Мечта светлой тьмы - Савенко Валентина (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Хотелось бы поверить.
— Это не просто слова. За всю жизнь я только однажды нарушил слово, и тогда от этого зависела жизнь.
— А что стало с тем, кому ты дал слово?
— Ничего. Жив, здоров, хоть и вынужден со мной общаться.
Если бы имелась хоть слабая надежда, что удастся возобновить расследование, я бы отказалась.
— Ты берешься за мое дело?
— Да.
О цене я не успела спросить, вернулся запыхавшийся инспектор в сопровождении престарелой дамы. И начался повторный допрос. Робертсон задавал вопросы. Дама записывала. Я отвечала. Эрик следил, чтобы в бумаги попали только факты. В итоге вышла банальная история с мисс, которую решили разыграть неизвестные шутники. То есть даже штраф за ложный вызов мне не грозил. Никто расследовать странное происшествие, естественно, не собирался, Робертсон этого даже не скрывал.
А как же премия?
Пару дней назад он был готов посадить меня в тюрьму, лишь бы ее получить. Или он уже ее получил? Сомневаюсь, что артефакт случайно так удачно закоротило. Неужели Робертсон откопал Вернона?
Из участка я выходила совершенно растерянная, не понимая, чего ждать от Вернона. Вряд ли он спустит мне непредвиденные траты. Значит, надо готовить бумаги и надеяться на чудо. Можно попробовать рассказать Эрику, но то, сколько он узнал о моей семье, настораживало. Но ведь он дал слово? И я ему верила, хотя разум настойчиво предупреждал, слова — это всего лишь слова, их к делу не пришьешь.
— Давай перекусим, поговорим. Знаю тихое местечко неподалеку. Там отлично кормят, — предложил Эрик, обводя взглядом заснеженную улицу.
Тонущий в белом сумраке метели день казался серым. Как и мое настроение.
— Вивьен, — грифон шагнул ко мне, приподнял пальцами подбородок, заставляя посмотреть себе в лицо, — я всегда держу слово. Единственный раз, когда я его нарушил… пропал мой племянник. Тогда я нарушил обещание не приближаться к своему брату.
— Ты же сирота? — убито прошептала я, чувствуя, как болит в груди. Как я могла ему довериться?
— Да. Но у меня есть старший брат. У нас разные отцы. Мы родились с разницей в двадцать лет. — Эрик поморщился, грустно хмыкнул. — Мать вышла за моего отца после пяти лет траура, но брат ее все равно не простил. Когда мать и отец погибли, он отказался от меня. А я дал слово, что никогда не подойду к нему.
— Прости! — виновато улыбнулась я. И тут же, осененная неожиданной догадкой, шепотом спросила, чувствуя, как снова становится пусто внутри от дурного предчувствия: — Твой брат — тоже оборотень? А в кого он превращается?
— В рысь. Да, Чад — мой племянник.
Я выдернула подбородок из его пальцев. Отступила. Почему так больно? Я ведь должна радоваться, что Эрик точно поможет. Останется рядом. Радоваться за Чада, что у него такой хороший дядя.
— Вивьен, я бы помог в любом случае.
Обычная отговорка.
Я заставила себя поднять голову и посмотреть в лицо грифона. На нем отразилось смятение — не ожидал, что я пойму.
— Я все понимаю…
— Да ничего ты не понимаешь!
Эрик рывком оказался рядом, сгреб меня в охапку, ловко обхватив одной рукой за талию, приподнял и поцеловал. Сердце испуганно замерло, а потом забилось, словно птица в силках. Запах Эрика окутал почти осязаемой пеленой. А пахнет он заснеженным лесом, остро, горько и так желанно. Ласковые прикосновения горячих губы смущали, околдовывали, пьянили не хуже крепкого вина, заставляя забыть обо всем. Словно в сказке, превращая лягушку в принцессу.
Только я принцессой никогда не стану.
Я затрепыхалась в руках Эрика, попыталась освободить голову от бережно легшей на затылок широкой ладони. Грифон поспешно отпустил. Будто тоже очнулся, словно не одна я попала в пьянящий плен поцелуя. Осторожно поставил меня на снег. Не выпуская из объятий, повторил:
— Я все равно бы тебе помог.
