Ловушка для потерянной души(СИ) - Герцик (Гаврилова) Ксения (читать книги без .TXT) 📗
-- Ваше величество, - с трудом заставляю себя шевелиться, опускаюсь на колени в необходимом приветствии. - Рад видеть вас в здравии.
-- Оставьте нас! - резкий голос неприятно царапнул слух. Растворились в длинных коридорах служки.
-- Арри, - подошла ближе, села на колени, подняла мое лицо пальцами за подбородок. - Что это? - вытерла щеки от соленых слез.
-- Мама, - протягиваю к ней руки, слезы с новой силой потекли из глаз.
-- Аррианлис! - голова мотнулась от звонкой пощечины. Не больно, но очень обидно. Вскидываю голову, смотрю на ту, что носит имя моей матери. - Ты император. Что ты себе позволяешь?! Рыдать в день приезда перед слугами! Немыслимо. Ты погубишь нас обоих таким поведением! - Она нервно заходило передо мной, замелькали перед глазами пестрые юбки.
Все слова застряли в груди, свернулись в плотный клубок, делят место, решают, кому быть первым, а в итоге лишь сковывают горло, перемешиваются в один непроизносимый клубок мыслей. Слезы высохли, затаились. Я потерплю. Еще немного. До тех пор, пока не останусь совсем один. Ведь император -- не человек. Вытираю щеки, тру глаза, прогоняя мутную пелену.
-- Простите ваше величество. - Голос все еще дрожит. - Этого не повториться.
-- Я не хотела, - она садиться рядом, расправляет складки на платье, берет меня за руки. - Я просто... - замолчала на мгновение, обвела пустую комнату внимательным взглядом. - Я боюсь. Мы на грани. Чуть переменится ветер, и мы с тобой ухнем на самое дно, откуда не возвращаются. Ты должен быть сильным, сынок.
-- Я понял вас, мама, - опускаю голову. Неприятное чувство, будто перед тобой родной человек, которого ты забыл. Смотрю в ее смутно знакомое с детства лицо и не могу вспомнить. Может в нас и течет одна кровь, но мы чужие, незнакомые друг другу люди. Я совсем один. Среди сотен людей дворца. Теперь я понимаю как это, умереть от тоски по одному человеку, кроме которого никто не нужен, его не заменишь даже целой армией.
-- Я пришла поприветствовать тебя, - мягко улыбается, гладит мои руки, хочу отдернуть, но сдерживаюсь. Это будет не правильно.
-- Я тоже рад встрече спустя столько лет. Вы даже ни разу не приехали навестить меня, - не смог удержаться. Детские обиды все еще живы, сидят в дальнем уголке души.
-- Ох, милый, - качает головой, - ну кто-то же должен был ждать тебя здесь, беречь то, что принадлежит тебе. А то много тех, кто зарится на чужое. Но теперь мы вместе, - снова улыбка, которая ничуть не трогает сердце.
-- Я бы хотел отдохнуть с дороги, - наконец, удалось отнять собственный руки, вырваться из паутины ее пальцев.
-- Да, да, конечно, я зайду позже. - Она поднялась, тоже чувствуя неловкость нашей встречи. Ни она, ни я оказались к ней не готовы. Мне нужно время. Для всего. Для того что бы забыть одно и вспомнить другое. Принять новый мир с новыми законами. Теми, что царят за давно оставленными позади стенами привычного замка на окраине империи. - Нам о многом еще надо поговорить, - слушаю ее в пол уха. Скорее бы ушла. - Скоро привезут наложниц для тебя, займемся выбором кандидаток в жены.
-- Что? - сознание цепляется за последние слова. - Наложницы? Жена? Я... Я не понимаю. Мне не нужно...
-- А как ты думал? - она оборачивается у самых дверей, смотрит на меня удивленно, будто и не понимает. - Мы на грани. Только наследник сможет укрепить наше положение, Арри.
-- Не называй меня так, - поднимаю на нее злой взгляд. Этой женщине не нужен сын, не нужен человек по имени Арри. Ей, как и всем здесь нужен император, послушная марионетка на троне, что укрепит их положение. Ненавижу этот дворец. Ненавижу миссара, эту женщину, что лишь притворяется заботливой матерью.
