Удар Святогора - Новожилов Денис (читаем книги онлайн .TXT) 📗
– Разве такая есть, булава-кладенец?
– Где-то есть, – Святогор весело усмехнулся в свою длинную бороду, – захотелось нашему царю булаву-кладенец. Меч ему надоел, хотелось булаву. Тем более в ту пору к нам из Белого королевства царевич приезжал, у него кистень был парадный: не боевой, а золотой. И вот Дабогу захотелось его непременно уесть, решил он себе сделать булаву из звездного металла. Ну царский указ есть – надо выполнять. Принесли Жар-птицу, один из кладенцов переплавили. Взялся за эту работу лучший в те времена кузнец, и, надо сказать, что-то у него, конечно, получилось.
– По крайней мере, она была продолговатой, – засмеялся Вольга.
– И ею даже можно было ударить по голове, – согласно кивнул Святогор, – не так хорошо, как железной, но все же. Только она практически не сверкала; так, еле-еле. Поигрался он этой штукой несколько дней и говорит – да ну ерунда получилась какая-то, давайте обратно.
– Как такой умище в голову влезал, непонятно, – развел руками Илья под всеобщий смех.
Дмитрий смотрел на легендарных богатырей с большим интересом. В детстве ему казалось, что долго жить – очень здорово, но в юности, когда он осознал, что на его глазах будут умирать от старости все его друзья и родичи, мысль о том, что он будет жить очень и очень долго, стала его пугать. Но сейчас он сидел в компании Святогора и Вольги, которым было по тысяче лет, и они ничуть не казались опустошенными или несчастными.
Если разобраться, у них была большая цель в жизни – служить своему государству и народу; тут каждый новый год – не проклятие, а подарок.
От благодушных разговоров и воспоминаний богатырей отвлек громкий голос дедушки Гасана.
– Зря ты думаешь, что меня поймал, – верещал разбойник нарочно громко, чтобы богатыри, сидящие в засаде, его наверняка услышали. Святогор тут же направился на звук голоса, Илья занял позицию справа от гиганта, царь берендеев встал слева. Вольга оборотился в белку и ловко запрыгнул на дерево: видно, его пожелание сражаться в образе ежика было шуткой. Дмитрий первый раз видел, как Вольга оборачивается зверем; изменение произошло так быстро, что он еле успел заметить. Необычная способность имела и множество существенных минусов – например, в доспехах оборачиваться не выходило, и Вольга вынужден был в бой идти в простой льняной одежде. К сожалению, носить доспехи Вольга очень любил и надевал их всегда в свободное время, когда остальные богатыри старались доспехи снять.
Троица богатырей вышла из-за деревьев и встала напротив незнакомца. Дмитрий не ощущал в нем ни силы, ни мощи какой-то особенной, которой буквально дышали Святогор или Илья Муромец; обычный мужичонка, в зимнем полушубке, ничего особенного. Но мужик, наоборот, увидав Святогора, радостно закричал:
– О! Святогорыч, здорово! Давно не это… ты как сам-то?
– Это Дабог, – грустно вздохнул богатырь, – к сожалению.
– Опа, и Илюха тут, – еще больше обрадовался Дабог, – сколько лет, сколько зим!
– Ты же умер, – угрюмо ответил Илья, – чего воскрес-то?
– Да я сбежал от вас, – расплылся в улыбке легендарный царь, – надоели, сил моих нет. Никуда без меня сами, а я же не железный.
– Появился-то зачем? – Святогор смотрел угрюмо, веселый тон и доброжелательность Дабога не производили на него никакого впечатления.
– Так я чего, я все для пользы людей и государства, – бывший царь полез куда-то в заплечную суму и достал гуся, – вот смотри, Святогорыч, что я придумал. Гуси, они ведь улетают куда-то зимой. Вот я думаю, хорошо бы и комары куда-то улетали. Надо только понять, где у них тут та штука, что за перелеты отвечает. Ты только представь, если вывести перелетных комаров, как гуси… Комгуси будут. Вот народ будет доволен! А ты считаешь, что я о народе не думаю, а я-то – только о нем. Вот и разбойников извожу, тоже людям польза.
– Защитничек, – криво усмехнулся Святогор, продолжая медленно приближаться.
– О, слушай, – вдруг расстроился Дабог, – Святогорыч, ты только не обижайся, но ты меня увидел. А я же от вас прячусь. Мне просто придется теперь вас убить.
– Да какие уж тут обиды. – Святогор криво усмехнулся и прыгнул. Дмитрий даже немного растерялся: он был опытным воином, прошедшим сотни схваток, но то были битвы с магогами или с разбойниками. К тому же, что произошло дальше, он оказался совсем не готов.
