Проклятие клана Топоров - Сертаков Виталий (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Даг тут же спросил ярла Годвина, можно ли им тоже «померяться силами», но выяснилось, что драться на конях с пиками имеют право лишь местные аристократы. Это известие заставило зашуметь половину датского войска. Однако гораздо громче зашумели именитые горожане, когда войско Харальда полезло на трибуны, нарочно сколоченные для удобного обзора.
— Здесь не принято, чтобы простые солдаты сидели вместе со знатными особами, — тихонько пояснил епископ.
Даг огляделся. Трибуны, грубые сиденья, сколоченные из досок, были построены одна напротив другой, а между трибунами слуги вытоптали широкий проход, присыпанный соломой. Даг с приятелями занял на лавке места повыше и никому их уступать не собирался. Сам ярл Годвин и окольничий Сьеберн сидели рядом, а рядом, еще выше, стоило оглянуться, Даг встречал улыбку Карлен. Согнать гостей с почетных мест никто не решился, но солдаты местного герцога и простые ремесленники были вынуждены наблюдать за представлением из — за изгороди. И вовсе из — за этого не злились.
— Как это так? — вслух удивлялся окольничий. — У них не чтут свободных бондов! Их вгоняют в грязь, как рабов!
Даг тоже очень удивился. Ему казалось немыслимым, чтобы на тинге или в доме любого землевладельца кто — то вытолкал в сторону свободного человека! Но скоро его вниманием завладели местные красотки, рассевшиеся напротив.
Дамы здесь выглядели иначе, чем, скажем, в Бирке или Хедебю. Замужние закрывали головы платками, девушки заплетали косы, носили платки у подбородка и длинные теплые платья со шлейфами и подвязанными рукавами. В глазах рябило от ярких расцветок их платков и шерстяных туник, от колец, пряжек и ожерелий, зато северные меха здесь уже считались роскошью. Некоторые дамы приехали в каретах вместе с майордомом, эти даже не вышли на площадь. Даг видел только гордо поднятые головки, укрытые вуалями с драгоценными камнями. Шел мелкий дождь. К сожалению, таинственная пасха, к которой старик Отто приурочил общее собрание европейских монархов, приходилась не на самое приятное время года.
К счастью, отец и напыщенный братец Карлен давно ускакали вперед по своим делам. С девушкой ехали еще две дамы, а мужской эскорт составляли противный духовник Бруно и уже не злой за поражение кузен Гуго. Впрочем, скоро выяснилось, что Гуго простоват, но совсем не злодей. Перед началом схваток он с гордостью поведал Дагу и прочим знакомым, что его отец будет драться в четвертой паре, а самого Гуго отец уже в следующем году произведет в рыцари. Тогда у него в жизни все изменится: он сможет стать оруженосцем у сюзерена, будет подавать начищенное оружие, нарезать за столом мясо, скорее всего, отправится в поход на Сицилию и уж точно покинет промозглый Шлезвиг.
Карлен выслушала все это спокойно, святые отцы только покивали, а Даг с товарищами вылупили глаза. Даже досточтимый ярл Годвин, хевдинг и прямой начальник Дага, не нашелся что сказать.
— Как это — подавать оружие? Как это — нарезать мясо? Разве для этого нет рабов?
Несмотря на полное всевластие датского конунга, оно касалось почти всегда лишь военных вопросов. Никому из датских ярлов в голову не пришло бы отдать подросшего сына в прислугу.
— Он ненормальный? — осторожно спросил Северянин у Карлен, когда Гуго побежал поприветствовать отца. Его папаша, в гремящих наколенниках, нелепом тазу на животе и еще более нелепом ведре, которое он нес под мышкой, показался Дагу верхом глупости. Если все рыцари такие неловкие, то против кого же Синезубый строит великую стену, всерьез задумался Даг. Тем более что на площадке между трибун началось нечто несусветное. Мужчины, которые в одиночку даже не могли взобраться на коня, разбегались и тыкали друг друга в грудь тупыми жердинами. Иногда они попадали друг другу в ведра, одетые на головы, и тогда поединок быстро прекращался.
Насмотревшись на подобное безобразие, Северянин улучил момент и перемахнул на скамью между Карлен и отцом Поппо. Девушка вспыхнула, но не отодвинулась.
