Властелины дорог - Важин Александр (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Шура рванул куртку на груди рулевого, снял броню с покореженной на уровне сердца пластиной и лишь потом, моля предков-байкеров о милосердии, приложил пальцы к шее Зага. Подождите, там, в Стране Бескрайних Дорог. Подождите еще! Он должен жить!
Сердце рулевого отозвалось слабыми толчками.
Наконечник не пробил броню и, срикошетив от нее, к счастью миновал горло, лишь разрезав подбородок. Наверняка сломана грудина и ребра. И что-то из внутренностей разорвало, раз идет кровь.
Сколько у Зага шансов на жизнь? Ответить мог только лекарь. Нужен хороший лекарь.
Мотоцикл опять не хотел заводиться. Шура достал из бардачка плоскогубцы и с их помощью провернул туда-сюда обломок ключа в замке. Лишь потом дернул ножку и двигатель заработал.
Быстро закинул в коляску перепачканные арбузным соком и пылью вещи - канистру, веревку, брезент, сверху бросил шлем Зага.
"Планета" жалобно пыхтела, когда Шура бережно усаживал рулевого в коляску. Дотянуть бы до лекаря. И к копам караван, который останется без сопровождения, и негодяя Догера, который почему-то не счел нужным забрать ключ. Ключ, половина которого торчала в замке зажигания, а вторая осталась валяться в каше из пыли и арбузной мякоти.
2
– У меня рулевой умирает!
– Тише, тише. Много вас умирает на дорогах каждый год. Не стоит из-за этого кричать.
– Помоги ему. Я сделаю для тебя все, что попросишь.
– Вот и сделай. Я попрошу семь эджей. Золотых, естественно.
– У меня сейчас всего четыре.
– Вот и придешь, когда будет семь.
– Мастер, умоляю вас. Спасите его. Я потом отдам. В два раза больше. В три раза!
– Юноша, я лучший лекарь Плойны. Пойми, я не работаю в долг. Прошу тебя покинуть прием. Меня ждут другие хворающие.
– Мастер, ну помогите! Солнцем вас заклинаю. Предками-байкерами молю. Спасите моего друга… Я буду вам служить. Я заработаю много денег.
– Ага. Сейчас все оставлю и буду работать в долг. Тебя потом заколют на Дороге, а мои деньги пропадут. Я не работаю в долг.
Шура беспокойно топтался на месте, не зная, что же еще сказать.
– Убью, если не поможешь… - прошипел он.
На бледном лице Леммана появился страх. Лекарь попятился назад, за спины двоих огромных бородачей, похожих, словно братья. Те буднично обнажили мечи и приготовились вышвырнуть Шуру из приемной лекаря. Живого или мертвого.
От злобы Шура заскрежетал зубами. Мечи у них большие. Но проворен акинак, его небольшой клинок может превратить эти горы мяса в окровавленную плоть. Да что это изменит для Зага?
Бородачи бесстрастно надвигались на Шуру. На их одинаковых вытянутых лицах не было ожесточения или ненависти. Они просто делали свою работу, за которую им платили.
Шуре очень хотелось сорвать на них свою злость. А потом разгромить эту чистенькую приемную, вскрыть акинаком толстое брюхо и посмотреть на цвет потрохов скряги-лекаря. Сможет ли тот сам себе зашить живот? Но с этими здоровяками все же придется повозиться, а в это время там, в коляске, умирает Заг.
Шура лишь зло сплюнул и быстро покинул приемную Леммана.
Возле мотоцикла сидел Рыжий. Верный пес жалобно лизал бессильно свисающую руку Зага.
Кровь уже не текла изо рта рулевого, но белизна лица не предвещала надежды на исцеление. Дышал он неровно, рывками заглатывая смрадный воздух города. Из горла доносились свистящие хрипы. Безымянный холмик вдоль дороги уже ждал тело рулевого. А душу звали предки-байкеры из Страны Бескрайних Дорог.
Прости, дружище Заг. Не уберег я тебя. Уже ничего не могу для тебя сделать.
Три золотых - вот цена жизни. Проклятые деньги! Стоп. А если продать мотоцикл? За бесценок. Наверняка найдется желающий. И тогда хватит эджей, чтобы лекарь Лемман сделал Загу операцию. Главное, чтобы рулевой остался жив. А мотоцикл они еще раздобудут. Заг, конечно, не одобрит поступок Шуры. Пусть сначала выживет.
И тут Шура вспомнил о еще одной ценной вещи. Магнитофон.
