Легенда о королях - Леонтьев Дмитрий Борисович (читаем книги онлайн TXT) 📗
«Что-то затевают, негодники, — с улыбкой подумал я. — Ничего страшного. Этот бал должен запомниться им навсегда. Сегодня им можно все. Сегодня их день».
При всей моей нелюбви к «официальным частям» я все же выступил с небольшой речью, над которой кропотливо трудился целую неделю. Я выражал надежду, что в их лице Аввалон найдет надежную защиту и опору, и именно они станут его гордостью в недалеком будущем. Я говорил, а их лица становились все мрачнее и мрачнее. Они как-то странно переглядывались и опускали глаза. Не понимая причины столь странного поведения, я сбился и замолчал.
— Ну, хорошо, — собравшись с силами, сказал я. — Вижу, что есть нечто, чего я не знаю. Кто объяснит мне, что не так? Вы чем-то недовольны? Мы сделали что-то не так? Вы хотите о чем-то попросить? В чем дело?
Вперед выступил рыжеволосый Мордред. Приблизившись ко мне, он опустился на одно колено и, прижав руки к сердцу, горячо заговорил:
— Ваше Величество! Сир! Вы знаете, какой любовью и благодарностью к вам наполнены наши сердца! Вы не только спасли наши жизни много лет назад, вы в прямом смысле заменили нам отца, отдав нам свое внимание, свои силы, свою заботу и любовь. Все, что у нас есть — дано и воспитанно вами. Нет среди нас человека, который с радостью не отдал бы за вас свою жизнь. Сам Бог повернул той ночью наш корабль к берегам Аввалона и передал в ваши заботливые руки. Мы высоко чтим вашу заботу и доброту, а потому осмелились обратиться к вам с нижайшей просьбой, смысл которой может понять только ваше благородное сердце…
Признаюсь, я даже расчувствовался от этих слов. Я был готов выполнить все, что бы они не попросили… Но к этой просьбе я не был готов.
— Отпустите нас на поиски наших родителей, сир! — попросил Мордред. — Нас лишили матерей, отцов, дома, хотели лишить самой жизни. Вы вернули нам все, что могли. Но с самого раннего детства каждый из нас мечтал увидеть лицо матери. Узнать и полюбить своего отца. Вернуться в дом предков… Это снилось нам во снах. Об этом были все наши разговоры, мечты… В большинстве своем мы не знаем, ни кто они, ни живы ли вообще, но эта мечта наполняла наши сердца долгие годы и лишь в вашей власти сделать нас счастливыми…
В зале стояла такая тишина, что мне казалось, я слышу биение их сердец. А может, так громко стучало мое сердце…
— Ну, что ж… Раз вы мечтали, — растерянно пробормотал я. — Я всегда хотел, чтоб вы были счастливы…
— Ура! — взорвался зал десятками звонких голосов. — Да здравствует король! Слава королю!
— Мы никогда не забудем вас, сир! — с чувством сказал Мордред, вставая с колен. — Стоит вам позвать, и любой из нас, где бы он не был, тут же придет на ваш зов. Чего бы нам это ни стоило. Клянемся!
— Клянемся! — прокатилось по залу.
— Знайте и вы, — сказал я, — что бы не случилось, как бы не повернулась жизнь, у вас всегда есть дом, где вас помнят и ждут. Никто не знает, что ждет его впереди, но Аввалон примет вас, что бы не случилось.
Чувствуя, что у меня предательски щиплет глаза, я поспешно отвернулся, и… оказался лицом к лицу с невесть откуда взявшимся пронырой-монахом.
— Сир, вы — великий человек! — лицемерным голосом просипел Патрик, прикладывая к сухим глазам грязный платок. — Растить их для Аввалона и отдать королю Артуру — это… это…
— У человека должны быть свой дом и своя семья, — сухо сказал я. — Нельзя обретать их по чужой воле. Как и мечту…
— Вот и я говорю, — подтвердил он, глядя на меня из-под платка веселым глазом. — Кстати, о доме… Для братии нужен дом. Монастырь, обитель, община…
— Что?! — не понял я.
— Нужны деньги, люди и материал для построения монастырей и обителей, — пояснил монах.
— И?..
— Дайте.
— Заработайте! — сыграл я с ним в ту игру, в которую обычно играл со мной Денница.
— Как скажете, сир, — подозрительно быстро согласился Патрик. — Пойдем, соберем, выпросим… А вы лично сколько дадите, сир?
— Конрад! — в сердцах крикнул я. — Дай этому вымогателю, сколько попросит и не подпускай его ко мне хотя бы пару дней!
— Сир! — окликнул меня звонкий голос. — Позвольте…
Ко мне пробивались сквозь толпу Ланселот и Мордред.
— Да, ребята, — повернулся я к ним. — Чем я еще могу вам помочь? Оружие, доспехи и коней вам дадут. Деньги…
— Нет-нет, сир! Мы не… Мы хотели спросить… Что мы можем сделать для вас, ваше величество? Как мы можем отплатить вам за вашу доброту?
— За доброту не платят, Ланселот, — сказал я. — Ею можно только делиться. Будьте сами добрыми и честными. Где бы вы не были, помните: вы — рыцари Аввалона! И ваша слава будет мне лучшей наградой.
— Обещаем, сир! Но нам бы хотелось сделать что-то и для вас лично. Приказывайте, мы выполним все!
— Я уже сказал вам…
— Я знаю! — воскликнул Ланселот. — Простите, сир, но я совершенно случайно оказался сегодня в комнате одной… В общем, я оказался рядом с вашими покоями и был свидетелем вашего разговора с кем-то о Святом Граале… Поверьте, сир, я не подслушивал! Вы мечтаете о нем? Мы достанем его вам! Обещаем, друзья?
— Клянемся! — громыхнул зал. — Мы добудем для вас Грааль, сир!
— Ну… Пусть так и будет, — сказал я. — А теперь идите и празднуйте. Это ваш день. Запомните его навсегда…
Быстрым шагом я прошел в свою опочивальню и запер за собой дверь. Достал кувшин местного вина, наполнил кубок… И отставил его в сторону, не пригубив. Сутулясь, я сидел за дубовым столом и просто смотрел перед собой — не думая, не чувствуя, не слыша…
Нежные руки легли мне на плечи:
— Не печальтесь, сир. Это, с какой-то стороны, тоже подвиг. И все это понимают…
— Как ты вошла, Моргана? У тебя же нет ключа…
— У меня есть магия. Вы сердитесь, сир?
— Нет, девочка. Я не сержусь. Пожалуй, ты единственная, кого бы я хотел сейчас видеть.
— Я это почувствовала, — она уютно устроилась у меня на коленях и, касаясь острым, кошачьим языком моего уха, зашептала: — А я ведь к тебе по делу, мой король…
— Пожалела бы меня хоть ты, Моргана, — попросил я.
— Обязательно, — в ее голосе появились знакомые хрипловатые нотки. — Позже — обязательно. Просто… Это такой шанс… Мальчишки уходят в Британию… Артур примет их. Он утратил хватку, размяк, он не ждет сейчас подвоха… И если я пойду с ними, то…
Молча я снял ее со своих колен, поднялся. Она смотрела на меня, обиженно надув губки. Объяснять ей что-либо было совершенно бесполезно.
— Делай, что хочешь, — сказал я. — Хочешь тратить свою жизнь на месть — трать. Подчини все этой, единственной цели. Живи ради этого, люби ради этого, предавай, страдай ради этого. Только помни: отомстишь ты или нет, проиграешь в любом случае…
— Не сердитесь, сир, — ничто не могло сбить ее с цели. — Я же вернусь. И вернусь к вам. Мой дом — здесь. Я привязана к нему.
— А ко мне?
— Вы — король, владыка этого места…
— Иди. Иди, Моргана, — попросил я и, когда дверь за ней закрылась, решительно придвинул к себе и кубок и кувшин. — Да и черт с вами! — сказал я вслух. — Живите, как знаете! И мне тоже никто не нужен! Никто!..
Глава 8
Выписка из допроса Святой инквизицией
сэра Томаса Глендауэра, бывшего главнокомандующего морскими и сухопутными силами Аввалона
Снова ветры нас горные сушат, Выдувая тоску из души. Продаем мы бессмертные души За одно откровенье вершин. Всё спешим мы к тому повороту, Где пылает огонь без причин… Так заприте же Волчьи ворота И в ломбард заложите ключи.
Ю. Визбор
Случилась худшая из всех возможных бед: король полностью утратил интерес к происходящему на Аввалоне. Три дня и три ночи после отбытия его учеников в Британию он пил, не выходя из своей опочивальни. Надежды его были разбиты. Признаться, лично я не испытывал особой грусти по этому поводу, тем более что вместе с юношами уехала с острова и столь ненавистная мне Моргана. О, эта Моргана — исчадие ада и худшее из порождений проклятой Лилит! Она вносила черный поток нечистот в наш светлый и соразмеренный мир так же, как тысячи женщин до нее и тысячи — после. Красивая, порочная самка, затмевающая разум и сбивающая с истинного пути. Я помню, как рассказывал отец Хук о прародительнице всех самок — порочной Лилит. В Библии о ней не говорится, но отец Хук утверждал, что она была первой женой Адама, но возжелала с ним равных прав, за что была наказана — ангелы убили всех ее детей и изгнали из рая. Лучше б они убили и ее. Я вижу, как расплодилась на земле эта проклятая порода. Король когда-то гневался, обвиняя отца Хука в ереси и душевной болезни, но теперь-то я вижу, что сир заблуждался. Во испытание моей веры мне всегда доставались женщины порочные, неверные, лукавые. Опустошив мои карманы, а затем и кладовые моих замков, они сбегали искать новых приключений, а я вновь и вновь оставался у разбитого корыта, раздираемый ненавистью и отчаянием. Я думал, что мне просто не везет с ними, пока не произошло событие, открывшее мне глаза на истинное положение вещей. Но об этом позже.
