Мёртвая столица (СИ) - Виланов Александр Сергеевич (читать книги без TXT) 📗
И всё же одной компании даже здесь было не укрыться от любопытных взглядов и шепотков. Головы посетителей то и дело поворачивались к столу, где, отдыхая после утомительной прогулки, сидел местный гид с неизменной чудаковатой маской на лице. Компанию ему составляла крылатая воительница из самого Кеварина, заказавшая себе тур по окрестным достопримечательностям.
Особенно трудно было оторвать взгляд от ангела. Даже изрядно потасканные в трёхдневном путешествии, её статная фигурка, точёное личико и белоснежная шевелюра настойчиво притягивали взгляды подвыпивших работяг. К тому же, после падения столицы гости из небесной страны стали большой редкостью в здешних краях. Такой же редкостью, как и сам факт появления в кабаке симпатичных девиц.
Крылатая гостья то и дело прикладывалась к кружке с выпивкой, между делом чёркая что-то графитовым стержнем на мятом клочке бумаги.
Возле гида сидел на полу механический пёс, подаренный ему на память вторым клиентом. Сам голем, как объяснил Линсон, не стал задерживаться в городе и уже отчалил в родной Сат-Харим. Хорошо им: есть не надо, спать не надо, волки не съедят, грабить тоже нечего. Сделал, что хотел — и иди хоть среди ночи на все четыре стороны.
Понятное дело, что у такого хозяина железяка надолго не приживётся. Можно забиваться, продаст его Марей этим же вечером или подождёт до утра. Если раньше того не потеряет. Но через два-три дня собаки при нём уж точно не увидишь, тут и гадать нечего.
— До сих пор не могу поверить. — Сайтеми отхлебнула из кружки.
После пережитых потрясений дева основательно налегла на спиртное, причём не кеваринское, как ожидал Линсон, а на местное пойло. Как объяснила дева, раз уж судьба загнала в Бартелион, то почему бы не воспользоваться моментом и не испробовать творения людских виноделов?
— Источник Порчи… Я думала, что готова ко всему. Но узнать, что всё это время посреди Турты рос и распространял проклятие гигантский нар'силен…
Несмотря на опьянение, дева не забывала соблюдать осторожность и говорить так, чтобы не долетело до посторонних ушей.
Отхлебнула ещё. Подумала и добавила пару слов к корявым строкам на пергаменте. Линсон не смог разобрать, что там написано, сколько ни всматривался, но Сайтеми находила свою писанину крайне важной, то и дело отставляя кружку и добавляя на бумагу новые символы на своём языке.
— Ну и каково это: узнать, что ваше священное дерево оказалось оружием массового уничтожения? — спросил Линсон. Сам он ограничился одной кружкой кеваринского светлого. Рядовой поход в развалины вылился в авантюру по спасению целого мира, и, если уж ему суждено быть втянутым в столь масштабные события, голову лучше оставить свежей. У неё будет много работы.
— Уверена, люди б-были бы счастливы, слчись с ними такое, — выговорила дева заплетающимся языком. — А мне… мне нисколько н-не радостно. Я д-должна узнать, что происходит. И я дкопаюсь до правды!
Кружка опустела, и Сайтеми пришлось долить вина из бутылки. Рука её заметно подрагивала, и часть напитка пролилась на стол, намочив краешек бумаги. Не обращая внимания, крылатая воительница жадно приложилась к очередной порции алкоголя.
Алмейтор молчал, неподвижно сидя у ног проводника в собачьем теле. Голема условились не раскрывать. Не то чтобы возможность переноса души в другого механоида была большим секретом, но если люди прознают о смене каркаса, то начнутся вопросы. Как доспех потерял? Где взяли механоида? Ни к чему это.
Дева грохнула полупустой кружкой, чуть не промахнувшись мимо стола, и откинулась на спинку стула.
— Вот я всё руг-гала вас, л-людей, что вы такие трусливые, кор-рыстные, жалкие. А чем мы лучше, Линсон? Летаем по своему Кеварину, рад-дуемся жизни, и плевать хотели, что прсходит вокруг. Почитаем свщенное древо, а между тем, погляди-ка — кто-то уж-же научился испзовать его, как орудие убийства. И украл наш-ши семена, между прочим!
— Да уж. Узнает кто, что ангелы причастны к гибели Турты — тот ещё будет скандал.
— Ангелы. Да как-кие м-мы ангелы? Не н-называй так больше, н-никогда! К-куры общпные, вот мы кто! Так и с-скажу совету, когда вернусь. Вот пр-рямо в лиц-цо!
В свете отсутствия в кабаке упомянутого совета палец девы указывал на сидящего напротив проводника.
— Так… Понесло тебя, дорогая. — Линсон поднялся из-за стола. — Ты комнату уже заказала?
— Д-да. Ещё к-как только пршли.
— Пойдём провожу, пока ты себя в революционеры не записала. Тебе с утра мир спасать, не забыла? Так что отоспись как следует.
Проследив, чтобы пьяная в стельку дева благополучно добралась до кровати, Линсон с Алмейтором вышли на улицу. Стояла глубокая ночь — в такую никто не отличит механоида от живого пса, и голем мог беспрепятственно покинуть город, а кто поставил на пропажу собаки до восхода солнца, тот наградит себя за догадливость лишней кружкой пойла.
Голем вообще не планировал возвращаться в город, если бы не новое тело, уже не способное нести на плече мешок с душами. Пришлось заглянуть к портному и подыскать Алмейтору подходящую вьючную сумку.
Долго прощаться не стали. Как уверял голем (и как боялся проводник), виделись они далеко не в последний раз.
Линсон ещё раз напомнил, где себя искать, а Алмейтор пообещал больше не попадать в неприятности, на чём и разошлись.
Линсон остался один. Тихо. Только из окон таверны доносятся еле слышные обрывки разговоров. Одинокий фонарь у входа освещает входную дверь и небольшой клочок дороги. Сам проводник стоит поодаль, неслышный и невидимый.
Пора домой.
***
Ноги неслышно ступали по булыжнику. Гид — не вор, прятаться нему незачем и не от кого, но от старых привычек не так-то легко избавиться. Неприметная фигура скользила в тенях, не преследуя никаких коварных планов.
Он не верил в амбиции ангелов и големов. В эти минуты, шагая по спящим улицам родного города, Линсон сам дивился тому, с какой серьёзностью ещё утром рассуждал о международных соглашениях и грядущей победой над загадочным проклятием, что нависло над миром.
Теперь весь трёхдневный поход казался одним затянувшимся сном. Крылатая воительница, душа учёного в механическом теле — неужто всё было взаправду? Ведь его клиенты — это богатеи, охочие до новых ощущений, да обманутые судьбой приключенцы, готовые отдать последнее ради сказок о несметных сокровищах мёртвого города. Откуда бы здесь взяться посланникам волшебных народов с миссиями государственной важности?
Как всегда по возвращении из Турты, находиться здесь было непривычно. Эркон спит, но даже в темноте ясно чувствуется, что он живой. Свет из окна, собачий лай с соседней улицы, дым из трубы, вечерняя беседа супругов на втором этаже.
Город уснул, но не умер. Кому, как не ему, Линсону Марею, знать, сколь велика разница между этими двумя состояниями? Знать, как изменится Эркон, когда и ему придётся узреть эту разницу.
Захотелось напомнить себе. Прямо сейчас.
Молниеносное движение, и два окуляра поменялись местами. Бояться было нечего. Мало ли, кто караулит запоздалого путника в тёмных подворотнях — Линсон Марей сам к кому хочешь подкрадётся. Похлопает по плечу и исчезнет раньше, чем доходяга успеет испуганно обернуться.
Лёгкий треск шестерёнок, линза на глаз — и истина предстала перед глазами. Погас огонь в окнах, но темнее не стало. На той стороне ночь не опускалась на землю непроглядной тьмой, а дневное солнце не слепило глаза. Опустевшие дома нависали над тусклым сумраком тесного переулка. Не было дыма над головой, и ничто не застилало чистого звёздного неба. Казалось, даже звуки притупились, погрузив улицу в мертвенную тишину.
Тихо и пустынно. Теперь он один во всём городе, больше никого. В городе, в стране, в целом мире. Эта реальность казалась куда правдоподобнее той, что осталась в правом глазу. Имитация жизни, которой рано или поздно суждено прерваться.
Лишь одна вещь казалась лишней в этом царстве праха и тишины. Одна деталь выбивалась из общей картины, ломала собой идиллию покоя. Это деталью был он — проводник Линсон Марей. Жизнь среди смерти, человек среди призраков.
