Аццкий Сотона (СИ) - Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович "Ухорезов" (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Тевтус, трезво оценив ситуацию, понимает, что уже практически потерял ассистента, философски пожимает логарифмами и уходит. Что поделать, одним больше, одним меньше. Таких бепе у него очередь.
Нужно бежать… бежать… И Бепе решается на транклюкацию.
Ошарашенный код-великан упускает инициативу, Бепе шмыгает в незанятую систему координат и замыкает ее саму на себя.
Все. Ура. Теперь до него никому не добраться. Правда, и самому не выбраться… До жалких остатков сознания бывших некогда Йозефом Менгеле начинает доходить весь ужас сложившегося положения.
Нет выхода. Темнота. Тишина. Одиночество. Вечность.
Менгеле заорал. И орал он еще долго. 86 лет, семь месяцев и четыре часа. Все время, пока еще жил покинутый Риммоном мозг.
А потом, мозг наконец-таки умер. Умер в результате несчастного случая в котором были задействованы два синих кита, сельдерей, и древний ртутный термометр. То, что осталось от Йозефа снова попало в Ад. Трясущегося, скулящего, исковерканного младшего демона отправили в Яму без права апелляции и реабилитации. Где он и сгинул навеки.
…
Торорох без стука вошел в покосившуюся дверь унылого обиталища Голода. Измождённый мужчина, напоминающий обтянутый кожей скелет со вздувшимся животом грустно посмотрел на предшественника-ящера.
— Вот так и знал, что сегодня еще чего-нибудь плохое случится. Чего вылез? Не сидится в Забвении, да? Скучно? Поиздеваться пришел???
— А что стряслось? — Торорох проигнорировал недружелюбный тон преемника, и не стал отвечать в том же духе. В конце концов сейчас он тут в роли просителя.
Третий всадник вскочил из-за абсолютно пустого стола, и возбужденно затряс ссохшимися кулачками перед клыкастой мордой отпрянувшего Торороха.
— Что??? Он спрашивает — что? Украли коня!!! Моего коня! Моего Вороного! А если завтра Апокалипсис? И что??? Ломаются печати, все выезжают, а я рядом трусцой бегу? Три Всадника и Один Пешеход Апокалипсиса, да???
— Как украли? — Торорох даже отступил на пару шагов от такого напора.
— Как? Не знаю! Вот прямо отсюда! Он у меня всегда у крыльца стоял, в полной готовности! Вдруг вызов? И вот… Нет его!
— Может попастись решил, отвязался…
— Уздечка обрезана!!!
— Угу… Я похоже совсем не вовремя. Знаешь… Подай жалобу. И требование на предоставление нового вороного. Ладно, грусти дальше, я пошел.
— Стой! Куда? Не бросай меня!!!
— А чем я помочь могу?
— Ну… Я подумал… Пока мне еще нового коня выпишут… Может я на тебе поезжу? Ты как раз почти полностью черный, лишь слегка зеленоватый. Может не заметит никто.
— Ага, тащи седло.
— Ура!
— Другими словами — шиш тебе. У меня своих дел по ноздри.
— Ну пожаааалуйста… Ну чегооо тебеее стооооит…
— Слушай, потомок, не ной. Я к тебе сам шел в надежде на помощь, в счет части твоего долга. А у тебя снова все наперекосяк. Кто твое резюме вообще одобрил, ума не приложу.
— А чего хотел-то?
— Мне в Грязь нужно попасть.
— Ааа… Ну, был бы Вороной — отвез бы. А так… Извини.
— Хм… То есть, в принципе — можешь?
— Могу. Но только верхом.
— Ну… А если я соглашусь тебя везти? Проложишь Путь?
— Да запросто.
— Ну ладно… Только ненадолго. До Грязи и все. Залазь.
— Погоди, сейчас сбрую принесу.
— Какую еще сбрую???
— Как какую? Без которой хрен мы до Грязи доедем.
— Ну, ладно…
Торорох смирно стоял переминаюсь с ноги на ногу, пока Голод прилаживал не подходящую под анатомию ящера черную сбрую. Та, прямо на глазах видоизменялась, и наконец села идеально.
— Ну все, — Голод облегченно выдохнул. — Пошли.
Они вышли из хибарки, но Всадник, вместо того чтобы прыгнуть в седло, стал прикручивать уздечку к коновязи.
— Эй! Ты чего делаешь?
— Привязываю.
— Вижу! А зачем?
— Как зачем? Что бы ты не сбежал.
