Совы на тарелках - Гарнер Алан (читать книги TXT) 📗
27
Элисон сидела у окна, вытирая полотенцем волосы. Она слышала в доме какие-то звуки, движение. Роджер хлопал дверью своей спальни, входя и выходя, а теперь пустил воду в ванной.
Поверхность рыбного водоема под дождем была похожа на пластину олова.
Вот на дорожке появилась Нэнси, она шла очень быстро, Гвин следовал за ней значительно медленней, по чемодану в каждой руке. Он моргал под дождем, потом закинул голову, стал ловить ртом его струи. Казалось, чемоданы вырвут его руки. Кисти торчали из манжет рубашки, а рукава плаща задрались выше локтей.
Он шел за матерью по дорожке, мимо конюшни. Потом скрылся из вида.
Элисон обкрутила полотенцем голову, спустилась по лестнице на нижнюю площадку. Краны в ванной ревели.
— Роджер!
— Что тебе?
Он откашлялся: видно, захлебнулся водой.
— Роджер!
— Что случилось?
— По-моему, они уехали. Совсем. Нэнси и Гвин. Потихоньку, когда никто не видит. Мама очень разволнуется. Что нам делать?
— Я лично принимаю душ. Эти проклятые перья!
— Роджер, может, мне побежать за ними?
Роджер никак не мог откашляться.
Элисон помчалась в переднюю за плащом, оттуда выбежала на лужайку, через нее — к воротам. Полотенце по-прежнему окутывало ее голову, как тюрбан. Дождь стоял стеной.
Наверное, они пошли за такси. Вызвать по телефону. Из будки… Конечно, я их там поймаю.
Дорога проходила с одного высокого скалистого берега на другой, через хлипкий мост. Возле него из дождя и камня выросла фигура человека, которого она узнала, когда подошла ближе. Опершись на перила моста, стоял Гув Полубекон. Он смотрел, как прибывает вода в реке. На спину себе он набросил и приколол булавкой большой мешок, конец которого почти касался земли.
Элисон остановилась. Она зачем-то сдернула тюрбан, перекинула полотенце через руку, встряхнула распущенными волосами, подставляя их дождю.
— Добрый день, — сказал Гув. — Льет как из ведра, верно?
— Вы видели Нэнси и Гвина? — спросила Элисон.
— Они пошли в магазин. Ненадолго.
— Вы уверены? — сказала Элисон. — По-моему, они уезжают.
— Они скоро вернутся, — сказал Гув. — Они не уедут.
— Зачем же они взяли свои вещи?
— Просто так. Для тренировки… Зачем ты так мокнешь, девочка? Ты не привыкла к этой погоде, как я. Можешь простудиться. Я возвращаюсь домой. Идем со мною.
Он взял Элисон за руку, повернул обратно, лицом к дому.
— У меня есть для тебя кое-что, — добавил он. — Подарок.
— Подарок? Для меня? — удивилась Элисон. — Сегодня не день моего рождения.
— Только нехорошие люди ожидают для подарков дни рождения, — сказал Гув. — У меня просто подарок, и все.
— А какой? — спросила Элисон. И потом: — Вы уверены, что они вернутся?
— Просто подарок, — повторил Гув. — Да, я уверен.
Они подошли к конюшне с другой стороны. Гув достал ключи на кольце, встряхнул ими. Все они были отполированы пребыванием в его кармане.
— Ты никогда не была у меня?
— Нет, — ответила Элисон. — Смотрите, та дверь открыта. А мы…
— Да, она теперь открыта, — сказал Гув.
— Нужно рассказать Роджеру. Что за ней?
— Ничего, — ответил Гув.
Он отпер низкую зеленую дверь и провел Элисон внутрь.
— Извини, что такой беспорядок, — сказал он.
В комнате были каменные стены, покатая крыша с обнаженными балками потолка, и поначалу казалось, что здесь никто не живет. Не может жить. Это просто кладовка в пристройке, предназначенная для всякого хлама, забитая сейчас ящиками и корзинами, крашеными канистрами, мотками веревок, банками с маслом, деревянными молотками, ржавыми железными инструментами, коробками с гвоздями, щетками для прочистки труб, удочками. В помещении не было никакой мебели, только несколько досок лежало на двух поперечных бревнах, а на доски, увидела Элисон, были брошены одеяла и мешок с соломой, заменявший подушку.
— Вы… вы здесь живете? — спросила она.
— Да, — ответил Гув. — Все время.
