Честь Белого Волка - Белянин Андрей Олегович (книги txt) 📗

Я знал, кто он. Не это меня удивило.

— Дана?

Она медленно обернулась и кивнула мне.

— Мы ждали тебя, Ставр. Мой Повелитель хочет говорить с тобой.

— По-моему, это чистой воды провокация, — тихо проворчал Центурион за моей спиной, но его услышали. — Предлагаю быстренько сбежать.

— Вы не уйдёте, пока этого не пожелает Повелитель, — спокойно откликнулась Дана.

Чаша с ядом наполнилась, она отвернулась, чтобы выплеснуть её, и в этот момент одна капля упала на голую грудь распятого. Ужасный крик взлетел под своды пещеры. Мужчина повернул ко мне порочно красивое лицо венецианской лепки...

— Боги всегда были искусны в пытках. Я вижу, ты узнаёшь меня, Белый Волк.

— Я видел, как тебя убили, Локи, — подтвердил я, чувствуя, как холодеет спина. — Ты погиб в бою с родным братом, хранителем радужного моста.

— Ох, не надо фальшивых сантиментов, — поморщился древний бог. — Я никогда не был принят асами в семью. Они терпели меня за общим столом лишь потому, что я разгребал за них все грязные делишки. А когда мне лишь раз взбрело в голову высказать им всю правду в лицо, Один тут же засунул меня сюда, в Ледяной ад, где я должен был провести вечность. Ты представляешь себе вечность, смертный? Знаешь, что может быть хуже? Лишь монотонное однообразие мук, на которые ты обречён чужой волей.

— Я не судья ни тебе, ни им.

— О да, ты ведь всего лишь случайный любовник моей обаятельной дочки! Кто же посмеет отказать в поцелуе самой Смерти. Ну и как она в постели?

— Хель — благородная женщина, и она взяла меня в мужья, заключив законный брак. Мы давно не вместе, но для всех я муж Хель, а не её любовник.

— Ты смеешь спорить с Повелителем?! — гневно обернулась дампир, но в этот момент капля яда скользнула мимо чаши, и вопль Локи вновь заполнил пещеру.

Пока Дана лепетала сбивчивые извинения, страдающий бог продолжил свои речи:

— Она ещё неопытная и неумелая, смеет подавать голос, но лет через десять — пятнадцать это пройдёт. Люди недолговечны, я сбился со счёта, мне постоянно приходится подыскивать себе новую жену. Я не испытываю к ним вожделения, но должен же кто-то держать эту проклятую чашу.

Мне нечего было ему ответить. Впервые в карих глазах Даны, смотрящих на меня, полыхала такая страшная ненависть, что просто мороз пробежал по коже. Невозможно было поверить, что именно эта женщина спасала мою жизнь и её губы я целовал всего несколько дней назад.

— Что ты сделал с ней?

— Позвал. Просто позвал, и она пришла, почему нет? Вы ведь ничем не связаны, а я предложил ей стать моей смертной женой. Очередной из многих. Женщинам важен статус, но ты ничего ей не предоставил. Ты только спал с ней. Возможно, даже без удовольствия, ибо такие, как ты, помешаны на своей работе, на долге, на славе, на чести. Всё это тлен...

Я почувствовал, как мои пальцы невольно сомкнулись на рукояти охотничьего ножа. Как было можно хоть на миг забыть, с кем я имею дело? Это же Локи, бог хитрости и обмана. Ни одному его слову нельзя верить, он врёт как дышит!

Древние искренне пытались привлечь его и использовать, но чем это кончилось? Кровью, погоней и пленом. Однако ему удалось вырваться, прийти на рагнарёк и вступить в бой, выпустив в мир Севера самых страшных монстров.

— Ты волен уйти в любой момент, Белый Волк, я не держу тебя, — меж тем равнодушно пообещал он. — Но мне почему-то кажется, что на твоём языке вертится куча вопросов. Быть может, мы сможем быть полезны друг другу.

— Ты не держишь слово.

— Неправда! Я иногда... подхожу к деталям до­гово­ра слишком прямолинейно или, наоборот, игриво, но даже великий Один признал, что шутка с великаном, построившим стены Асгарда, вполне себе удалась. К тому же отец богов получил восьминогого коня Слейпнира. Разве я не сдержал тогда слова?

— Слейпнир не спас Одина в той кровавой бойне, что называлась рагнарёк, оставив один на один с волком.