— Куда? Эй! Ты того! Не шути так! Мы же в Грязь собирались! Ты обеща-ал!!! — На последнем слове Торорох дал петуха, и попытался вырваться.
Сбруя обожгла раскалённым льдом, и пронзила тело Древнейшего тупыми ржавыми иглами. Тот взвизгнул и затих. Сразу стало лучше.
— Обещал. И мы поедем. Сразу после Апокалипсиса.
— Ты че? С ума сошел? Какого нафиг Апокалипсиса? Двадцать второй век на дворе!
— Ну, а вдруг?
— Ты вообще понимаешь, что тебе за это будет?
— Поощрение. Самостоятельно нашел выход из сложной ситуации… И ты не дергайся, сбруя специальная, сам не вырвешься ни в жизнь. Только с каждым разом все больнее будет.
— Сволочь ты.
— Уж какой есть.
— Знаешь, а ведь когда-нибудь я все же выберусь…
— Ну, если это когда-нибудь будет после Апокалипсиса, то ладно.
— Тебе не кажется, что ты на Апокалипсисе зациклен? Он у тебя через слово.
— Профессиональная болезнь. Что поделать, работа у меня вредная.
— Ты еще молока у начальства потребуй.
— Знаешь… Ну этого Вороного нахрен. С тобой хоть поговорить можно пока Апокалипсис не грянул…
— Вот ведь… Обеденный перерыв, когда?
— Никогда.
…
Силавиим шел в Лимб, где у него была назначена встреча со знакомым знакомого Святого Петра, весело помахивая слегка погнутым Ведром Потопа.
Все складывалось просто отлично.
На поясе у него висел штатный Огненный Меч, а на груди связка бубликов, которыми снабдил на дорожку добрый райский привратник. Ангел время от времени отрывал один, и с удовольствием кушал. Попить, правда, была лишь вода, зато много, в Ведре она не переводилась. Так что сухомяткой желудок не испорчу, довольно подумал ангел.
Вот уже закончились кущи и рощи, и на горизонте показалась унылое серое небо Лимба. Силавиим воодушевился и припустил бегом.
Лимб — огромен. И найти там кого-нибудь определенного, определенно невозможно по определению. Это место подразумевает потерю, скорбь, и недостижимость любой цели. Потому, для того, чтобы там, этого самого кого-нибудь встретить нужно его нарочно НЕ искать. И тогда точно пересечетесь.
В Лимбе много чего нет. Там нет вообще, практически ничего. Такое вот беспонтовое место, скучное, серое, навевающее чувство безысходности.
Например, там нет времени. Ну, или может оно там какое-то свое, особенное, не равномерно текущее, а двигающееся рывками и скачками, порой замирающее, порой несущееся галопом. Причем, не обязательно вперед. Частенько назад, иногда вбок, а изредка и вовнутрь. Но времени в нашем понимании этого слова там нет.
Долго ли, коротко, но наконец Силавиим вышел к старому пепелищу. Когда-то давно, здесь стоял трактир «На пол пути». Это точный географический центр Лимба, ровно середина, между Раем и Адом. Тут частенько встречались представители антагонистических начал, желающие обсудить сложные вопросы. Ну, или просто выпить, или отдохнуть.
Неподалеку, к сухой ветви мертвой осины был привязан огромный вороной конь. Поджарый, немного худой, но видно — злой и сильный.
Рядышком стоит небольшая палатка. У палатки чадит костерок, булькает котелок с невразумительным содержимым. Варево, длинной деревянной ложкой помешивает субъект, неопределенного возраста, неброской внешности, и в неприметной одежде. Весь, такой незапоминающийся. Совершенно никакой. Если от него отвернуться, через секунду, уже и не вспомнишь, как он выглядит.
Человечек обернулся и приветливо помахал ангелу.
— Добрался, наконец. Давай, сюда, скоро готово будет.
— Адамчик?
— Он самый. Не стесняйся, садись. Чувствуй себя, как дома.
— Как дома я чувствую себя только дома. В Раю.
— Ой, да ладно тебе. Тут тоже неплохо. Есть места и похуже.
— Насколько я знаю, в Лимбе нельзя вкушать пищи. А то останешься здесь навеки.
— Да чушь это. Вот, — Адамчик подул на ложку и с аппетитом отправил содержимое в рот. — Вкусно. Я сюда частенько заглядываю, тут уйма интересных личностей бродит неприкаянно.
— Я все равно воздержусь.
— Как хочешь. Ну, что имеешь предложить?
— То есть?
— Тебе нужна от Адамчика услуга. Адамчик никогда ничего не делает в долг. Услуга — оплата. Что ты можешь мне дать?