Хотя Дмитрий и не успел увидеть взмах кладенца и удар Святогора, но Дабог уклонился достаточно легко. Он даже успел ударить Святогора по руке, раздался хруст кости, и Святогор крикнул от боли. Кладенец выпал из обмякшей руки, но Святогор успел подхватить его левой. Дабог сделал рывок вперед, Илья Муромец кинулся наперерез, пытаясь подрезать ему ноги. Однако и у него ничего не вышло – Дабог подпрыгнул и ударил ногой Илью в грудь. Хруст ломаемых костей отозвался в ушах берендея, Илья как тряпичная кукла отлетел в сторону, вся его грудь была одной большой кровавой раной. Дмитрий впервые в жизни испугался по-настоящему, таких противников он еще никогда не видел. Надо было что-то делать, Святогор чудом увернулся от удара Дабога, а он все стоял и ничего не предпринимал. Неожиданно на полянку вышел из леса еж. Лесной зверек упрямо топал по снегу в сторону Дабога.
– Да ты издеваешься… – выдохнул Святогор, глядя на ежа, но Дабог неожиданно остановился.
– Ух, ежик! – умилился он. – Ты бы шел отсюда, тут большие дяди делают друг другу больно.
Дмитрий снова не успел среагировать, так быстро Вольга оборачивался, но Дабог сумел отразить неожиданный удар. Дмитрий увидел, как нога бывшего царя в сапоге врезается в тело Вольги, и тот со звуком переломанных костей отлетает в сторону. Падение для богатыря было очень неудачным, он свалил на своем пути несколько стволов и налетел на острые края расщепленной сосны. Из груди оборотника торчали измазанные кровью острые щепы. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: Вольга больше не жилец. Дмитрия захлестнула злоба, отогнавшая страх. Он крикнул и метнулся вперед, нанося удар копьем, Святогор тоже крутанулся и ударил кладенцом, зажатым в левой руке. Дабог ответил быстрыми ударами, Дмитрий не успел даже понять, что происходит. Кровь застилала ему глаза, все тело болело, да так, что хотелось орать от боли. Он опустил глаза: из его груди торчало его же копье, пробившее богатырское тело насквозь. Дмитрий попытался пошевелиться, но копье крепко пригвоздило его к могучей сосне. Илья кулем валялся с другой стороны поляны, вокруг его тела уже натекла целая лужа крови. Вольга еще хрипел, насаженный на острые щепы, Святогор лежал в отдалении, руки его были вывернуты под такими углами, что было понятно – целых костей там не осталось. Дмитрий попытался поднять взгляд на Дабога, кровь застилала глаза, но фигура бывшего царя уверенно стояла в центре поляны, где и раньше.
«Как быстро», – только и успел подумать Дмитрий и потерял сознание от боли.
Глава 25
К слову, о магогах
Кощей проталкивался сквозь толпу восточного базара, тут его вряд ли кто-нибудь сможет узнать, но на всякий случай он надвинул поглубже капюшон, скрывая лысину. Никто не удивляется странному человеку на восточном базаре, тут странных людей больше, чем обычных. Были тут и люди с кожей черной как смоль, Кощей про таких слышал, но никогда не видел воочию. Были и светловолосые русичи, и смуглые кочевники. Мимо прошло огромное животное с длинным носом и огромными клыками, как у кабана, только гораздо более мощными. На спине у странного зверя сидел какой-то толстый мужчина, в богатых одеждах, за спиной его стоял тощий невольник с огромным опахалом, обмахивающий своего хозяина. На другой стороне улицы кричали диковинные звери, называемые верблюдами. Кощей уже понял, что они были тут вместо лошадей. Бывший воевода вжался в стену, пропуская вооруженный патруль воинов в восточных одеждах, на щитах у них красовался пустынный волк. Эти берендеи были мало похожи на тех, что пришли в его царство летом, те старались во всем походить на русичей, а эти были какой-то странной помесью из степного и шамаханского. Интересно, что они сказали бы, узнав, что тот самый Кощей, из-за которого они были вынуждены бежать из своих земель, сейчас тут, бродит прямо в их владениях. Нет, кто в такое поверит… Он всего лишь русский путешественник, тут таких много. Кощей уверенно пробирался к базару, сердцу города берендеев. Вернее – беренди?ев, они теперь называли себя на степной манер, берендиями. Не иначе как для того, чтобы отличаться от тех, кто ушел возвращать свое царство.