— Ну, этот конь не мог поступить иначе, ведь он мой сын, — словно припоминая что-то, ответил Локи. — Как, кстати, и зловещий Фенрир. Моя новая жена сказала, что он бродит вокруг твоего замка. Это очень печально, ибо, поверь, защиты от него нет. Волк, сумевший проглотить самого Одина, не боится копий и мечей.

— Фенрир пришёл ко мне за помощью. На его шее удавка из той самой ленты. Никто не в силах её...

— Её порвать, — хихикнув, закончил за меня бог обмана. — Что ж, в рагнарёк порой творились самые невероятные вещи, и далеко не всё, о чём писали люди возрождённого мира, было правдой. Хотя ты и сам это знаешь, граничар.

Я опустил голову. В этом моменте Локи был прав. Исторически пересказ Старшей Эдды максимально точно записывался учёными-монахами по устным преданиям северян, передаваемым от отца к сыну и от деда к внуку. Но кто поручится за их память?

Кто поверит в то, что каждое очередное поколение не добавляло чего-то там от себя, в то время как другие слепо следовали букве пересказа? Да это же викинги, для них хвастовство и преувеличения единственно правильная и естественная подача сюжета после двух литров горячительного.

К любым древним мифам стоит подходить с трезвой головой, а количество «великих деяний» смело делить на пять. То есть хотя бы двадцать процентов правды там есть. Или должно быть. Примерно как-то так.

— Услуга за услугу, честь по чести, — медленно протянул распятый лжец. — Я научу тебя, как освободить Фенрира, а ты дашь слово не выдавать меня Хель.

— Думаешь, она не знает, где ты?

— О, конечно же знает, ещё бы! Она даже заглядывает сюда, когда ей приходит в голову забрать мою очередную земную жену. Но, если случится так, что только твой голос будет решать, жить мне или умереть, что ты скажешь богине Смерти?

— Допустим, я вступлюсь за тебя, — невзирая на все попытки Центуриона за шиворот оттащить меня подальше от этого опасного диалога, кивнул я. — Но она всегда принимает собственные решения. Смерть нельзя торопить, не стоит умолять и уж тем более глупо ею манипулировать.

— Ставр Белхорст по прозвищу Белый Волк, — на меня с болью смотрели самые честные глаза на свете, — я слишком хорошо знаю собственную дочь и верю тебе. Мне довольно того, что, если нечто подобное когда-нибудь вдруг случится, лично ты молча поднимешь палец вверх, а не опустишь его вниз.

— По рукам!

Дана, механически ловящая капли яда, на миг отвлеклась, и новый, полный ярости и боли страдальческий крик взлетел под своды пещеры. Выровняв дыхание, Локи кивком головы указал мне налево. Яд, который выплёскивала дампир, а до неё сотни других женщин, выливаясь на лёд, замерзал красновато-бурой коркой.

— Отломи кусок поострее. Только яд этой змеи способен растворить ленту цвергов. Но будь осторожен, не порежься сам и не касайся его голыми руками. Клянусь остатками всей своей жалкой жизни, продолжением всех своих мук, и пусть ледяная пасть ада навеки поглотит меня, если я лгу!

— Он лжёт, — прошептал мне на ухо мой конь.

— Не сейчас, животное, — тут же откликнулся бог. — Я всегда блюду свою выгоду, это верно. Но если меж­ду мной и моей свободой будет стоять Хель, я хочу, чтобы её муж хотя бы кивнул в мою защиту. Разве это не взаимовыгодная сделка? Разве я так уж много прошу?

Ни мне, ни Центуриону было нечего ответить. Скованный и распятый Локи, обречённый на вечные муки древней магией рун, прекрасно понимал: после того, что он сделал, его некому прощать или освобождать. Он, мягко говоря, не греческий Прометей, благородно принёсший свет людям. И пусть древние боги погибли в страшном огне, Смерть никогда не покинет свой пост, никуда не уйдёт и всегда достанет беглеца в любом из миров. Ей будет глубоко безразлично, скажу я что-то хорошее в сторону её жертвы или нет. Хель с одинаково безучаст­ным лицом забирает всех: и героев и негодяев. Такая у неё работа. И я был бы последним, кто мог её за это осуждать.

— Обнажи свой меч, граничар! Бей по вековому льду! Но берегись отскочивших осколков, этот яд действует довольно быстро, причиняя жуткую боль. Такую, что за пару минут взрывает твой мозг, заставляя умолять об избавлении. А избавление одно...