Братья Львиное Сердце - Линдгрен Астрид (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

Сколько времени это продолжалось? Не знаю. Казалось, я стоял здесь, на тропинке, тысячу лет и никогда не видел ничего другого, кроме этих двух яростных чудовищ в их смертельной схватке.

Это была долгая и ужасная схватка, но и ей пришел конец. Катла издала душераздирающий рев, это был ее предсмертный рев, а затем она смолкла. У Карма теперь не было головы. Но он не выпускал ее туловища, и они, свившись в клубок, вместе погрузились в бездну. А потом больше не стало ни Карма, ни Катлы. Они исчезли, словно их никогда и на свете не было. Пена была снова белая, а ядовитую кровь чудовищ смыли могучие потоки водопада Кармафаллет. Все было как прежде. Как со времен первобытной древности.

Мы стояли, тяжело дыша, на тропинке. Все было кончено. Говорить мы долгое время не могли. Но потом Юнатан сказал:

— Нам надо уходить отсюда! Быстрее! Скоро стемнеет, а я не хочу, чтобы ночь настигла нас в Карманьяке.

Бедные Грим и Фьялар! Не знаю, как мы подняли их на ноги и как мы выбрались оттуда! Они устали так, что едва ноги волочили.

Но мы покинули Карманьяку и проехали в последний раз через мост. А потом лошади не в силах были больше сделать ни шага. Как только мы перебрались через мост на другую сторону, они рухнули и так и остались лежать. Казалось, лошади думали: теперь, мол, мы помогли вам добраться до Нангиялы, с нас хватит!

— Надо разжечь костер на нашем старом месте, — предложил Юнатан.

Он имел в виду ту самую скалу, где мы пережили грозовую ночь и где я впервые увидел Катлу. Стоило мне подумать об этом, как я начинал дрожать, и я предпочел бы разжечь костер где-нибудь в другом месте. Но пройти дальше мы сейчас были не в силах.

Прежде чем устроиться на ночь, надо было сначала выкупать лошадей. Мы дали им воды, но пить они не хотели. Слишком сильно они устали. Тут я испугался.

— Юнатан, с ними что-то неладно, — сказал я, — станет ли им лучше после того, как им удастся поспать?

— Все будет хорошо, стоит им выспаться, — ответил Юнатан.

Я погладил Фьялара, который, лежа, дремал.

— Какой тяжелый был у тебя день, бедняга Фьялар, — сказал я.

— Но утром все будет хорошо, — сказал Юнатан. Мы разожгли костер почти на том же самом месте, где был наш первый. И эта скала нашей грозовой ночи была, собственно говоря, самым лучшим местом, какое только можно придумать для ночного костра. Если бы только забыть, что Карманьяка так близка. За нами поднимались высокие горные склоны, они были еще теплыми от солнца и защищали от всех ветров. Перед нами скала круто падала прямо в Кармафаллет, а та часть, которая ближе всего к мосту, также была крутым склоном, спускавшимся к зеленеющему лугу. Он казался лишь маленькой зеленой полянкой глубоко-глубоко под нами.

Мы сидели у нашего костра и смотрели, как сумерки спускаются на Гору Древних Гор и Реку Древних Рек. Я устал и думал о том, что более длинного и более тяжкого дня мне никогда не доводилось переживать. С рассвета до сумерек ничего, кроме крови, и ужаса, и смерти, не было. «Есть такие приключения, которых лучше бы не было», — сказал однажды Юнатан, а таких приключений в этот день было более чем достаточно. День битвы — он в самом деле был долгим и тяжелым, но теперь он наконец-то кончился.

Однако горю все не было конца. Я подумал о Маттиасе. Я так оплакивал его, и, когда мы сидели там, у костра, я спросил Юнатана:

— Как ты думаешь, где сейчас Маттиас?

— Он в Нангилиме, — ответил Юнатан.

— Нангилима? Я никогда не слыхал о такой стране, — сказал я.

— Ясное дело, не слыхал, — согласился Юнатан. — Помнишь то самое утро, когда я покинул Долину Вишен, а ты так боялся? Помнишь, что я сказал тогда? «Если я не вернусь обратно, увидимся в Нангилиме». И Маттиас теперь там.

Потом он рассказывал о Нангилиме. Он уже давно ничего мне не рассказывал. У него не было на это времени. Но теперь он сидел у костра и говорил о Нангилиме. Так что казалось, все было почти так, как в те времена, когда он сидел на краешке моего диванчика, дома, в нашем городе.

