Дюна. Первая трилогия - Герберт Фрэнк Патрик (книги хорошего качества .txt) 📗
Грусть Лето была так сильна, что он мог говорить в течение нескольких томительных минут. Овладев голосом, Лето сказал:
— Итак, ты заманил Алию, подверг ее искушению и склонил к бездействию и неправильным решениям. Больше того, теперь она знает, кто ты в действительности.
— Она знает… Да, она знает.
У Пауля был сейчас стариковский голос и в нем звучал скрытый протест. У него был еще резерв сопротивления.
— Если смогу, я отниму у тебя это видение, — сказал он.
— Тысячи мирных лет, — сказал Лето. — Вот, что я им дам.
— Ты дашь им сон! Застой!
— Конечно. И те формы насилия, которые сочту допустимыми. Я стану уроком, который человечество никогда не забудет.
— Плевать я хотел на твои уроки! — сказал Пауль. — Ты думаешь, я не видел ничего подобного тому, что выбрал ты?
— Ты видел, — согласился Лето.
— И чем твое видение лучше моего?
— Ничем. Может быть, оно даже хуже, — ответил Лето.
— Так что мне остается, как не сопротивляться тебе? — спросил Пауль.
— Или убить меня?
— Я не настолько наивен, и мне известно, какие силы ты привел в действие. Мне известно о разрушенных каналах и беспорядках.
— А теперь еще и Ассан Тарик никогда не вернется в Шулох. Ты должен вернуться туда со мной или вообще не вернуться, потому что таково мое видение.
— В таком случае я не стану возвращаться.
Каким старым стал его голос, подумал Лето с мучительной душевной болью.
— В моей дишдаша лежит кольцо с ястребом Атрейдесов. Если хочешь, я могу вернуть его тебе.
— О, если бы я умер, — прошептал Пауль. — Я действительно хотел умереть, когда ушел в Пустыню той ночью, но я знал, что не могу покинуть этот мир. Я должен был вернуться и…
— … воскресить легенду, — закончил за него Лето. — Я знаю. Но шакалы Якуруту подстерегали тебя, и ты знал, что так будет. Они хотели твоих видений! Ты знал об этом.
— Я отказался. Они не получили от меня ни одного видения.
— Но они запачкали тебя. Они кормили тебя эссенцией Пряности, подсовывали женщин и соблазняли пустыми обещаниями. И у тебя были видения.
— Иногда, — голос отца прозвучал глухо.
— Так ты возьмешь кольцо с ястребом? — спросил Лето. Пауль, резко выпрямившись, сел на песке. На фоне Звездного неба возникло темное пятно.
— Нет!
Итак он понимает тщетность того пути, подумал Лето. Это открывало многое, но не все. Соревнование видений перешло из плана изящного выбора в грубую несовместимость альтернатив и их носителей. Пауль знал, что не может победить, но надеялся все же уничтожить то видение, которое выбрал Лето.
Отец заговорил:
— Да, я искупался в грязи, живя в Якуруту, но ты испачкал себя сам.
— Это правда, — признал Лето. — Но ведь я — твой сын.
— И ты добрый фримен?
— Да.
— Тогда ты позволишь слепому отправиться в Пустыню? Ты предоставишь мне право выбрать вечный покой по моему усмотрению? — Он ударил ладонью по песку рядом с собой.
— Нет, этого я тебе не позволю, — сказал Лето. — Но твое право упасть на нож, если ты на этом настаиваешь.
— И ты будешь иметь на руках мой труп?
— Именно так.
— Нет!
И все же он знает тот путь, подумал Лето. Погребение тела Муад'Диба его собственным сыном будет расценено как нечто, цементирующее видение Лето.
— Ты никогда не рассказывал им о своих видениях, правда, отец? — спросил Лето.
— Никогда.
— А я рассказывал, — сказал Лето. — Я говорил об этом Мюризу. О Крализеке, Тайфунной Битве.
Плечи Пауля бессильно опустились.
— Ты не можешь, — зашептал он, словно в бреду. — Нет, ты не можешь.
— Теперь я — порождение этой Пустыни, — сказал Лето. — Ты бы смог так, как я, говорить с бурей Кориолиса?
— Ты считаешь меня трусом, оттого что я не выбрал этот путь, — произнес Пауль тихим, дрожащим голосом. — О, я очень хорошо понимаю тебя, сын. Авгуры и гадатели по внутренностям всегда платили за свои предсказания, но я никогда не терялся в возможностях будущего, потому что такое будущее не может быть предсказано.
— Твой джихад покажется мирным пикником на Каладане по сравнению с тем, что будет, — согласился Лето. — Сейчас я отвезу тебя к Гурни.
— Гурни! Он служит Общине Сестер, служа моей матери.
Теперь Лето понял всю степень видений своего отца.
— Нет, отец, Гурни уже никому не служит. Я знаю, где его найти, и отведу тебя туда. Настало время создавать новую легенду.
— Я вижу, что не смогу перебороть тебя. Дай мне прикоснуться к тебе. Ведь ты — мой сын.
Лето вытянул вперед правую руку и взял протянутые навстречу пальцы Пауля. Он легко сопротивлялся всем движениям Пауля.
— Теперь мне не причинит вреда даже отравленный нож, — сказал Лето. — У меня изменилась вся биохимия организма.
Из незрячих глаз Пауля потекли слезы, он вырвал свою руку из пальцев Лето и бессильно обмяк.
— Если бы я выбрал твой путь, то стал бы слугой сатаны. Но кем станешь ты?
— Какое-то время и меня тоже будут называть посланцем сатаны, — ответил Лето. — Потом люди начнут поражаться мне и наконец поймут. Ты просто не стал далеко заглядывать в свое видение, отец. Твои руки творили как добро, так и зло.
— Но зло бывает видно только по его результатам!
— Таков удел многих великих зол, — сказал Лето. — Ты проник только в часть моего видения. Неужели у тебя не хватило сил?
— Ты же понимаешь, что я не мог бы остаться там навсегда. Я никогда не делал зла. Если знал, что это будет зло. Я не сын Якуруту. — Он поднялся на ноги. — Ты же не думаешь, что я из тех, кто по ночам смеется над другими?
— Очень грустно, что ты никогда не был истинным фрименом, — сказал Лето. — Мы, фримены, знаем, как назначать арифу. Наши судьи умеют выбирать из зол наименьшее. И так будет у нас всегда.
— То есть у фрименов? Ты хочешь сделать их рабами судьбы? — Пауль подошел к Лето и каким-то застенчивым движением протянул вперед руку, коснулся оболочки, покрывающей кожу сына, провел пальцами по руке, потом по плечу, до уха, потрогал щеку, потом рот.
— Ах, все-таки у тебя осталась еще природная плоть, — сказал он. — Но куда заведет тебя новая плоть?
Пауль бессильно уронил руку.
— Туда, где люди смогут творить свою судьбу каждый миг.
— Ты говоришь так, как может говорить Мерзость.
— Я не воплощение Мерзости, хотя мог стать им, — сказал Лето. — Я видел, как это случилось с Алией. В ней живет демон, отец. Я и Гани знаем этого демона: это барон, твой дед.
Пауль прикрыл лицо руками. Плечи его затряслись. Потом он взял себя в руки и опустил руки. Рот его был плотно сжат.
— Это проклятие нашего Дома. Я молился о том, чтобы ты выбросил это кольцо в песок, чтобы ты отрекся от меня и выбрал другую жизнь. Все было перед тобой.
— Но какова цена?
Пауль ответил после долгого молчания.
— Конец пути содержит его оправдание. Однажды я не смог отстоять свои принципы. Только однажды. Я принял махдинат. Я сделал это ради Чани, но это сделало меня плохим правителем.
Лето было нечего ответить на это. Память о том решении была у него в душе.
— Я не могу лгать тебе больше, чем я лгал себе, — продолжал Пауль. — Я это знаю. Каждый человек должен иметь такого судью. Я хочу спросить у тебя только одно: Тайфунная Битва действительно необходима?
— Да, в противном случае род человеческий угаснет.
Пауль почувствовал истину в словах Лето и тихо произнес, признавая преимущество видения сына:
— Я не видел этого среди возможностей выбора.
— Думаю, что о такой возможности подозревает Община Сестер, — сказал Лето. — У меня нет другого объяснения действий бабушки.
Ночь повеяла холодом. Одежда Пауля облепила ноги от сильного ветра. Отец дрожал от холода. Заметив это, Лето сказал:
— У тебя есть фримпакет, отец. Я надую тент, и мы проведем эту ночь в комфорте.
Но Пауль только покачал головой, зная, что в его жизни больше не будет комфортных ночей. Муад'Диба, Героя, надо уничтожить. Отныне останется только Проповедник.
