Заблудшая душа - Шаргородский Григорий Константинович (книга регистрации .txt) 📗
Относительно ровная, поросшая лесом площадка упиралась в скалистый обрыв. И если лесу было комфортно, то реке приходилось падать с не менее чем тридцатиметровой высоты. В финале поток врезался в острые скалы, разбиваясь на мелкие брызги. Похоже, здесь временами случались землетрясения, потому что под водопадом не было естественного бассейна. В общем – знатная костедробилка. Не знаю, пригодится ли в моих планах подобное чудо природы, но запомнить стоило. Важнее было другое – всем, кто попытается пройти к морю вдоль реки, придется сделать изрядный крюк или отрастить себе крылья.
Крюк, судя по всему, нужно было заложить действительно солидный, поэтому я решил дать отдых телу. Организм явно терзала жажда, поэтому прохладная вода из реки оказалась очень кстати. А вот с едой было сложнее.
Бог его знает, что жрут эти дари.
Но подкрепиться все же стоило – впереди еще солидный марш, а затем бой, и явиться в лагерь врагов истощенным было бы верхом глупости. Перед тем как проводить гастрономические эксперименты с подножным кормом, я все же решил проинспектировать развешанные по «разгрузе» мешочки. Тот, кто знаком с основными правилами выживания, поймет меня – очень уж не хотелось полчаса ждать результата реакции организма, когда съешь меленький кусочек чего-то съедобного на вид.
На содержимое первых двух мешочков нос отреагировал чихом, третий откровенно вонял, а четвертый даже открывать не хотелось – похоже, там было что-то ядовитое.
Предпоследний, не самый большой мешочек при открытии выпустил такой аромат, что у меня тут же потекли слюнки. К сожалению, еды было немного – емкость по размеру не больше кулака.
Через несколько минут я понял, что мои опасения напрасны. Рассыпчатая субстанция имела явно мясное происхождение. Скорей всего, это дарийский аналог пеммикана.
Значит, они едят мясо. Неудивительно с такими-то зубами.
Содержимое мешочка я съел полностью, хотя, проглотив две трети, понял, что наелся. Вряд ли у меня будет возможность поужинать, а вот силы точно понадобятся.
Отмывая руки в небольшой заводи, я наткнулся взглядом на отражение лица дари. Любопытство заставало меня присмотреться к слегка дрожащей картинке, но я тут же отшатнулся. Чужое лицо – то есть совсем чужое, нечеловеческое – не только заставило почувствовать себя неуютно в этом теле, но и вызвало паническое желание покинуть его.
Да уж, с зеркалами надо завязывать. Смотреться в них было приятно только в теле пирата, да и то недолго. Неожиданно меня охватила такая тоска, что захотелось выть. И я завыл.
Блин! Даже самому стало страшно, а на другом берегу кто-то ломанулся сквозь заросли, подальше от воющего монстра. Тело затрясла мелкая дрожь, и опять выступили те самые пупырышки. Паника начала захлестывать с головой.
Успокойся!
Я закрыл глаза и постарался представить, что я опять Иван Боев, сижу на продавленном диване в квартире родителей. Все мое при мне – и руки с минимумом мышц и бледной от офисной жизни кожей, и начинающий округляться живот, и не самая глупая голова, поросшая вечно торчащими в разные стороны темно-каштановыми волосами.
Это – я, и даже в теле монстра я останусь собой. Во что бы то ни стало! Всем, мать вашу, назло!
Стало немного легче. Открыв глаза, я вновь увидел чужой мир и упиравшиеся в камень чужие руки. Вновь ощутил вселенную нечеловечески чуткими органами. Но все же я – это я, несмотря на оболочку. Жалко, конечно, и слабых рук, и выпестованного посиделками с друзьями животика, но пережить такую потерю вполне можно.
Ну что ж, вперед – зарабатывать право на жизнь вне камня. А способ выбраться из этой пятой точки мира я найду. Обязательно.
До места, где можно забраться на гигантскую «ступеньку» обрыва, пришлось бежать километров десять. Это было одновременно хорошо и плохо. С одной стороны – тяжко, а с другой – если я знаю этот расклад, а мои враги нет, – можно на нем неплохо сыграть.