— Сколько лет?
— Всегда. Я не очень хорошо умею считать годы.
— Но ведь здесь негде сесть, нельзя ничего сготовить. Нет воды, печки… Как же вы тут? А что зимой?
— Зимой холодно. Это верно, — согласился Гув.
— Где вы держите ваши вещи? Одежду?
— На себе, — сказал Гув. — А что до моих вещей, у меня для них вся долина. Но самые главные вещи — здесь.
Он стал рыться в своих одеялах.
— Твой подарок, — сказал он.
— Я не хочу его! Какая-то глупая шутка. — Гув протягивал ей коробку.
— Она твоя, — сказал он. — Подарок внутри.
— Знаю, что внутри. Не хочу! — Она прижалась к какому-то металлическому ящику. — Уберите от меня!
Гув открыл коробку.
— Здесь особый подарок. От моего мальчика. Он специально просил меня. Я только приладил этот старый шнурок.
— Что это?
Элисон заглянула в открытую коробку. Там блестел отполированный кусок сланца, и на нем в тусклом свете ясно проступали очертания лица — брови, глаза. Кожаный шнурок был продет в дырочку, чтобы вещь можно было носить как брелок.
— Он сказал, это очень древнее. — Гув вытащил украшение из коробки.
— Оно страшное… Я не могу.
— Оно твое, девочка. Гвин сказал, что дарит тебе.
— Нет.
— Он хочет, чтобы оно было у тебя, но стесняется сам отдать.
— Уберите! Уберите, пожалуйста! Это слишком… Нельзя!
— Нет, нет, оно недорогое. Ничего такого… Я говорю ему, отдай сам, а он говорит, нет, отдай ты, скажи — от меня. Он хороший мальчик.
— Нет, пожалуйста, не надо!..
Гув взял шнурок обеими руками, накинул через голову Элисон.
— Вот. Тебе… Подарок…
Роджер надевал после мытья чистую одежду. Перья, казалось, заполнили все вокруг, их запах и пыль от них он до сих пор ощущал в горле. Он открыл окно — проветрить комнату, увидел Гува Полубекона, тот выходил из-за конюшни. Стена дождя стояла позади него, земля кипела под ударами струй, как под бороной. На плечах Гув нес Элисон.
Вокруг него, в каплях дождя, показалось Роджеру, он видит какие-то странные очертания — чьи-то крылья, глаза…
— Что случилось?! — крикнул Роджер.
— Она потеряла сознание. Взяла подарок и сразу упала. Прямо на ящик.
— Сильно ударилась?.. Какой подарок?..
— Быстрей впусти нас в дом и позови парня! — Роджер побежал на кухню.
— Запри дверь, — сказал Гув. Он положил Элисон на стол.
— Что с ней? — спросил Роджер. — Кто так оцарапал ей лицо?
На щеке у Элисон проступили красные параллельные линии, но они, казалось, находились под кожей: крови не было.
— Позови парня, — повторил Гув. — Скажи, чтобы сразу шел.
— Ей нужен врач, — возразил Роджер.
— Позови парня, я сказал! — крикнул Гув. Он подвел Роджера к двери, вытолкнул из нее.
— Там дождь, ты, псих! Пусти меня! — закричал Роджер. — Я только что переоделся в сухое.
Гув запер дверь, Роджер кинулся к входу через переднюю, но опоздал: и эта дверь была закрыта перед его носом.
Он помчался со двора, выбежал на дорогу, что вела в селение, добежал до телефонной будки, схватил трубку. В ней была полная тишина. Он ворвался в магазин.
— Да? — сказала миссис Ричарде.
— Где у вас телефон?
— Провода порваны, — сказала она. — На них упало дерево. Там, дальше по дороге. Ужасная погода, правда? Говорят, в самой долине еще хуже.
— Как мне найти врача?
— Невозможно. Зачем врач?
— Для Элисон. Она потеряла сознание, упала. Может, у нее сотрясение мозга. Я не знаю…
— Найди Гвина, — сказала миссис Ричардс. — Все будет хорошо… Бедная девочка… Иди разыщи Гвина. Он где-то возле дома.
Роджер выбежал из магазина, побежал обратно.
— Гвин! Гвин! Гвин! — кричал он по дороге.
Он обежал весь сад, ринулся в лес; он пробирался сквозь заросли, по болоту, пока не выскочил к задней стороне дома, туда, где выше проходила дорога в город.
Он увидел, как Гвин перелезает через запертые ворота.
