Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
* * *
Принц возвратился к жизни удивительно быстро – у Лин еще расходились перед глазами темные круги, а он уже вскочил, подхватил ее на руки и ринулся к Сердцу.
Почему они здесь? Девушка не думала, что в центре лабиринта их встретят все. В смысле, все, отправившиеся в это паломничество ради сомнительного удовольствия сопровождать владычных особ на их Пути. Как они успели добраться сюда раньше? Точно не плутая по лабиринту.
Марк с обмотанной чьей-то белой рубашкой головой пьяно опирается на Дисона. А, так вот чья рубашка! Что ж, после прогулки в распахнутом камзоле эльф на отсутствие женского внимания жаловаться не будет – вон как тянутся к нему две молоденькие дамы из окружения императора. Кари мешком висит между гартонскими хранителями. Увидел ее, вскинулся, но тут же снова сник – картина «Гартонский принц спасает веллийскую принцессу» вряд ли кого оставила равнодушным…
А затем жизнь перестала казаться Лин вереницей коротких эпизодов и время потекло по-обычному.
– Сын, ты спас невесту! Поведай же нам об этом подвиге! – вероятно, Грайт даже в младенчестве, прося соску, изъяснялся высокопарным слогом.
Геданиот покосился на «спасенную» и от хвалебных речей в свою честь воздержался. Малдраб Четвертый открыл было рот, чтобы подлить масла в огонь, но на переднем плане появился Варласт. Откровенно говоря, девушка уже успела списать его со счетов, решив, что он попросту стал наблюдателем, оставив ученика на произвол судьбы. Лучше бы он и правда только смотрел!
Обличающе указав на метаморфа, Варласт бесцветным голосом провозгласил:
– Ты нарушил клятву свободы.
Марк мгновенно взбеленился:
– А я?!!
Не удостоив его даже мимолетным взглядом (ха, какой-то человечишка!), бывший хранитель продолжил:
– Да упадет позор на весь твой род, жалкий отщепенец! Отныне и вовек не видеть тебе того, чем ты так опрометчиво клялся. Рабство станет твоим наказанием!
Тут уже не могла не выступить Лин, благо причина имелась, к тому же серьезная:
– О чем говорит этот человек? – Варласт поморщился, услышав такое определение. – Отец, Кариман служил мне верно и достойно, и клятвы он не нарушал. Неужели я буду вынуждена продолжить Путь лишь с одним хранителем, причем страдающим от тяжелой раны?
Похоже, для императора подобное обвинение в адрес Кари тоже было неожиданным, но изречь свое высочайшее распоряжение он не успел.
– Ваше Высочество, мне жаль, что я позволил безвольному рабу стать вашим хранителем. Чтобы загладить свою вину, я буду охранять вас, принцесса, весь остаток пути. А мой младший брат Дарласт заменит раненого.
«Позволил! Да ты приказал ему занять свое место! И о брате тогда не вспоминал», – подумала девушка и упрямо возразила:
– Они не нарушали никакой клятвы.
– Светлая принцесса, доблестный… э-э-э, Маркан, оборонял вас ценой собственной крови и был побежден. Его вины в том нет. А презренный Кариман дал слово, что не позволит пролиться ни единой капле вашей крови, и не сдержал его. Или я ошибаюсь? – вкрадчиво поинтересовался оппонент. – Что вы помните?
Гартонцы напряглись. Король сделал угрожающее лицо, принц показывал какие-то знаки из-за спин своих молчаливых хранителей. Император закрыл глаза. А Лин вдруг поняла – если она скажет правду, действительно начнется война. Потому что ей поверят. Потому что гартонская Сила Огня для Клусса – что кость поперек горла. Потому что им всем нужен хоть крошечный повод…
– Поскользнулась. Упала. Очнулась – гип… Геданиот. А руку я еще раньше о ветку расцарапала.
– Вот! – торжественно подтвердил Варласт. – Кариман нарушил клятву! Ничтожество, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Кари молчал. Девушка с ужасом осознала – он верит в эту чушь, верит в свое преступление! А еще она начала подозревать, что весь спектакль был затеян наставником метаморфа с одной целью – заполучить того в неволю. «Что же в тебе такого особенного, парень? Почему ты нужен как минимум троим – Зелине, Варласту и… мне?» – промелькнула крамольная мысль.
– Не передергивайте! «Ни капли крови не прольется по злому умыслу»! Считаете, здешние кусты обладают интеллектом и оцарапали меня не случайно? Эй!!! Что вы делаете?!!
