Секретарь палача - Савенко Валентина (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Ну да, ему-то чего стыдиться, это я мечтаю о его губах и сижу в неглиже. В таком состоянии могу всякого натворить. Кто знает, куда меня заведет фантазия и отсутствие тормозов, отключенных абсентом.
— Вам, — уверенно кивнула я, — я ведь феникс.
— И что? — заинтересованно спросил Иден.
Какой непонятливый. А мне казалось, он знает о моем народе больше меня. Наверное, это моя близость на него так действует. Кровь от мозгов отхлынула. Я не гордая, объясню.
— Мы неуравновешенные, вспыльчивые, темпераментные… — Мысли путались. — Иногда нам трудно себя контролировать, а еще мы можем поступать нелогично. — Иден усмехнулся, а я, сделав над собой усилие, все же закончила: — С нами сложно.
— Не всегда. Вы яркие, светлые, приносите хаос и неразбериху, без которых скучно. — Я сфокусировала взгляд на лице мужчины, что-то в его словах заставило насторожиться. Я не была уверена в своем восприятии действительности. Могло ведь и показаться. Два стакана абсента не шутка. — А еще вы сияете. — Я окончательно уверилась, что у меня начался пьяный бред. Иден был грустным, очень грустным. Он смотрел на меня, а видел кого-то другого. И от этого сделалось тоскливо и неуютно.
Я хорошо помнила, как сияют фениксы, когда любят. По-настоящему, взаимно. Вначале легкие всполохи в ауре, потом мягкий, согревающий свет всех оттенков истинного воплощения. Глаза фениксов в это время не просто блестят, они сияют, стоит паре воссоединиться. О такой любви пишут в романах, о ней мечтают.
Я всего несколько раз видела сияющих фениксов. Это было прекрасно.
Мои родители сияли.
В детстве, наслушавшись сказок, я мечтала, что встречу своего крылатого принца, и мы будем сиять. Мама смеялась и говорила, что, когда я подрасту, она расскажет, как понять, кто он, тот самый. Мама ничего не рассказала — она умерла. А отцу было не до того.
Больно, как же больно вспоминать.
Я сердито всхлипнула, вытерла кулаком слезу, скатившуюся по щеке, и сказала первое, что пришло в голову:
— Почему вы сказали всем, что я ваша любовница?
— Я не говорил, — с невинным видом ответил палач.
— Не говорили, но вели себя… — Слова разбегались испуганными мышами. — Так… вели себя… как…
Я неопределенно взмахнула рукой. Запал закончился, и меня начало клонить в сон. Пару раз зевнув, я поползла обратно. Безумно хотелось обнять подушку, закутаться в одеяло и проспать целую вечность. В одеяле я запуталась. Шипела, ругалась на него, а непослушная тряпка никак не хотела накрывать меня целиком. То пятки торчали, то плечи.
Я уже было решила, что пяткам вполне комфортно будет и снаружи, но тут Идену надоело за мной наблюдать. Ловким движением он развернул одеяло, как нужно. Я пробормотала слова благодарности, блаженно зажмурилась, обнимая подушку. Упавшие на лицо волосы мешали, но мне было лень их убирать. За меня это сделал палач. Отвел с лица непослушную прядь, потом его пальцы невесомо скользнули от моего виска к щеке. Ласково, нежно, успокаивая.
— Спите.
— У вас есть ребенок? — сонно буркнула я.
В ответ послышался короткий смешок, который можно было истолковать и как «да», и как «нет».
— Почему вы так решили? — спросил Иден после короткого молчания.
От удивления я даже проснулась и, поборов в себе лентяйку, открыла глаза. Разочарованно вздохнула: он ничего мне не скажет. Попытка не пытка?
— Когда вы застегивали мне шубу… — Храбрая от алкоголя, сонная от него же, я плохо соображала и говорила то, что думала. — Так за детьми ухаживают. Мама со мной так вечерами прощалась, а еще она целовала меня в лобик…
— Не надейтесь, — фыркнул Иден, наклоняясь ко мне. И я неожиданно получила то, чего добивалась весь вечер. Поцелуй был мягким, неторопливым, вкусным. Он дарил обещание, нежность, покорял и заставлял голову кружиться, а сердце сжиматься от предвкушения.
— А теперь спать! — оторвавшись от моих губ, Иден погрозил мне пальцем, окончательно убедив в том, что у него есть ребенок.