На Торжище Мидриаса можно купить все. Халаты из пестрого рогейнского шелка, штаны и куртки из прочной хэмской кожи, мечи из стали Рэмма, чудные винные бокалы из бримонского стекла, целые стволы ценного северного дуба и поделки из ценного дерева. А всякой кудахтающей да блеющей живности, продуктов, вина и масла, рыбы вяленой, копченой и сырой вообще не счесть.
Шура продавал магнитофон. Вещь многим незнакомую. Удивительную. Дорогую. Продавал за тридцать жалких эджей. Не цена для такого творения, как магнитофон, предмет великой магии жрецов-хранителей.
Прожженный, вальяжный купец наверняка знал настоящую цену этой редкой вещи. Но по купеческой привычке все равно торговался.
– За двадцать эджей заберу.
У Шуры не было времени препираться и ждать лучшего покупателя. Заг умирал. Двадцать - это больше, чем недостающие три.
– Забирай.
В узких глазах купца промелькнуло довольство от выгодной покупки. Теперь он сможет хвастать перед другими звучанием музыки в своем доме. Или продаст не менее чем за триста золотых эджей. Или еще больше запросит.
– Я заплачу тридцать.
Шура уже собирался протянуть магнитофон купцу. Его рука замерла, и он посмотрел на смуглого парня в соломенной треуголке. Тот уже несколько минут стоял рядом, разглядывая магнитофон в руках найта. С виду обычный крестьянин, сын землепашца, выбравшийся на Торжище продать масло. Или мед. Такой вряд ли вообще когда-либо в жизни держал в руках больше пяти золотых эджей вместе. И ведомо ли ему, что это за штука такая - магнитофон?
Парень достал кожаный мешочек, и набитый монетами кошель даже не звякнул.
– Тридцать пять! - быстро выдавил купец. Он не мог позволить, чтобы удачная сделка сорвалась.
– Сорок, - спокойно произнес парень, и рот его растянулся до самых острых ушей.
– Сорок три! - купец аж покраснел от натуги. Легкая добыча уходила на глазах.
– Пятьдесят, - парень растянул рот, и его усмешка не была похожа на улыбку Дариана. Скорее она напоминала ухмылку безумца, сельского дурачка. Черные глаза бегали туда-сюда и никак не могли остановиться на чем-то одном.
– Быстрее давайте! - рявкнул Шура. - У меня товарищ умирает.
– Пятьдесят один! - взвизгнул купец.
– Я могу попытаться помочь твоему другу. Если в моих силах…
– Ты - лекарь? - отрывчато спросил Шура, чуть не хватая парня за грудки.
– Лекарь-лекарь.
– Все, продано, - бросил Шура купцу, застывшему с разочарованным лицом.
– Восемьдесят! - доносились вслед вопли купца. - Сто!
Заг при смерти. Караван оставил без охраны. Догер ушел. Как же теперь? Лекарь еще этот, доморощенный. Молодой совсем. Нет у него ни ножа острого, ни снадобий разных. Руки, видишь ли, у него есть. Когда Шура спросил: "Ты хороший лекарь?", тот ухмыльнулся своей безумной улыбкой и ответил: "Те, кто выжили - говорят, хороший. Те, кто умерли, те ничего не сказали".
Мрачные мысли теснились в голове, даже кружащий голову аромат сушеных трав не гнал прочь тяжкие раздумья.
Шура сидел в тесных сенях небольшого сельского домика. В доме лекарь колдовал над Загом. Сказал, сиди здесь. Еще не поздно спасти твоего рулевого.
На вид Асинею было около двадцати пяти лет, но Шура воспринимал лекаря как совсем юного парня. Тот уже пару часов колдовал над Загом.
А Шура, с трудом сохраняя терпение, послушно сидел на корявой табуретке, вдыхая запах трав, пучки которых сухими гирляндами гнездились под потолком.
Он резко вскочил, когда из комнаты вышел Асиней.
– Ну что?
– Он хочет жить. Ты хочешь, чтобы он жил. Значит, еще покатаетесь вместе.
Следом за хозяином Шура вышел наружу. Дом Асинея был обычным сельским домишком в окружении цветущих сейчас акаций. Стоял он на отшибе близ села неподалеку Мидриаса.
– Он точно будет жить?
– Давай послушаем, - вместо ответа попросил Асиней, присаживаясь на лавку под стеной дома.
Шура сбегал к мотоциклу и принес магнитофон. Молча посмотрел на хозяина.