— Чему рад твой родич Гуго? Он рад, что залезет на коня, а потом ему дадут палкой по башке?
— Он счастлив и горд, потому что его отец получил титул рыцаря на поле боя и в следующем году посвятят в рыцари его.
— И что с ним станет? — с любопытством подхватил ярл Годвин. — Ему выдадут железное ведро на голову и пику, которой невозможно драться?
— Я не мужчина, но я вам расскажу, — слегка покраснела дочь маркграфа. — Гуго — сын барона, его сюзерен — сам герцог Магдебургский. Его отец очень радовался, когда после троих дочерей наконец родился мальчик.
— А что такого страшного в девочках?
— Это же ясно, — улыбнулся отец Поппо. — За девочку, когда она вырастет, надо отдать в приданое часть фамильных земель. А мальчик означает рождение будущего сеньора, который будет охранять всех своих ленников.
— Ленников? — задумался Даг. — Как один Гуго может кого — то охранять?
Тем временем на турнирной дорожке еще двое вылетели из седла и были унесены с переломами. Причем женское население Гамбурга с большой радостью следило за чужими увечьями.
— Мой брат до семи лет воспитывался няньками вместе со мной. Мы даже играли, как двое мальчишек, с деревянными мечами, — Карлен закусила губу. — Но после семи лет всех мальчиков забирают в поход. Если они дети графов, баронов, или даже дети мельника, которому присвоили звание рыцаря, мальчик должен драться, спать на земле, плавать и ездить на коне. Зато в нашей семье я одна умею читать и писать, кроме того, я считаю в уме и наизусть знаю Писание.
— Подожди — ка, а Гуго, например, даже не знает толком, кто такой ваш Христос? — спросил Даг.
— Зачем ему это? — улыбнулась девушка. — Мой отец и духовник считают, что достаточно воспитать в юноше отвагу, чтобы каждый рыцарь желал отомстить неверным за страдания и смерть Христа. Тогда слово божье разойдется по земле огнем и мечом…
Хевдинг Годвин и окольничий конунга переглянулись.
— А зачем для кого — то нарезать мясо? — не унимался Даг. — Мне сказали, что это большой почет у вас?
— Когда моему брату исполнилось двенадцать, отец отвез его к своему сеньору, в Магдебург, чтобы тот стал оруженосцем. Вы еще не видели, как наступает настоящая рыцарская конница, — с ноткой гордости произнесла девушка. — Сорок человек отборных рыцарей рассеивают тысячную толпу полабов. Но рыцарям нужны оруженосцы. Кто — то должен подавать оружие взамен сломанного. Когда война закончилась, мой брат чистил лошадей сеньора, мыл его охотничьих собак и прислуживал, стоя за креслом…
Даг переглянулся с товарищами, сидевшими близко. Все парни прислушивались к рассказу с явным недоверием.
— И что теперь? Твой брат — уже рыцарь? — стараясь не язвить, осведомился Даг. — Он уже не режет никому мясо?
— Да, его посвятили. Гуго это только предстоит.
В этот момент на арене один из доблестных бойцов угодил другому затупленной пикой прямо в носовую перегородку, тот кувыркнулся назад и, цепляя головой булыжники, поскакал дальше, пока лошадь не поймали в конце площади. Даг подумал, что с одним мечом в раненой руке он сумел бы разделаться с этими недотепами.
— Стать рыцарем не так просто, — похоже, девушка совсем не обиделась. — Если мальчик выдержит все испытания, то к его пятнадцатому году рождения вызывают на специальное поле. Я в таких местах никогда не была, женщинам это запрещено. Там должен быть священник, там должны быть старшие мужчины, они вручают юноше пояс и оружие, а священник благословляет его на подвиги во имя Христова. Ночью мальчики не спят, они читают молитвы подле храма, затем все обязаны искупаться в святой воде и надеть чистую одежду…
— И что станет с Гуго, если его не убьют в бою? — Северянин намеренно не стал говорить о брате Карлен. — Чем он отличается от обычного графского сынка?
Девушка подняла голову и принялась торжественно загибать пальцы.
— Рыцарь никогда не лжет. Рыцарь верит в святую церковь и готов умереть за Христа. Он всегда защищает папу и церковь. А еще защищает слабых, вдов и сирот. Рыцарь никогда не отступает в бою. Он должен любить своего короля, должен воевать против неверных за веру Христову…
