Напряжение сходится - Ильин Владимир Алексеевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Потому что обещание он уже дал.
— Увы…
— Максим, может я познакомлю вас с хорошей девушкой из нашего клана? — Сцепил он челюсти.
— Уверен, они прекрасны. Но Ника — это боль и муза моей сердечной мышцы.
— Правильно говорить: сердца, — механически поправил он, что-то напряженно обдумывая. — А если я вас познакомлю с моей племянницей? Вы хороший, перспективный юноша. — Рассуждал он вслух, словно себя убеждая.
— Михаил Викентьевич, а в чем причина?
— Если я приду сватом к ним, это будет означать, что я их простил. — Словно от зубной боли скривилось его лицо. — А я не простил. Они повинны в гибели Вячеслава!
— Михаил Викентьевич, а истинных виновников той беды нашли? Простите за бестактность.
— Да, — нахмурился князь. — Я его нашел. Его казнили.
Не «я», а «его». Большая разница.
— Еще раз прошу извинить, а вы видели тело? — Внимательно смотрел я на него.
— ИСБ не отдает тела, — буркнул Панкратов. — Я знаю время и место.
— Помните, я говорил, откуда ко мне попали документы по Ольге? В числе тех бумаг был внутренний рапорт об угоне конвоя ИСБ в составе трех машин: двух патрульных и одной для перевозки заключенных. Подставные сотрудники дорожно-постовой службы заставили выйти экспедиторов из транспорта и оглушили спецсредствами.
Князь чуть замедлил шаг, но в его тоне не было особых эмоций.
— Документы, Максим. Подлинные печати, верные подписи. Я знаю, как их проверить.
— Внутри угнанных машин были чистые бланки с подписью руководства, это отмечено отдельно. Визируют их массово, по факту выпуска приказа о переводе заключенных в бланк вписывают имена.
Обычное дело, когда подписывать бумаги должен высокородный, унаследовавший высокий пост и место службы. Не на рабочем же месте ему сидеть целыми днями.
— Угон расследовали?
— Конвой пытались использовать для перевода опасного преступника из одной тюрьмы в другую. Руководство тюрьмы что-то заподозрило, машину и всех, кто был внутри, сожгли в момент прорыва с территории. На этом расследование было закрыто: мотивы налетчиков понятны, бланки списаны. Более жалоб на деятельность похищенного конвоя не поступало.
— Мне нужно посмотреть на этот рапорт, — медленно, с расстановкой произнес князь.
— Кроме бумаг, вам наверняка предъявили кое-что еще, — выдержал я последовавший быстрый и яростный взгляд с его стороны. — Вы бы не отдали свое просто так. Вам наплевать на приказы. Вы хозяин своей земли.
— Вы забываетесь. Но вы правы.
— Я дам вам этот рапорт. У вас достаточно влияния, чтобы прояснить его подлинность. Уверен, достаточно Сил, чтобы довести дело до конца. Значит, совсем скоро вам понадобится очень много ненависти. Так зачем ее растрачивать впустую на каких-то Еремеевых?
— Моей ненависти хватит на всех.
— Сойдемся на том, что я эту Еремееву лично накажу. — Вздохнул я.
Пока не знаю как, но «Хатико» она у меня как минимум трижды посмотрит. Вертолет прошляпила, самолет уронила…
— Любимую девушку? — Хмыкнул князь неопределенно, доведя меня до самой двери.
— Она будет плакать и рыдать. Рыдать и плакать. — Уверенно пообещал я.
— Ну, если так, — мрачновато, но улыбнулся уголком губ Михаил Викентьевич. — Буду тебе сватом.
— В субботу, в девять. — Уточнил я. — Иначе никак ее отца не поймать! И вы там не один будете, не беспокойтесь!
— Да я и не беспокоюсь, — своими руками открыл он передо мной дверь и рявкнул в сторону заполонивших коридор бойцов клана. — Не препятствовать!
В темноте подвального уровня огромного здания было много страха. Не того страха, что пахнет кровью, болью и пыткой. И не тех эмоций, что сжимают разум безумца.
Это был чистый и рафинированный страх людей с высшим образованием, подкрепленный знаниями и опытом. Страх того, что обязательно должно случиться.
