Джагала - Браст Стивен (книги без регистрации txt) 📗
Из-под капюшона раздалось:
Однако голос согрел меня и я перестал дрожать. «Босс?» «Что за…» «Босс, не давай им понять, что ты снова ты!» «Не давай…» «Прикинься покойником!» Не так уж часто Лойош использует повелительное наклонение, так что когда он все же это делает, я слушаюсь, а тогда, когда я как раз начал понимать, что начал что-то понимать, и понятия не имел, что-где-как и все прочее, послушаться Лойоша стоило. Так что я остался недвижим.» «Что…» «Босс, Ротса ранена.» «Сильно?» «Не знаю. Она не говорит. Боится, что если она ранена серьезно, а я узнаю, то найду себе новую самку.» «Так поступают джареги?» «Дикие.» «Ты объяснил, что ты джарег цивилизованный?» «Она не поверила.» «Она тебя плохо знает, а?» «Инстинкты.» «Ладно. Позаботься о ней как можешь. Что случилось, не знаешь?» «Та женщина. Метнула дротик с какой-то дрянью. Орбан попытался достать меня, но я был готов.» «Ты был готов.» «Как только они тебя скрутили, босс. Я сразу…» «Кто меня скрутил?» Хорошо, что у меня выдалась минутка, и Лойош объяснил мне все, что мог, о том, что творится, и наконец моя собственная память проснулась и вскрыла все вплоть до нынешней позиции. Надеюсь, вы тоже в некоторых затруднениях. А если нет, наверное, я плохо все описал. В общем, я понял, что лежу голый, на спине, с повязкой на глазах, и не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой. Очень похоже, что «они», кто бы ни захватил меня, намеревались проделать со мной что-то нехорошее. Со мной такое уже случалось. Приятного мало, что в процессе, что после. Даже сейчас не могу мысленно к этому возвращаться. Могу ли я извлечь из прошлого опыта что-то такое, чем имело смысл воспользоваться сейчас? Пожалуй, что нет. Я знал, что ожидание – часть общей пытки, они хотят, чтобы я боялся, чтобы мой собственный страх сделал за них половину работы, и все мои воспоминания о прошлых случаях только усугубляли положение. О, я знал это.
Поразительно, сколь мало мне было толку от этого моего знания.
Мы с Лойошем переговаривались, он обстоятельно описывал подробности нападения, потом обнадежил, мол, он не думает, что Ротса ранена так уж серьезно, и мы еще раз прошлись по составленному плану (в процессе я сделал несколько ехидных, но запоздалых замечаний), и о том, как бы все можно было устроить получше. В общем, он занимал меня, пока я ждал, что будет дальше.
Лойош оптимистически предположил, мол, если они до сих пор ничего такого уж страшного со мной не сотворили, так может, и не собирались?
До сих пор?
«Лойош, сколько я уже тут?»
«Трое суток, босс.»
«Трое… Лойош, что я все это время делал?»
«Не знаю, босс! Просто не знаю!..» – звучало так, словно он готов разрыдаться.
«Ладно, приятель. Не переживай. Прорвемся. Зелье выветрилось, я снова могу шевелить мозгами.»
Замечания по этому последнему поводу Лойош предпочел оставить при себе.
Ко мне потихоньку возвращалось зрение и, что еще важнее, способность думать, я понял, что меня чем-то опоили. Тот, кто задавал вопросы, прятал лицо в сером капюшоне; интересно, он специально хотел от меня укрыться, или это для создания дополнительного эффекта? Держали меня в чем-то вроде кладовой или коморы; помещение было небольшим, сюда едва помещался стол, к которому меня привязали. Кстати, привязали надежно, а стол был крепким.
Из-под капюшона раздалось:
– Как вы, несомненно, уже поняли, с вашими дружками покончено.
«Слышал, Лойош? С вами покончено.»
«Точно, босс. Начнем заново.»
«Ха.»
– Меня попросили кое-что у вас выяснить. Вы скажете мне то, что я хочу знать. Сколько вы будете кричать перед тем, как заговорить, зависит лишь от вас.
Я закашлялся, пытаясь восстановить голос.
– Можно просто спросить. Я всегда готов помочь ближнему.
– О, я спрошу. Но если ответы мне не понравятся, будет больно. Очень. Если не поможет и это, позволю напомнить, что у вас десять пальцев на руках, столько же на ногах, два глаза, два уха и масса других частей, которые могут быть отделены от тела. Кстати, меня совершенно не волнует ваше состояние по завершении дела.