— В Нангилиме… в Нангилиме, — сказал Юнатан тем самым голосом, которым он всегда что-то рассказывал. — Там еще и сейчас время ночных костров и сказок.

— Бедный Маттиас, тогда, значит, там полным-полно приключений, которых быть не должно, — пожалел я дедушку.

Но Юнатан сказал, что в Нангилиме сейчас не время жестоких сказок, а время сказок веселых, когда там полным-полно разных забав. Да, люди играют там, само собой, и работают, и помогают друг другу во всем. Но они и раньше много забавлялись, и пели, и плясали, и рассказывали сказки, говорил он. Иногда они пугали детей настоящими жестокими сказками о таких чудовищах, как Карм и Катла, и о жестоких людях, таких, как Тенгиль. Ну, а потом они только смеялись над этим.

«Не бойтесь, — говорили они детям. — Ведь это только сказки. Ничего подобного никогда на свете не было. По крайней мере, никогда — в наших долинах».

— Маттиасу так хорошо в Нангилиме, — продолжал Юнатан. — У него там старинная усадьба в Долине Яблонь. Это — самая прекрасная усадьба в самой прекрасной и самой зеленой из долин Нангилимы. Скоро уже время собирать яблоки в его яблоневом саду. Надо бы нам попасть туда и помочь ему. Слишком стар он, чтобы подниматься на лесенки.

— Я хотел бы, пожалуй, чтобы мы попали туда, — сказал я. — Мне кажется, в Нангилиме так хорошо, и я очень скучаю по Маттиасу.

— Ты так думаешь? — обрадовался Юнатан. — Да, пожалуй, тогда мы могли бы жить у Маттиаса. В Маттиасгордене, в Долине Яблонь, в Нангилиме.

— Расскажи, как это будет, — попросил я.

— О, это будет чудесно! — сказал Юнатан. — Мы сможем разъезжать верхом по лесам и разжигать ночные костры то там, то тут. Если б ты только знал, какие леса окружают долины Нангилимы! А в глухих чащах лесов — маленькие прозрачные озера! Мы могли бы устраивать ночные костры каждый вечер у какого-нибудь другого озера и жить дни и ночи в лесах, а потом снова возвращаться к Маттиасу!

— И помогать ему собирать яблоки, — добавил я. — Но тогда Софии и Урвару придется управлять Долиной Вишен и Долиной Терновника без тебя, Юнатан.

— Да, а почему бы и нет, — сказал Юнатан. — София и Урвар больше во мне не нуждаются, они и сами могут справиться со всем в своих долинах.

Но потом он замолчал и больше ничего не рассказывал. Мы оба молчали, а я очень устал, и мне было вовсе не радостно. Да и какое же утешение слушать о Нангилиме, которая так далеко от нас?

Вокруг все больше и больше смеркалось, и горы становились все чернее и чернее. Огромные черные птицы парили над нами и горестно кричали. Все казалось таким горестным! Гремел Кармафаллет. Я страшно устал слушать его грохот. Он заставлял меня вспоминать то, что мне хотелось забыть. Горестно, горестно было все вокруг. «Верно, мне уже никогда не знать радости», — подумал я.

Я придвинулся ближе к Юнатану. Он сидел так тихо, прислонившись к горному склону, и лицо его было бледным. Он был похож на сказочного принца, но это был бледный и усталый сказочный принц. «Бедный Юнатан, и ты тоже не очень весел, — подумал я. — О, если б я мог хоть чуточку развеселить тебя!»

И вот, когда мы сидели в глубоком молчании, Юнатан сказал:

— Послушай, Сухарик, я должен тебе кое-что сказать!

Тут я сразу же испугался, потому что, когда он так говорил, он наверняка хотел сказать что-нибудь печальное.

— О чем ты должен мне сказать? — спросил я. Он провел указательным пальцем по моей щеке.

— Не бойся, Сухарик… но ты помнишь, что говорил Урвар? Крошечного языка пламени Катлы достаточно, чтобы парализовать или убить кого угодно. Помнишь?

— Да, но почему тебе надо сейчас говорить мне об этом? — спросил я.

— Потому что… — запнулся Юнатан. — Потому что маленький язычок пламени Катлы опалил меня, когда мы бежали от нее.

Мое сердце ныло в груди целый день от всего этого горя и ужаса, но я не плакал. А теперь плач вырвался из моей груди, словно крик.

— Ты теперь снова умрешь, Юнатан?! — закричал я. И тогда Юнатан сказал: