корнич Сестшенец, бедзиньский бургграф. Как видите, мне известны не только ваши имена и гербы, но и ваши должности. Разрешите и мне представиться по должности. В результате заключенного сегодня союза и совместных действий вскоре вся Верхняя Силезия будет покорена и будет принадлежать Табору, Сигизмунду Корыбутовичу и присутствующему здесь князю Болеславу. Я же буду иметь ранг и титул directora, главного предводителя подразделений Табора в Силезии.

Волошек, новоиспеченный адепт учения Гуса, внимательно посмотрел вокруг, проверяя, позволяет ли говорить свободно нетрезвость других пирующих.

– Мы уже поделили, как видите, – сказал он полякам, – Верхнюю Силезию между собой. Корыбуту достанется Гливице, таборитам Бедржиха – Немча и что там еще только вырвут у епископа. Княжество опольское, понятное дело, тоже должно что-то поиметь. Причем много. Я хочу намысловские земли, Ключборк, Рыбник и Пшчину. И половину Бытома, ту, которую сейчас держит тот гребаный крестоносец, Конрад Белый, самый младший братик епископа. Пограничные столбы, как мне обещали, будут передвинуты в пользу победителей. Ну, тогда давайте побеждать и передвигать!

– Может, завтра, – возразил Миколай Корнич Сестшенец. – Потому что я так объелся и обпился, что не встать.

– А послезавтра нам в дорогу, – заявил Спитек из Мельштына. – Не так ли, пан Бедржих? Пан Рейневан? Нам ведь вместе путешествовать.

Рейневан посмотрел на Бедржиха, вопросительно поднял брови. Проповедник вздохнул.

– Мы поедем назад под Ратибор, – сказал он. – А оттуда на краковский тракт.

– Краковский тракт, говоришь. В Польшу, значит?

– Посмотрим.

– Ты, Рейневан, все время насупленный, – обратил внимание уже красный от вина Волошек. – Сейчас Пасха, День Воскресения Господнего. Весна, изменения в природе, изменения в политике, Новое приходит, Старое уходит, lux perpetua тьму разгоняет, Добро побеждает, Зло бежит, сила боится. Ангелы радуются, поют под небеса, Gloria, Gloria in excelsis [944], борзая ощенилась, а самая красивая из придворных супруги княжны дала наконец себя потрахать. Короче, радуется тело, радуется душа, радуйтесь tandem [945] все заодно, радуйся и ты, Рейневан. Радуйся, черт возьми. Пей, давай чокнемся. И говори, что тебя гложет, студент.

Рейневан рассказал, что его гложет.

– Инквизиция похитила у тебя девку? – нахмурил брови князь. – Гжегож Гейнче опустился до хищения? Не могу поверить. Если б епископ Конрад, тот ни перед чем не останавливается… Но Грегориус? Наш дружбан из Каролинума? Хм, времена меняются, люди тоже. Слушай, брат, ты же меня поддержал, помог принять решение. Вот и я тебе помогу. У меня есть источники информации, есть свои люди, удивился бы епископ, если бы знал, насколько близки ему, удивился бы и Гейнче. Ютта де Апольда, говоришь? Прикажу, чтобы навострили уши на это имя. В конце концов, кто-то на след выйдет, все-таки надолго ничего нельзя спрятать, правильно говорит пословица: quicquid nix celat, solit calor omne revelat [946].

– Святая правда, – подтвердил, странно улыбаясь, Бедржих из Стражницы.

Выступать на заре стало уже традицией миссии, и этот раз тоже не стал исключением. Не успело солнце в полной мере подняться над туманом, они были уже далеко от Глогувека и быстро направлялись на восток. Вскоре добрались до распутья.

– Бедржих? Куда теперь? – спросил с невинной миной демерит.

– На Ратибор. А оттуда краковским трактом на Затор. Я ж говорил.

– Мы знаем то, что ты говорил вчера. Я спрашиваю, куда едем сегодня?

– Не перегибай палку, Шарлей.

Итак, они ехали на Ратибор, к краковскому тракту. Их отряд стал больше на двух польских рыцарей и их оруженосцев. А вокруг весна разошлась вовсю.

– Господин Рейневан?

– Слушаю вас, пан из Мельштына.