– Если вы пытаетесь напугать меня, – проговорил я, – что ж, у вас получилось.
– Я могу сделать куда больше, нежели просто напугать.
Кто им только пишет сценарии?
– Э-э, если бы я полагал, что вы можете только напугать меня, вы не сумели бы этого сделать, понимаете, о чем я?
– Посмотрим, каким остроумным вы станете чуть позже.
Да, мне это тоже было интересно.
Россыпь.
Россыпь мгновений. Между страхом и его воплощением, которое становилось почти облегчением, а потом – все сначало. Но каждое мгновение
– обособленное, ни на что не похожее, отдельное.
Россыпь ощущений. Острых как нож, прозрачных как небо Востока, ярких как лицо возлюбленной. Прозрачные, текут словно река, и каждая капля сама по себе не значит ничего, а течение сообразуется лишь с собственной логикой и не уделяет внимания случайным веткам, кружащимся в прибрежных водоворотах.
Россыпь воспоминаний. Клочок ткани связан о одеждой, от которой его отодрали, но я не в силах, складывая несколько грязных лоскутков, описать покрой платья, его стиль, его цветовую гамму. Связь остается лишь связью, ибо память сохраняет и оберегает, причем делает это, исходя из собственных соображений. Если я предоставляю вам рваные лохмотья, так это потому, что только они у меня и остались. Сожалеете об этом? Я – ничуть.
– На кого вы работаете?
Ослепительная, неимоверная ясность просветления.
– В чем ваше задание?
Высоко, в углу, висел паук. Очень высоко, оттого он казался маленьким, но я все смотрел на него, и паутина становилась все больше, переплетения напоминали мне о чем-то таком, виденном ранее, связанном с беспредельным количеством воды. Я попытался вспомнить, что же это. Пауки создания терпеливые, течение времени для них мало что значит.
– Кому вы докладываете?
Зрение прояснялось и затуманивалось, опять и опять, а я все пытался сосредоточиться на паутине, раздраженный тем, что она постоянно пропадает в бледной дымке.
«Как Ротса?»
«Раздражена и злится, босс.»
«Значит, ей лучше?»
«Хотел бы я знать.»
– Вы работаете на Империю?
– Нет, – ответил я. Это я помню. – Нет.
– Хорошо. Пока приму эту версию, хотя и не верю вам. Но попробую поверить. Так на кого же вы работаете?
– Ни на кого. Я прибыл сюда, потому что искал свою семью…
– Нет-нет, – возразил он. – Так не годится.
– Жаль, – вздохнул я, и это было чистой правдой.
В моей голове снова заколыхались клочки разорванной паутины. Да, я знаю, невозможно стискивать зубы, когда рот широко раскрыт, но почему же именно это я о себе помню?
Островок покоя в море боли, и небо страха надо всем.
Я знаю, случались минуты, когда я был самим собой. Про остальные – ничего не знаю, и очень этому рад.
– Мы знаем, чем вы тут заняты; мы лишь не уверены, для кого.
– Что ж, прекрасно, я рад подтвердить все, что только скажете. Только назовите имя…
– Не нужно игр, господин Мерс, или как вас там.
Я промолчал.
– Воды хотите?
– Не знаю. С зельем или без?
– О, никакого зелья. Я хочу, чтобы ваша мыслительная деятельность оставалась в наилучшей форме.
– Тогда с удовольствием.
Он поддерживал мою голову, пока я пил. Глаза у него были карие, заботливые, и казались почти добрыми. Глаза – зеркало души, ага, точно. Он положил ледышку мне на запястье. Не знаю, зачем, но было приятно.
Пауза в несколько минут. Наверное, чтобы я поразмыслил.
– Итак, – наконец сказал он, – давайте посмотрим. Работаете вы либо на Империю, либо на частное лицо. Во втором варианте причина в деньгах, в первом – в верности. Если в деньгах, то какой боли они стоят, не говоря уже о невозможности их истратить? Если же в верности, то разве императрица желала бы, чтобы вы страдали во имя того, что для нее может быть лишь мелким поручением?
Что ж, изложено безупречно. Ну, если я скажу, что это частное лицо, он пожелает услышать имя, а у меня не было подходящего.