И все же до края плато я не добежал. Когда скалистый обрыв уменьшился метров до десяти, на глаза попалась явно рукотворная тропа – кто-то выбил в скале узкую дорожку, иногда переходящую в ступени. Выбил давно, потому что и ступени, и дорожка местами сильно осыпались, но пройти все же можно, а это экономило километра три пути.
Сверху на плато рос такой же лес, но с той разницей, что здесь почти не было кустов. Передо мной открылось живописнейшее место с вековыми деревьями и огромными валунами серого цвета, неожиданно появляющимися из-за частокола древесных стволов. Эдакий попавший в реальность из голливудских фильмов эльфийский лес. Вот только эльфов здесь не было, зато были дари.
Дабы не терять времени, я направился в сторону реки, срезая угол, но так и не дошел до нее. Едва уловимый звон тетивы заставил меня резко присесть, и буквально над головой в толстую ветку вонзился короткий арбалетный болт.
Три шага в сторону, а затем рывок вперед. В щель между огромными валунами пришлось буквально ввинчиваться, но это дало свои плоды.
Одетый в странный цветастый комбинезон человек взводил арбалет, а его напарник, одетый не менее нелепо, особенно для прогулок в лесу, водил своим оружием в поиске пропавшей цели. Меня он почувствовал только тогда, когда правый клинок уже покинул ножны и через секунду должен был воткнуться в его спину. Но произошло нечто неожиданное: мой противник успел повернуться и тут же рухнул на колени. Его напарник повторил это действо, а я остался стоять с нелепым видом, сжимая в руке так и не попробовавший крови клинок.
– Простите, господин. Мы не знали, что это вы. Мы готовы расстаться с жизнью по вашему приказу, – затараторил на имперском языке парень с рыжей, явно крашеной шевелюрой.
Оба одетых как клоуны человека тут же достали длинные кинжалы и выжидающе уставились на меня.
Ничего не понимаю. Что это за самураи, блин, такие?
Максимум, что я мог сделать, – это отрицательно покачать головой. Рыжий тут же оживился и спрятал кинжал.
– Позвольте проводить вас в лагерь, господин?
Угодливый тон, раболепная поза. Что здесь происходит?
Все прояснилось уже через минуту, но не полностью. Парни действительно оказались клоунами. После моего согласного кивка Рыжий побежал впереди, а его напарник остался на посту. Буквально через десяток метров мы обогнули очередной валун и вышли к развалинам гигантского замка. Издалека этот архитектурный ансамбль не был заметен по простой причине – все выше второго этажа было разрушено.
На площади между зданиями, которые сейчас больше напоминали горы битого камня, расположился бродячий цирк в прямом смысле этого слова – десятка два практически одинаковых коробкообразных возков, запряженных флегматично жующими траву волами. Большая часть возков была клетками с разнообразным зверьем, а меньшая представляла собой жилые вагончики с дверками и лесенками наверх. Все это было разрисовано цветными пятнами веселых оттенков. Из общей картины выбивались лишь два глухих возка с большой дверью в задней части. Дверь закрывалась снаружи на массивный засов.
Между возками бегали ярко одетые люди, создавая привычную для бродячего цирка атмосферу. Только нигде не было видно женщин и детей, а также не слышно смеха. Что вкупе с серьезными лицами «клоунов» создавало атмосферу ужастика.
В стороне от площади виднелось очень широкое здание, от которого остался лишь первый этаж с мраморной лестницей, ведущей на несуществующий второй ярус. Между обрубками стен второго этажа виднелись отблески пламени большого костра. Именно туда и направлялся мой провожатый.
Когда мы проходили рядом с фургонами, мне удалось рассмотреть обитателей клеток. Это оказался настоящий парад монстров. Там был огромный зверь, похожий на дикого кабана, не считая того, что прямо из щетинистого тела в разные стороны у него росли большие костяные шипы, к тому же любой матерый секач как минимум вдвое уступал этому чудовищу. Дальше шел настоящий перистый змей, как в индейских преданиях, – большая змея, практически ничем не отличающаяся от обычного удава, вдруг зашипела и резко, словно зонтик, раскрыла оперение, явно не уступающее по пестроте фазаньему хвосту. Обычная горилла, похоже, была обычной только для меня. Несмотря на всю ее флегму, мой провожатый обошел клетку с солидным запасом. К тому же пол под гориллой был усеян костями.