А у того наверняка имеется мама. Самое большее, что мне светит, — быть любовницей лэра Регана. В состоятельных семьях супруги часто жили отдельно, порою и собственное счастье устраивали порознь, после того как обзаводились наследником. Впрочем, чтобы завести наследника, не обязательно жениться. Достаточно признать малыша. Матери часто отдавали детей состоятельным отцам за ежемесячное содержание. Этот вариант нравился мне меньше всего. Сама натура феникса противилась тому, что ребенок может расти без матери. Для нашей расы дети — чудо, само их появление — великое счастье, от них не отказываются никогда. Другие расы не столь щепетильны в этом вопросе.
О трисс Реган никто не слышал, вдовцом Иден тоже не был. Газетчики бы такое не пропустили. А то, что палач скрывает своего ребенка, — логично, особенно если вспомнить о нападении наемников и покушениях. Я не хотела думать, что он может прятать и жену. Решила для себя, пока не выясню обратное, Иден холостяк.
Последней мыслью было: «Судя по всему, Иден хороший отец».
Проспать вечность мне не дали. Проснулась посреди ночи с тяжелой головой, болью в висках и пересохшим горлом. Несколько минут тупо пялилась в темноту, не понимая, что меня разбудило, потом почувствовала, как завибрировал от магии воздух.
Вскочив с кровати, я поспешно выбежала в коридор. Источником чар подобного уровня могла быть защита на кабинете Идена или страж особняка. В любом случае ничего хорошего.
У гостевой спальни, которую занял Реган, я засекла его эхо. Иден выскочил из комнаты и ринулся вниз по лестнице.
— О! — Я замерла с занесенной рукой.
Ступеньки, покрытые ковром, были на месте, резные балясины, на которых покоился страж дома, также никуда не делись. Не было самого дракона.
Снизу из холла доносилось сердитое шипение и слышался голос Идена, уговаривающего кого-то выплюнуть гадость.
Осторожно спустившись по ступенькам, я увидела палача.
Реган, наряд которого состоял из черных шелковых пижамных штанов, строго глядя в желтые глаза свернувшегося кольцами дракона, объяснял ему, почему не стоит есть шпионов. Ожившая зверюга, подросшая и занявшая почти все свободное пространство, блестя медной чешуей, недовольно шипела, не соглашаясь, всем видом показывая, что соглядатай — весьма вкусное блюдо и выплевывать его в угоду хозяину глупо.
Абсурда ситуации добавляли валяющиеся на полу круглый флакон с сиреневой жидкостью и женская шаль. Кажется, Иден опять изменил график работы. На улице ночь, а он дома, хотя, по его же словам, должен быть в мэрии. Впрочем, я его понимала. После нападения наемников я бы тоже решила немного отдохнуть. Поразило другое — я видела эту шаль раньше. На плечах экономки. Какая из нее шпионка? Милая, иногда излишне заботливая женщина, какой из нее соглядатай?
Именно этот момент выбрал дракон, чтобы согласиться с Иденом и выплюнуть… Мелани. Женщина была слегка пожевана, но вполне цела, жива и относительно здорова. Без сознания. Для того, кого сожрал и отрыгнул дракон, подобное простительно.
Значит, это она следила за Иденом, а не ее любовник.
— Уже проснулись? — подталкивая расстроенного дракона к лестнице, приветствовал меня палач.
— Э-э-э… Да! — Я вжалась в стену, чтобы ящер мог проползти мимо.
— Превосходно.
Мы с Иденом проследили за тем, как дракон уменьшается, превращаясь в длинную, тонкую, блестящую ленту, и занимает свое место на балясинах, становясь вычурными перилами.
Осторожно дотронувшись до них, я уловила лишь крохотный отголосок магии и довольно четкое эхо.
Звук осторожных шагов сопровождался шелестом юбки и своеобразным шерстяным шорохом, когда край шали при движении терся о ткань платья. Женщина шла уверенно, решительно. В сторону кухни. Но едва она прикоснулась к ручке двери, ведущей из холла в служебные помещения, как ожил дракон. Он двигался практически бесшумно, только когти слегка цокали по паркету. Мелани успела лишь тихо охнуть, на пол упала ее шаль, лишившаяся хозяйки, и пузырек, который женщина сжимала в руке.