Двое энергетиков из дежурной смены во все глаза смотрели на содрогающийся вибрацией кожух газотурбинного генератора, служащего резервным источником энергии княжеской высотки. Вибрация передавалась в пол, вибрация отдавалась дрожью в пальцах — хотя не разобрать, было ли там больше дрожи собственной или отраженной.
— Леха, у меня рука онемела. И лицо, кажется, тоже, — осипшим голосом произнес глава наряда, комкая пальцами правой так и не зажженную сигарету.
— Руки вверх подними. Так, а теперь улыбнись. Нормально, не инсульт.
— Какой, к чертям, нормально. Мы же сейчас все сдохнем, — произнес тот затравлено, глядя на то, как шедевр интеллектуальных технологий, сплошь обвитый блоками защиты и автоматики, сходит с ума и содрогается прямо в паре десятков шагов от них.
Аварийный рубильник давно находился в отключенном положении. Все плавкие предохранители — выгорели. Все блоки защиты — отработали. Все механизмы блокировки заблокировали штатно. Все, что было предусмотрено зарубежными инженерами, как компромисс между производительностью и доверием человека к махине с валом на десяток тонн, крутящимся на магнитных подшипниках со скоростью в десятки тысяч оборотов в минуту.
Но то, что не должно было работать, все еще бешено крутилось в мельтешении ярких, словно звезды, искр, заставляя датчики КИП сходить с ума, а волосы подниматься дыбом.
И страшнее всего, что бежать было бесполезно. Если вал просто вышвырнет из подшипника, и болванка в десяток тонн прошьет здание — есть крохотный шанс, что попутным взрывом их только контузит.
Но под фундаментом, достаточно прочным, чтобы удержать генератор, было еще газовое хранилище, в которое клан регулярно закачивал синее топливо на тот случай, когда Панкратовы опять разругаются с хозяевами Москвы, и их демонстративно отрубят от городских коммуникаций. Воду привезут в бутылях, стоки заберут частные службы, но что делать без электричества и тепла той же зимой? Вот тогда и пригождаются тысячи кубометров газа, рачительно подготовленных к тяжелому периоду.
Тысячи и тысячи кубометров, замурованных достаточно глубоко под землю, чтобы не добрался ни один враг. Самое близкое к хранилищу место — помещение генераторной, много раз проверенное и абсолютно надежное.
Помещение, которое сейчас взорвется ко всем демонам и сдетонирует с хранилищем так, что от башни Панкратовых и близлежащих построек останется только глубокий кратер.
— Сеня.
— Что?
— Связь появилась. Н-наверх докладывать? — Дрогнул голос помощника.
— Докладывай.
— А-а… Как? — Глотнул вязкую слюну мужчина.
— Скажи им, что поезд на рай может отправиться в любую секунду. Пусть приготовятся и сожмут зубами паспорта.
Михаил Викентьевич неспешно перебирал бумаги — по третьему уже кругу, всматриваясь в изображения и фотографии куда тщательнее, чем вчитываясь в слова. Под нос невольно напевалась несложная мелодия — какая-то популярная песня с радио, прицепившаяся с утра в машине, от которой он даже не помнил слов.
Был князь, после вестей о нахождении внука и обсуждения перспектив, весьма в благодушном настроении. Все-таки, есть нечто особенное в семье — в том, чтобы быть дедом. Пусть даже весть об этом ошарашила, но отчеты ИСБ не давали повода сомнениям — мальчишка такой силы князю точно внук. Планы на будущее причудливо перестраивались прямо на ходу — и вроде понятно, что есть огромное количество давно запланированных клановых дел, но нет-нет и замечаешь, как оттягивают их в сторону мысли о новом родиче, которого он видел только на фотографии.
Девчонка еще, Ольга, его мать — ее надо обласкать, обогреть и обустроить в жизни. С одной стороны, странно, что она сама не сообщила о родстве. С другой стороны — что она могла получить от тех, к кому обратилась бы? Помощь или участие в чужой интриге с закрытыми глазами? До самого князя ей не добраться точно — у Панкратова действительно нет времени на десятки безумных барышень, которые пытались нажиться на горечи княжеской потери, то пытаясь продать личные вещи ушедшего княжича, то рассказывая нелепицы о том, как с ним были близки.