Метаморф-старший тем временем споро надел на руку ученика (наверно, уже бывшего…) широкий золотой браслет. Второй такой же экземпляр, похоже, защелкивался на руке «владельца». Кари не противился. Казалось, он вообще утратил волю, да и жизни в нем чувствовалось не больше, чем у каменного Сердца. А ведь он сопротивлялся самой богине…
– Отдай оружие, раб! – страшные слова заставили Лин вздрогнуть.
Она не знала, откуда взялось столь сильное неприятие рабства, но, когда император однажды назвал ее рабыней, девушка сорвалась на угрозы. Невыполнимые, надо признать, однако весомые. А слышать, как человек (тьфу, не-людь, речь не о том!), которого метаморф уважал и считал чуть ли не родителем, обращается к нему, как к бездушному предмету, было больно. Очень больно! Неужели этот бессердечный тиран, тянущий загребущие руки к чужому оружию, имеет что-то общее с мудрым отзывчивым наставником, которого поминутно вспоминал Кари? Бред!
– Марк, во имя нашей прошлой дружбы, передай его, – Кари протянул свой клинок гвардейцу, – принцессе.
– Ничего себе! Мы поссорились? Тю, я и не заметил. Чего ж ты сам не передашь? Ладно-ладно, не строй рожи, меня ими не испугаешь, только челюсть вывернешь. На! – это уже касалось Лин. – Осторожнее, он тяжелый.
Девушка задумчиво оглядела меч, поймала злобный взгляд Варласта, скользнувший по нему, и предложила:
– Уважаемый, – таким тоном обычно произносили «гадость», – невольники ведь продаются. Назови свою цену, мра… доблестный. Веллийская принцесса способна заплатить за возможность продолжить паломничество с надежными хранителями. Согласен?
О, они прекрасно поняли друг друга! Но, кажется, Варласт всю свою длинную жизнь мечтал обзавестись рабом-соотечественником. Или у них там, на Римае, подобные отношения в порядке вещей?
– Госпожа, ваши хранители не оправдали возложенного на них доверия. Поверьте, охраны лучше нас с братом вам не найти.
– Только мой отец имеет право назначать хранителей, – холодно заметила Лин. – Я же пока предлагаю выкупить у вас раба. За цену, названную вами. Марк, дай кольцо, – попросила она. – Уважаемый, это, – девушка раскрыла ладонь, – тоже оставит вас равнодушным?
Старинный золотой перстень произвел на Варласта неожиданное впечатление. Его глаза вмиг утратили искусственную человечность и полезли на лоб. Нижняя челюсть, наоборот, рухнула вниз. Не в силах выдавить ни звука, он почтительно (трясущимися руками!) защелкнул на запястье девушки второй браслет, плотно прилегающий к коже, и отрицательно помотал головой в ответ на предложенное в качестве платы кольцо. Не хочешь – как хочешь!
Лин тихо прошептала в сторону Кари:
– Не переживай, когда все разойдутся, сковырнем их.
Метаморф ее оптимизма не разделял. Как и Малдраб. И Грайт.
Запястье словно ожгло льдом. Девушка тряхнула рукой, вспоминая клусскую змею, прицепившуюся в этом же месте. Но браслет не кусался. Он всего лишь впитывался в кожу! Немного времени – и от него не осталось даже следа. У метаморфа наблюдалась та же картина.
– Что это за хрень? – изумленно поинтересовался Марк.
– «Оковы Повиновения», – просветил его (и Лин заодно) Дисон. – Они изготавливаются попарно – браслет господства и браслет подчинения. Или не браслет, а другая безделушка. Собственно, раб обречен пожизненно исполнять абсолютно все приказы хозяина, поскольку снять «Оковы» невозможно даже методом лишения части тела, на которой они были закреплены. Это проверено экспериментально, поэтому не советую перепроверять. Я мог бы утверждать, что «Оковы» – универсальный способ полнейшего порабощения, но в них имеется один маленький недостаток – они не действуют на родственников.
Прекрасно… Что называется – из огня да в полымя! Нет, беспрекословно повинующийся слуга – вещь полезная и в хозяйстве нужная, однако друг гораздо дороже. И хозяйства нет! А если серьезно – девушка ужаснулась перспективе стать рабовладелицей. К слугам она относилась безразлично – ну, служат одни люди у других, деньги за это получают или натуральную оплату – так никто же никого насильно не держит! Вассалитет, соблюдаемый, главным образом, в Странном Лесе, тоже ее не коробил – все относительно добровольно и заставить подчиненного идти против его совести законными методами невозможно. Рабство… Лин ненавидела само это слово! Человек с правами мебели… Но раб может восстать! Он имеет шанс (крохотный, правда) сбежать, и возможность (еще меньшую, если честно) выкупиться. «Оковы Повиновения» отбирают у него надежду. А жизнь в безнадеге – всего лишь существование…