– Вы немец…

– Я не немец. Я силезец.

– Значит, вы не чех, – подвел итог Спитек. – Что же в таком случае вас привлекает в учении Гуса? Как получилось, что вы стали на их сторону?

– Шла борьба добра со злом. Когда пришлось выбирать, когда я был обязан выбирать, я выбрал добро.

– Обязан? Можно ведь было не становиться ни на одну из сторон.

– Быть нейтральным в борьбе добра со злом – это принять сторону зла.

– Слушай внимательно, Миколай, – обратился ко второму рыцарю Спитек из Мельштына. – Слушай, что он говорит.

– Да слушаю, – подтвердил Сестшенец. – Но также слушаю слухи. А о тебе слухи ходят, что ты магией занимаешься, господин из Белявы. Что ты чародей.

– Никто другой, – ответил спокойно Рейневан, – а трое волхвов первыми приветствовали Иисуса в Вифлиеме. Поднося ему миро, ладан и золото.

– Ты скажи это Инквизиции.

– Инквизиция это знает.

– Может, – вмешался Спитек из Мельштына, – сменим тему?

– Очень ловко вы поделили между собой Верхнюю Силезию, – иронично заметил Сестшенец. – Ловко, бойко и с размахом. Табор, Волошек, Корыбутович уже и шкуру медведя поделили. А где интерес Польской Короны?

– Так уж за этот интерес у вас душа болит? – с не меньшей иронией спросил Бедржих. – Так уж о нем заботитесь?

– Трудно будет реализовать ваши замыслы, если Польша их не поддержит. Будут ли польские интересы поддерживаться?

– Трудно определить, – согласился Бедржих. – Потому что с Польшей та же проблема, что и всегда: неизвестно, что это и кто это. Ягелло? Сыновья Ягеллы? Сонька Гольшанская? Витольд? Епископ Збышко Олесницкий? Шафранцы? В Польше каждый, кто у власти, имеет свои собственные, частные интересы и неизменно собственный интерес называет благом отчизны, так у вас извечно было, и так во веки веков будет. Вы спрашиваете, пан Корнич, где интерес Польской Короны. А я спрашиваю: чей именно интерес вы имеете ввиду?

Сестшенец фыркнул, натянул поводья своего коня.

– Пан Бедржих! Мы всего лишь посланцы на службе значительных персон, эскорт важных государственных деятелей. Наше дело эскортировать. А дела по-настоящему важные государственные деятели едут обсуждать с государственными деятелями.

– О том, что произошло в Луцке, – ответил Бедржих, – известно не только деятелям. И не только они видят, что сейчас в Польше творится. Епископ Олесницкий преследует польских гуситов, толкает Ягеллу к походу на Чехию. Витольд скоро коронуется на короля Литвы…

– Коронации не будет, – вмешался Рейневан. – Можете мне верить.

– Естественно, что нет. – Сестшенец посмотрел на него пронзительно. – Папа не допустит. А может, вы что-то другое имели ввиду?

– Не имел, – заверил вместо Рейневана Бедржих. – А я, уважаемые господа, так до сих пор и не знаю, от чьего имени едут в Чехию те значительные персоны, на встречу с которыми мы направляемся в Затор. И которым мы должны будем служить эскортом.

– Едут от имени Польского Королевства, – нахмурил темные брови Спитек из Мельштына. – Это я вам заявляю. Думайте, что хотите, но Польша одна, а ее благо – превыше всего. Если с королями, князьями, епископами – хорошо. Но если надо, то и несмотря на королей и епископов.

– Несмотря? – Бедржих улыбнулся уголками губ. – Это вроде сигнала к бунту, пан Мельштынский. Бунт у вас в голове?

– Нет, не бунт. Конфедерация. Щит, приют, святыня золотой свободы нашей [947]. Привилегии нашего рыцарского сословия. Для того, чтобы положить конец ошибочному курсу общего дела или превышению власти, будь то королевской или церковной, чтобы удержать порядок в королевстве с плохим правлением, где тормозится прогресс либо просто толкают к погибели, необходимы срочные меры. Эффективные. Боевые. Потому что бывает зло, которое доходит до крайности, и тогда крайне требуется срочное лекарство, чтобы его, как бы то ни было, вылечить. Как бы то ни было. Даже мечом.