Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир (книги полностью .txt) 📗

Минуло не более пары дней с тех пор как юный Реймунд Стург столкнулся с непредвиденными трудностями, обозревая логово своей первой цели, как в графство Никкори-Сато герцогства Кампань, управляемое вдовой графиней Стефанией де Никкори-Сато, по двум дорогам — королевской, широкой грязной и утоптанной тысячами ног, с севера, из благословенной Люзеции, и герцогской, довольно узкой, но зато уложенной крепким камнем, с юго-запада со стороны Люзона, прибыли два путника, первый в блеске молодости и почета днем, второй незаметно, ночною порою, стараясь не привлекать излишнего внимания.

Сим двум путникам — маскам Реймунда, предстояло обеспечить устранение Алана де Мелонье, аристократа, ученого и в высшей степени подозрительного молодого человека…

Что такое трактир? Вопрос сложный, филисофский и важный. Настоящий трактир, расположенный на королевской дороге, это вам не деревенская забегаловка, и не городской кабак. Это заведение солидное, статусное, приносящее владельцу доход и почет.

«Голова великана на зеленом лужку» как раз был таким трактиром, расположенным на дороге, ведущей через графство Никкори-Сато на юг, через прочие Кампанские земли к морю в герцогство Люзон. Заведение щеголяло выполненной искусным живописцем вывеской, в реалистичной манере изображающей валяющуюся на зеленом лугу отрубленную голову великана с вываленным языком, и представляло собой добротное двухэтажное каменное здание. Оно было обрамлено пристройками в виде конюшни, кузни, хлева с разнообразной скотиной, амбара, и даже небольшого нарядного домика цирюльника, по несчастливой случайности расположенного возле пяти деревянных будочек нужников, с прорезанными в дверях изящными сердечками.

Сам трактир помимо дверей из кухни и комнат хозяев имел три входа, как и положено столь великолепному заведению. Первая располагалась как раз со стороны уже означенных нужников, вели к ней вымазанные навозом гнилые деревянные ступени, а сама она была выполнена из толстых досок, окованных железными пластинами, давно проржавевшими, для крепости. Дверь эта вела в чадный и темный зал, куда свет пробивался через небольшие окошки под самым потолком. Там стояли простые столы и грубые широкие лавки, в правой от входа стене располагался крупный очаг. А под прочими стенами была навалом раскидана солома, завшивленная и редко меняемая. Этот крупный и мрачный зал предназначался для представителей подлых сословий — крепостных, крестьян, ремесленников самого низкого статуса, пастухов, бродячих актеров, воров, разбойников и прочей шушеры, с которыми приличные люди не хотели иметь ничего общего. Кормили тут плохо, но зато недорого, спать можно было, если приплатить, на лавках или бесплатно на соломе в углу.

Вторая дверь была много приличней, к ней вели добротные каменные ступени, сама она была обита кожей и имела небольшое смотровое окошко, через которое охранник — в данном случае старый одноногий гренадер, мог обозревать новых гостей желающих проникнуть в помещение, дабы сразу отшибать тех, кому там находиться не полагалось.

Чистый и просторный зал был уставлен круглыми столами разного размера и простыми деревянными стульями, укрытыми шкурами. Два камина, свечные люстры и в дневное время три больших, забранных дешевым матовым стеклом, окна, обеспечивали надежное, хорошее освещение отделению трактира, предназначенному для людей сословий средних, — солдатам королевской армии и унтер-офицерам, зажиточным ремесленникам, купцам среднего и малого достатка, чиновникам, музыкантам, слугам благородных людей и прочим людям, которым посчастливилось иметь твердый доход и свободное происхождение. Кормили здесь добротно, но без прикрас, а спать можно было отправиться по трескучей лестнице на второй этаж в небольшие уютные комнатки с кроватью сундуком, рукомойником и небольшим окошком с видом на двор.

К третьему входу вела отличная полированная мраморная лестница, у входа же стояло двое нарядных лакеев, которые, завидев гостей, немедленно отворяли створки дверей из красного дерева с изящной резьбой и позолотой. За этими дверьми открывался воистину впечатляющий, но довольно небольшой, помпезный зал, освещаемый не менее чем сотней свечей в дорогих канделябрах и бронзовых люстрах. Тут были диванчики из драгоценных пород дерева, обитые мягким плюшем, изящные столики на тонких ножках, и мягкие стулья с резьбой. Тут подавали, причем не от каминов, а из отдельной кухни, самые разнообразные блюда, способные удовлетворить взыскательный вкус, а для отдыха гостей были предназначены расположенные на втором этаже спальни (с отдельными комнатками для слуг), с видом на густые кампанские леса. Само собой этот шик был доступен лишь для представителей великой Церкви Единого, и блистательной аристократии, реже и по особому приглашению сюда так же могли пускать наиболее состоятельных купцов, желавших сорить деньгами и терпеть взгляды, полные неприязни и презрения. Этот зал имел охраняемую аляповатым амбалом в ливрее дверь в соседнее помещение для средних сословий, откуда иногда благородные господа могли пожелать пригласить кого-то себе на забаву, или позвать слуг.

По королевской дороге прогрохотали копыта. Властной рукой, затянутой в черные краги, солдатам у рогатки при въезде в графство был предъявлен дорожный пас. Документ на имя драгунского коронного лейтенанта Антуана де Рано, Алого Люзецийского Имени Его Королевского Величества драгунского полка. С правом беспрепятственного передвижения по землям Его величества в метрополии, равно как и в колониях, включая дороги герцогств, маркизатов, графств, земель баронских и рыцарских.

Уже через пятнадцать минут поджарый вороной конь, еще сохранивший толику боевого задора своих далеких хмааларских предков, вносил своего всадника в распахнутые ворота «Головы великана на зеленом лужку»:

— Заботься о нем как о своих детях, нет, лучше! — пророкотал молодой офицер, передавая поводья и серебряный линар (шваркарасская расчетная серебряная монета) белобрысому служке. Офицер светился молодостью и благополучием, он залихватски улыбался, излучая уверенность в том, что цепко держит удачу за хвост. Так себя умели вести только настоящие столичные аристократы.

Проследив за тем, как парень начал водить коня по кругу во дворе, остужая после скачки, аристократ двинулся к парадному входу в трактир.

По мраморным ступеням прогрохотали медные подбойки ботфорт, лакеи поспешно распахнули двери и, оставив на пороге горстку навоза с улицы, осыпавшуюся благодаря небольшому, но полезному бытовому заклятью, в зал вошел молодой крупный человек в форме драгунов шваркарасской армии. Приталенный алый жюстокор выгодно подчеркивал отличную фигуру. Черные краги блестели и пахли свежей кожей. Жилет и камзол блистали шитьем и пуговицами с королевскими пиками. Кюлоты были пошиты согласно последнему писку задушенной моды, а ботфорты красовались стальными шпорами. Форменный наплечник с соответствующей чеканкой и перевязь с палашом выдавали зрителям коронного лейтенанта — баловня судьбы получившего от королевства шанс скакать при повышеньях через звание.

Взяв на локоть узкую треуголку, драгун быстро осмотрелся:

«Шесть столов из двенадцати заняты, аншлаг для четырех часов дня, двое у окна, мичман и гардемарин, явно нездешние, наверняка получили отпуск из-за начавшегося сезона штормов и едут красоваться в столицу. Дама в дорожном платье и две девицы, с удивлением глазеющие на меня, тоже нездешние. Видимо, леди везет дочерей или подруг из провинции, представить ко двору. Человек в черном сюртуке, сидит в углу, а рожу сморщил, как уксуса хлебнул, не волнуйтесь, господин сейцвер тайной канцелярии, не трону вас. Трое с синими плащами на стульях и при тяжелых шпагах, мушкетеры из Люзона, тоже проезжие. Этот вообще пьян, а еще священник. А вот эти четверо подойдут — одежда явно не дорожная, лица без признаков пыли и усталости. Парики слишком пышные для дорожных, да и сорочки чистые и свежевыглаженные. Едят умеренно. Пьют вино местное, и сами видимо отсюда, вот вы-то мне и нужны, господа» — и объявил, продолжая источать силу и сытое довольство: