Благие намерения - Лукина Любовь Александровна (читать книги без сокращений txt) 📗
- Развод - нарочно?
Лена и сама почувствовала, что зарвалась, но остановиться не могла. Она уже не думала о выгодных и невыгодных ракурсах; уперев кулаки в бедра, она повернулась к Андрею искаженным от ненависти лицом.
- Спасибо! Сделал ты мне репутацию! Нет, но как вам это нравится: я разбила его семью! Между нами, можно сказать, ничего и не было!..
- Да, - не удержался Андрей. - Недели две уже.
Здание театра было выстроено в доисторические времена по проекту местного архитектора-любителя и планировку имело нестандартную. Неизвестно, на какой репертуар рассчитывал доисторический архитектор, только сразу же за сценической коробкой начинался несуразно огромный и запутанный лабиринт переходов и "карманов". В наиболее отдаленных его тупиках десятилетиями пылились обломки старых спектаклей.
Пьющий Вася-Миша божился, что там можно неделями скрываться от начальства. Насчет недели он, положим, преувеличивал, но были случаи, когда администратор Банзай, имевший заветную мечту поймать Васю-Мишу с поличным, в течение дня нигде не мог его обнаружить.
Острый на язык Андрей пытался прилепить за это Васе-Мише прозвище Минотавр, но народу кличка показалась заумной, и неуловимый монтировщик продолжал привычно отзываться и на Мишу, и на Васю.
Шаги разгневанной Лены сухими щелчками разносились в пустых коридорах театра.
Андрей достал сигарету, заметил, что пальцы у него дрожат, и, не закурив, отшвырнул. Полчаса! Если и ненавидеть за что-либо Лену Шабину, то именно за эти отнятые полчаса.
Он прислушался. Ушла, что ли? Ушла.
Андрей миновал пульт помрежа и неторопливо двинулся вдоль туго натянутого полотна "радиуса", пока слева в сером полумраке не возникло огромное черное пятно - вход на склад декораций. Не замедляя шага, он вступил в кромешную черноту и пошел по центральному коридору, который монтировщики окрестили на шахтерский манер "стволом". Потом протянул руку, и пальцы коснулись кирпичной стены.
Оглянулся на серый прямоугольник входа. Разумеется, никто за ним не шел, никто его не выслеживал, никому это не было нужно.
Крайнее правое ответвление "ствола" - неэлектрифицированное, заброшенное - служило свалкой отыгравших декораций. Андрей свернул именно туда.
В углу "кармана" он ощупью нашел кипу старых до трухлявости щитов, за которыми скрывался вход в еще один "карман", ни на одном плане не обозначенный. Андрей протиснулся между щитами и стеной. Остановился - переждать сердцебиение. Потом поднырнул под горбатый фанерный мостик.
…На полу и на стенах каменной коробки лежал равный зеленоватый полусвет. По углам громоздились мохнатые от пыли развалины деревянных конструкций. А в середине, в метре над каменным полом, парил в воздухе цветной шар света, огромный одуванчик, округлое окно с нечеткими, как бы размытыми краями. Словно капнули на серую пыльную действительность концентрированной кислотой и прожгли насквозь, открыв за ней иную - яркую, ясную.
И окно это не было плоским; если обойти его кругом, оно почти не менялось, оставаясь овалом неправильной формы. Окно во все стороны: наклонишься над ним - увидишь траву, мурашей, заглянешь снизу - увидишь небо.
Со стороны фанерного мостика просматривался кусок степи и - совсем близко рукой подать - пластмассовый, словно игрушечный, коттеджик, избушка на курьих ножках. Строеньице и вправду стояло на толстом металлическом стержне, распадающемся внизу на три мощных корня. Или когтя.
Ветер наклонял высокую траву, и она мела снизу по верхней ступеньке висячего крылечка-трапа.
Девушка сидела, склонив голову, поэтому Андрей не видел ее лица - только массу светлых пепельных волос.
Не отводя глаз от этого воздушного окошка, он протянул руку и нащупал полуразвалившийся трон, выдранный им вчера из общей груды хлама и установленный в точке, откуда видно коттеджик, крыльцо и - когда повезет - девушку.
Она подняла голову и посмотрела на Андрея. И он опять замер, хотя еще в первый раз понял, что увидеть его она не может никак.
Однажды вечером, после спектакля, они разбирали павильон, и мимо Андрея пронесли круглый проволочный куст, усаженный бумажными розами. В непонятной тревоге он проследил, как уплывает за кулисы этот шуршащий ворох причудливо измятой, грязновато-розовой тонкой бумаги, и понял вдруг, что все кончено.
Это было необъяснимо - ничего ведь не произошло… Правда, эпизодическую роль передали другому - недавно принятому в труппу молодому актеру… Правда, висел вторую неделю возле курилки последний выговор за появление на работе в нетрезвом виде… Правда, жена после долгих колебаний решилась-таки подать на развод… Неприятности… Просто неприятности, и только. Поправимые, во всяком случае, не смертельные.
Но вот мимо пронесли этот проклятый куст, и что-то случилось с Андреем. Вся несложившаяся жизнь (по его вине не сложившаяся!) разом напомнила о себе, и спастись от этого было уже невозможно.
…Рисовал оригинальные акварельки, писал дерзкие, благозвучные, вполне грамотные стихи, почти профессионально владел гитарой, пел верным тенорком свои и чужие песни… С ума сойти! Столько талантов, и все одному человеку!..
- Андрей, ну ты что стоишь! Помоги Сереге откосы снять…
…Как же это он не сумел сориентироваться после первых неудач, не сообразил выбрать занятие попрозаичнее и понадежнее? Ах, эта детская вера в свою исключительность! Ну конечно! Когда он завоюет провинцию, столица вспомнит, от кого отказалась!.. Отслужил в армии, устроился монтировщиком в городской театр драмы, где при возможности совершал вылазки на сцену в эпизодах и массовках… Это ненадолго. На полгода, не больше. Потом его заметят, и начнется восхождение…
- Ты что все роняешь, Андрей? После вчерашнего, что ли?
…Первой от иллюзий излечилась жена. "Ой, да брось ты, Лара! Тоже нашла звезду театра! Вбегает в бескозырке: "Товарищ командир, третий не отвечает!" Вот и вся роль. Ты лучше спроси, сколько эта звезда денег домой приносит…"
…Менялась репутация, менялся характер. Андрей и раньше слыл остряком, но теперь он хохмил усиленно, хохмил так, словно хотел утвердить себя хотя бы в этом. Шутки его, однако, из года в год утрачивали остроту и становились все более сальными…
