Без души (СИ) - Болдырева Ольга Михайловна (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
И снова вечер.
Августовский, теплый, живой. По улицам района продолжают гулять весёлые компании, с дворовых лавочек слышится громкий смех, скрипят широкие качели. Люди кажутся лучше и светлее. Город не отпускает, не позволяет погрузить в себя, заставляет прислушиваться к разговорам, смотреть на жизнь, словно сам являешься частью этого огромного странного существа.
Я устроился на парапете крыши. За пролетевшие недели это вошло в привычку: приходить сюда вечерами и так сидеть. Разглядывал детскую площадку, с которой заботливые мамаши уже утянули своих детей по домам, а громкие компании ещё не собрались пить пиво и слушать музыку, мешая жителям окрестных домов.
Воздух был одуряюще свеж, а гуляющий по крыше ветер забирался под тонкую футболку. Нагретая за день жарким солнцем крыша ещё не остыла, и босые ступни наслаждались собранным теплом. На шестнадцатом этаже громко заработал телевизор, и ветер, оставив меня, тут же принёс обрывки фраз из боевика. В самую пору перевернуться на спину и начать напевать под нос какой‑нибудь мотив. Я обещал надзирателю жить, и стараюсь придерживаться выбранной роли.
Открыл глаза, вглядываясь в темнеющее небо. Если повернуть голову, можно было увидеть, что над небольшим лесом уже расцветала звездами ночь, но над крышей моего дома ещё властвовала глубокая синь с рогатым маленьким месяцем, а на западе и вовсе алела тонкая полоска заката.
Девеан сидел рядом, свесив ноги вниз и, сощурившись, вглядывался, как полоска медленно истаивала, теряя насыщенные краски под напором ночной серости. Насторожился, когда протяжно скрипнули внизу качели, неприятно поморщился.
Я пихнул его ногой, чуть не потеряв равновесие на парапете. Спина у меня неширокая, но и парапет большими размерами не отличается. Бояться нечего, успеет подхватить ветер, и маскировка сама собой закроет от взглядов людей этот досадный инцидент. Но всё равно не нужно портить такой момент.
Мужчина сначала сделал вид, что не обратил внимания на эту выходку, продолжая думать о своём, а потом резко схватил меня за ногу и начал щекотать ступню.
— Я не боюсь щекотки… — это договоренность: не погружаться в себя; говорить то, что говорил бы в прошлой жизни; не отвлекаться на раздумья; учиться улыбаться; дышать полной грудью.
Иногда это получается. Особенно, когда я возвращаюсь из очередного мира и вычеркиваю в списке ещё одно имя. Словно чужая смерть позволяет мне жить, ломает внутри преграду, сквозь которую капля по капле просачиваются эмоции — слабые, блеклые, слишком чужие и похожие на уже привычный ассоциативный ряд. Но всё‑таки. Кажется, мне недолго удастся удерживать в рукаве козырь.
Это значит, что нужно устроить шоу как можно эффектнее.
А кроме этого надзиратель стал делиться своими мыслями и памятью. Видимо смирившись с ролью няньки, Девеан воспринял работу, как внеплановый отпуск. Странный он. Насколько старше меня, а любит ребячиться. Веселится, подбадривает, шутит, рассказывает анекдоты тех миров, где успел побывать, истории про творцов. Иногда, кажется, что это мой срок растянулся на долгие столетия, заставив забыть вкус жизни, а Девеан молодой подопечный, но вместо этого: мальчишка без души, с разумом старца и повреждённым рассудком, и взрослый мужчина, который пытается быть подростком, отвергая как свой возраст, так и опыт.
— Тогда придётся придумать что‑нибудь другое… — Девеан отпустил мою ногу и вздохнул. — Вот зачем ты меня пихнул? Такие мысли были! Лежал, вот и лежи, а то ещё упадёшь. Сейчас немного побудем так, а потом тренироваться — сколько я тебя не гоняю, никак не можешь хоть немного мясом обрасти. Ничего, вот отрежу твою дурацкую косу, хоть на человека станешь похож.
Надо признать, что Девеан за это время помог мне создать замечательную маску подростка. Он научил подделывать улыбку, смех, выражение лица. Всё это было тщательно отрепетированной ролью, с продуманными до мелочей действиями и фразами. Балансируя на грани, я прекрасно осознавал всю опасность своего положения. И мои губы сами расползались в довольной ухмылке, которую я так долго пытался скопировать, сидя перед зеркалом. Искуснейшая работа. Моя маска не знала изъянов за исключением одного — глаз. Я прекрасно знал, что не нужно обладать тонким нюхом, чтобы уловить фальшь, но пока никто не мог сложить все кусочки мозаики в цельный рисунок.
— Не отрежешь — поймать не сможешь, — Бездна одобрительно кивнула головой, пока всё шло именно так, как и было должно.
Девеан улыбнулся. Моя персональная нянька, учитель и надсмотрщик. Друг? Нет. Нельзя мне больше друзей находить, привыкать к чьему‑то присутствию, поддержке. Для Девеана я кто? — всего лишь новая игрушка госпожи Алевтины, которую ему поручили опекать и обучить всему, что и должна знать хорошая вещь, принадлежащая творцу. Что Девеан и делает, передавая свой опыт. Рассказывает про вкусы и предпочтения Пресветлой матери, про жизнь, которая идёт там, за гранью, про законы множественной веселенной. Кажется, за несколько веков все это не выучить и не понять, но память сохраняла всю информацию по принципу: "может пригодиться".
А пока меня ожидала месть.
Тот я, каким меня заставили стать ещё до заключения в тюрьму, сделал бы именно так. Нужна цель, ясная и простая, чтобы маяком вывести меня из этой серости, когда дальнейшее существование может потерять всякий смысл. И одному с этим мне не справиться, а Девеан говорит — нужен толчок, сильное потрясение.
Бездна кивнула, проникая внутрь памяти и отыскивая нужное ей воспоминание, изменяя его, подстраивая. Осторожно поднявшись, сел на парапет, плотно прижав руки к горячему покрытию. Так, может быть, удержусь, не упаду. Кольнуло болью в области сердца. Сейчас!
Потрясение.
Боль.
Память.
…Она стояла на автобусной остановке. Живая и улыбающаяся. В легком платье со смешными красными цветами и вышивкой. Рыжие волосы были в аккуратный хвост и взгляд… другой, не тот, который я успел запомнить. Я видел каждую черточку её лица, родинку около носа, изгиб бровей, пятнышки веснушек. Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась. Миг и лицо искривила гримаса торжества, морок рассеялся. Эрик? Пыльная газель всего на секунду закрыла его от меня, а спустя секунду на остановке никого не было.
Пока Девеан не заметил изменений, я, вдохнув как можно больше воздуха, нырнул вслед за Бездной. Туда, в пустоту… через боль, через память забрать как можно больше, сосредоточившись на воспоминании. Держаться, не забывать. Холодно… Ещё чуть — чуть. Сложно. Главное не отпускать это видение. Только оно. Совсем немного. И наполнив каждую клеточку тела льдом пустоты, я сделал последний рывок, выпуская Ничто в мир. Больно…
Бездна расхохоталась.
Все закончилось. Подкравшаяся ночь, одним резким движением накинула на небосвод черную траурную вуаль. И исчезли звёзды. Ветер ледяным порывом заставил поджать ноги и обхватить руками плечи в защитном жесте. Сколько это будет длиться? Но вопрос уже смывал напор памяти. А пустота медленно растекалась по воздуху.
Холодно… Но нужно доиграть эту партию до конца, не вызвать подозрений.
— Нет! — перекувырнувшись, я упал на ледяную крышу, которая словно боялась теперь делиться со мной теплом. Надзиратель вскочил на ноги, бросившись ко мне: он что‑то кричал, просил, тормошил меня.
…Цепляюсь за крошечный выступ на отвесной скале последних крох разума, но Бездна приближается. Я вижу её улыбку, кажется, она довольна мной. Из носа вытекает тонкая кровь, но я не могу её стереть. Ещё один рывок. Боль туманит рассудок, мысли становятся обрывочными и резкими. Рот наполняется металлическим привкусом. Плохо, это очень плохо. Знаю… знание пробирается в голову ядовитой змеёй. Последняя пара рывков, и тело выгибается дугой. Меня рвёт темной кровью. Пустота останавливается, ожидая последнего приказа, подтверждения, что можно начинать.
— Что здесь происходит? — чужой писклявый голос становится ниточкой из реальности, за которую я хватаюсь из последних сил. Мужчина, работник — спецодежда, ящик с инструментами, на лице удивление. Нет, не ухватиться… Бездна кивает, пора. Снова погружаясь в себя, пробуждаю то, что бережно хранил в своей крови — ещё одно напоминание о прошлой жизни. И чужая сила медленно просачивается в меня вместе со странными видениями.
