Дневники Задрота (СИ) - Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович "Ухорезов" (книга жизни .TXT) 📗
В полночь отдыхать меня не отпустили, да и ладно, я совсем не устал. Требовали сказок на бис. И в два ночи не отпустили, и в четыре... Только когда уже совсем рассвело, постояльцы с явно читаемым на лицах сожалениям рассосались. Предварительно накидав мне на стол изрядную горку серебряных монеток. Ими я за постой с трактирщиком и рассчитался.
От услуг внезапно приехавшего к обеду, даже на лицо жуликоватого дьяка-оценщика Фильки отказался. Тот хотел было возмутиться, и содрать с меня штраф за ложный вызов. Но целовальник неожиданно за меня вступился. Сослался на какой-то малопонятный указ и выпроводил чернеца прочь. В качестве отступного сунув ему вчерашний пирожок. Наверное, смекнул, я и дальше его гостям сказки буду толкать в надежде подзаработать. А те, пока слушают, едят да пьют, а не дрыхнут по комнатам. Которые все равно уже оплачены.
За первую ночь рассказов у меня поднялся навык «Красноречие» с трех (и когда я его успел качнуть?) до двенадцати. «Убеждение» до десяти. «Обман» аж до восемнадцати. Все это вкупе, подняло «Духовность» на четыре единицы и «Удачу» на три. Кроме того, дало шесть процентов прибавки к бару МР и пять с половиной процентов к эффективности Магии Разума.
Так и повелось. Днем я отсыпался. По вечерам травил истории, которых у меня неожиданно для меня самого, оказалось в загашниках тьма тьмущая... Пытался открыть цветные шкатулки, но ничего не получилось. Даже сломать не вышло. Потом дневник этот писал. Хозяин меня даже от опрышек уберег, и о колдовстве моем медицинском, в отношении Нафани, куда надо не сообщил. И все было хорошо почти неделю. До нападения гулей, ага.
А вот сейчас, сижу здесь наверху, у себя. На черда... в пентхаусе, ептить. Пишу это все... Слушаю, как внизу трактирщик белугой воет. Шестой час кряду голосит. Я вон, уже сколько успел накропать.
Вот, прямо не могу... Нужно помочь человеку. Пусть он непись, но переживает, горюет по дочке... Прижал кувшин с лягухой к груди, сидит, плачет, раскачивается. Не умолкая. У меня в ушах уже гул от его воя стоит, хоть подвывай. Хорошо Нафане, я его под начало Степана Бадьи временно передал. Тот, на добровольных началах мелкий ремонт и уборку затеял, под это и моего холопа запряг. Возятся, вон, во дворе, топориками по бревнам тюкают. Им и не слышно этого плача Андромахи. Но мне-то, слышно.
Нет. Не могу. Пойду, спущусь вниз, поговорю с хозяином. Помощь предложу. Может, скажет что делать, как дочь его расколдовать. Я то сам, вообще ни в зуб ногой, как лягушечное проклятье снимать. Даром что Инквизитор. Пытался расспросить внутреннюю Тьму. Та вышла на связь, буркнула, мол, не лезь с глупостями, и снова отключилась.
Эх... Да когда он уже уймется-то?
Девка, по большому счету, именно из-за меня пострадала.
Может, это олягушение поцелуем вылечится? А чего? Я хоть не Иван, а наоборот, Задрот, да и не дурак, вроде... И тем более, ни разу не царевич... Но вдруг сработает?
А до превращения она ничего, симпатичная была. Только нужно перед непосредственным поцелуевным актом ее как-нибудь продезинфицировать. Спирта тут нет, зато уксус есть. Все, решено. Поцелую, черт ... тьма... тьфу! Свет с ней!!!
День, не знаю какой. Возможно, тридцатый. Пергамент 1.
День, не знаю какой. Возможно, тридцатый. Пергамент 1.
Наконец, можно перевести дух. В смысле, отдохнуть дня три-четыре. Вряд ли больше, скоро вернется мой новый пати-лидер... Впрочем, вперед забегать не буду.
Столько всего произошло, с момента моей последней записи, что этих трех дней едва ли хватит для подробного описания всех свалившихся на мою пернатую голову приключений. Учитывая скорость недоразвитой каллиграфии, застрявшей на сорока единицах, ага. Эх, сюда бы клавиатуру... А вообще, не надо. Почему-то кажется, процесс быстрого набора текста убьет сам дух дневника. Именно так, неспешно, вырисовывая каждую литеру, можно передать всю гамму чувств, удивлений, радостей, страданий и разочарований, испытанных за эти дни.