И мне стало неожиданно хорошо, хотя умом я прекрасно понимала, что ни к чему путному такие отношения не приведут. Он лорд, а я — неудачный магический эксперимент, возникший из-за брошенной кочерги.
— Это неправильно… — предприняла я слабую попытку призвать Эрика и себя к порядку.
Отдернула руку, потянувшуюся к нему.
— Естественно, неправильно! — согласно закивал грифон, надевая мне на голову капюшон и лукаво улыбаясь. — Я не встречаюсь с заказчицами. Поэтому, пока мы не разберемся со всем этим, буду вести себя прилично и на свидания приглашать не стану, — и добавил уже серьезно, с непонятной грустью: — Потом будет видно.
Мне последние слова не понравились. Странный подтекст был в них. Словно после нашего дела с ним что-то может случиться.
— Заглянем в булочную. Потом в храм.
— Зачем?
— Нам нужны настоящие документы на опекунство.
— Я совершеннолетняя. И я не оборотень.
— Нет, но наша кровь в тебе есть. — Эрик недоговаривал, чувствую, ждут меня новые «сюрпризы» с неизвестно откуда взявшейся кровью оборотней.
А храм… Когда-то я мечтала найти того, кто согласится туда со мной пойти.
Вернон заключил с родителями обычный договор, оно и понятно. Подтвержденный храмом документ было невозможно нарушить ни одной из сторон. Нельзя заключить его по принуждению или во вред кому-то. Однако такие договоры налагали слишком много ограничений. Как любил говаривать отец: «Что-за торговец, что обмануть не может?»
Но окажись в суде документ, подтвержденный храмом, и обычный договор, правосудие приняло бы во внимание первый.
Увы, тогда я никого не нашла, пришлось использовать подделку.
— Эрик, — я с сомнением посмотрела на довольного грифона, — а как же мои родители? Без них ведь храм не оформит опекунство?
— Оформит.
— Но как?
— Родители дважды пытались тебя продать. — Щит вокруг нас налился алым, стало жарко. Эрик прикрыл глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул, магия успокоилась. — Перед богами они лишились права называться твоими родителями. Поверь, далеко не каждая сделка в храме получает отклик богов.
— Богов? — Всегда считала, что документы подтверждают жрецы своей магией, они ведь все одаренные.
— Богов. Жрецы только заполняют бумаги и обращаются. Решение принимает покровитель. Думала, это жрецы?
Я коротко кивнула. Неприятно признаваться в собственной неосведомленности, но строить из себя умную, когда ничего не знаешь, еще глупее.
— Боги. Поверь, они участвуют в нашей жизни гораздо активнее, чем все считают.
— Почему ты уверен, что наш договор получит одобрение? Родители ведь хотели мне добра… пусть и таким способом…
— Твои родители хотели денег. И, судя по тому, что я узнал и рассказала ты, о твоей жизни никто не думал. Прости, если причинил тебе боль.
— Ничего, я это знала, но признаться себе не могла.
Эрик отступил от меня и обернулся зверем. С насмешливым клекотом опустился на колени. Терпеливо дождался, пока я устроюсь, и мы полетели.
Он отвлекал от мыслей о родителях, указывая на заснеженные здания, украшенные к праздникам и превращенные зимой в сказочные дворцы.
Я добросовестно пыталась смотреть на красоты города, но ничего не выходило. Теплые перья под пальцами и лесной аромат постоянно отрывали от созерцания, напоминая о поцелуе. Грусть уступила место изумлению от неожиданного открытия. Когда Эрик успел меня очаровать? Он ведь даже ничего не сделал. А у меня в крови бушует огонь, а сердце леденеет от мыслей, что будет, если я шагну ему навстречу. Что, если это из-за прерванного ритуала? Какой-то побочный эффект, наваждение? И почему мне не хочется верить собственным предположениям?
— Как думаешь, кто заплатил инспектору, чтобы дело закрыли? — вернула себя и заодно довольно поглядывающего на меня грифона на землю.
— Тот гад, которому тебя пытались продать.
И это узнал. И зол на Вернона, не на меня. Как мне вообще в голову могло прийти, что Эрик встанет на его сторону? От него отказался собственный брат! Отправил родную кровь в приют. Ему ли меня не понять?
— Как его звали?