Нет, в этот раз, я не совершу ошибки, допущенной при предыдущей попытке завести дневник.
Там я скакал от времени к времени, от одного события к другому, от собственных мыслей к описанию действий... Сейчас, постараюсь придерживаться повествовательного стиля. Другими словами, постараюсь, насколько это возможно, на основании кратких заметок в журнале, восстановить всю цепочку моих подвигов, провалов, злоключений и успехов.
Почему я не знаю, какой сегодня день?
Тому есть несколько причин, но обо всем по порядку. И так...
...
Огромных трудов стоило вывести трактирщика из мутных глубин депрессии в которые он погрузился по маковку.
Чего я только не перепробовал! И по щекам хлестал, и водой поливал, и орал, и кувшин отнять пытался... Ничего не помогало. Он, скрючился в позу эмбриона и прижал сосуд с лягушкой к животу. Всем телом защищая его только плакал и мелко вздрагивал.
В конце концов, я утомился, и поискав среди двух сотен сконструированных мною ранее сборных чар, отыскал «Снять Психологический Шок». Смесь из заклинаний магий Тьмы, Разума, Электричества, Духа и Жизни. Я на формирование новых заклинаний кучу человеко-часов угрохал, но оно того стоило. Примерно одна из трех десятков попыток создания заклинания увенчивалась успехом. И как результат у меня в загашнике штук шестьсот первоуровневых сборок оказалось. Сейчас то намного больше, и не только первоуровневые, хе-хе... Правда, большинство из них я использовать не могу. Класс не подходит, ну да ладно. Об этом после.
Привязал заклинание к полоске быстрого доступа и применил на целовальника.
К моему изумлению и эта мера не дала результата.
Я попробовал еще раз. И еще. И еще... Только с десятой попытки, всхлипывания и дрожь пошлина убыль. А после двадцатой - трактирщик сел, невидяще смотря в стену.
Прогресс, однако, был на лицо, и я продолжал сеанс чаротерапии.
Когда маны оставалось всего ничего, трактирщик слабым, но ровным голосом попросил попить.
Я, не решаясь оставлять его в таком состоянии в одиночестве... ну пусть наедине с лягушкой, крикнул Нафане принести ведро из колодца. Ту воду, что заготовили ранее, я уже извел в тщетных попытках привести трактирщика в себя безмагическими методами.
Пришел Нафаня, принес ведро. Пустое.
Был послан взад. В смысле, набрать воды.
Пришел, отчитался что воды набрал.
Без ведра.
Был послан взад, принести ведро с водой.
Принес ведро с водой на донышке. Я же, мол, не сказал сколько нужно, а что он, дурак, надрываться?
Трактирщику, однако, хватило.
Пока он пил, явился Степан Бадья, ругаясь, на чем свет стоит. Оказывается, недавно, был он ранен. Какой-то моб конкретно ему ноги повредил. И они до сих пор побаливали.
Несмотря на травму, Степан от работы не отлынивал, и больничный не оформлял. Не привычный сидеть без дела, затеял перетаскивание пиломатериалов под навесик, и привлек к этому полезному делу моего холопа. А когда я Нафаню позвал, тот отпустил свой конец тяжелого бревна и помчался на зов барина. Похвальное рвение, что сказать. Бревно покатилось, увлекая за собой прочие. Не ожидавший подвоха Бадья не успел увернуться и оказался погребенным под тремя десятками пятиметровых бревен и штабелем досок. Тех самых, в нагрузку к которым Нафаня прилагался. Вот, только сейчас десятник насилу выбрался. Весь в синяках, ссадинах, занозах и стружке. За ребра держится, бедолага, дышит хрипло.
Собрав последние крохи маны, произвел «Обезболивание» (Компиляция из заклинаний Тьмы, Крови, Жизни и Тлена). Потом, как смог подлечил десятника. Обещал долечить чуть позже, но тот и немудрящей анестезии рад был.
Пришедший в себя, но все еще бледный трактирщик нашептывал что-то ласковое в кувшин, Степан растирал заживающие ноги, а Нафаня ковырялся в носу. В общем, все были при деле.
Один я маялся, не решаясь предложить хозяину помощь в расколдовывании чудо-дочи.