Тьяра Ка Тор.
Дочь рода наместников третьего полного ранга ныне бесполезных земель.
Сколько раз я сжимала нож в руках. Подносила к груди, примеривалась. Невозможно больше терпеть эту боль. Она все сильнее. Каждый вздох -- боль. Сама жизнь -- боль. Но выпадает нож из скрюченный пальцев, катится со звоном по полу, будто смеется. Печать обжигает плечо, но ее боль намного слабее той, что поселилась в груди. Одной каплей больше, не важно. Даже не чувствую почти.
Нет больше страха, нет грусти. Они исчезли, забылись в горячке постоянной боли. Самое страшное в жизни -- ее конец. Сейчас же я чувствую, как смерть ходит рядом, касается кожи, впивается пальцами в грудь, причиняет боль. Знаю, что мой конец близок. Я не боюсь, не жалею ни о чем. Только... Хочу умереть свободной. Сама выбрать миг встречи с вечной темнотой. Даже это право у меня отобрали. Моя жизнь мне не принадлежит. Это невыносимо.
Крадусь вдоль ярких шатров, прохожу по тонкой темной линии границ ярких костров. Ныряю под повозки, пропускаю мимо лениво бредущую охрану, прижимаюсь всем телом к холодной земле. Уже близко. Темнеет нужная повозка, сияют позолоченные резные узоры на ее боках.
Взлетаю по хлипким ступеням узкой приставной лестницы, дергаю ручку. Заперто. Я и не рассчитывала на другой исход. Спрыгиваю вниз, оглядываюсь. Никого. Крадусь вдоль стены к узкому окну. Хлопает на легком ветру натянутая кожа вместо стекла.
Цепляюсь непослушными озябшими пальцами за резные узоры стены, взбираюсь все выше. С трудом держусь. Собственное хриплое дыхание кажется оглушающим. Удивительно, что не услышали до сих пор. Тускло блеснул столовый нож в руке. Втыкаю его в тонкую кожу окна. Треск сливается с очередным порывом ветра, теряется в шуме голых веток леса.
Шарю рукой внутри, ищу задвижку. Пальцы то и дело задевают ее, но никак не поймать. А сил все меньше. Она таюсь, буквально чувствую, как по песчинке утекают прочь. Слабеют руки, дрожат от напряжения ноги.
Легкий щелчок и тихий скрип открываемого окна. Цепляюсь за раму, помогаю себе ногами, взбираюсь выше. Переваливаюсь через окно, падаю на мягкий пушистый ковер с золотистыми непонятными символами. Оглядываюсь в темноте. Жду, пока глаза привыкнут. Света костров вдалеке должно хватить.
Салих, как и всегда ушел. Он часто наведывался к Лите. Даже отдельную повозку ей выделил. Как по часам ходил. В одно и то же время каждые три дня. Теперь у меня есть пара часов перед его возвращением.
Проступали очертания мебели в темноте. Блестели золотые статуэтки на длинной полке, сверкали драгоценными камнями. Множество танцующих девушек. Отворачиваюсь. Теперь мне это не кажется красивым.
Массивный письменный стол завален кучей бумаг, чернильница на самом краю. В дальнем конце повозки кровать, отгороженная от рабочей зоны шкафом. Встаю, цепляясь за стол. Бреду осторожно, стараюсь не задеть ничего. Шкаф все ближе.
Открываю все ящики, осматриваю полки, заваленные разным хламом. А ключей все нет. Где они могут быть? Все уже обыскала. Оборачиваюсь, еще раз осматриваю повозку. Стол. Большой, наверняка есть какие-то ящики. Иду обратно к окну. Осторожно отодвигаю в сторону кресло с мягкими подушками. Едва успеваю поймать одно из писем, что порывом ветра скидывает на пол.
Три ящика. В первом же несколько связок ключей. Какой из них мне нужен? Не знаю. Перебираю их, слушаю мелодичный перезвон, пытаюсь угадать. Придется брать все. Рассовываю связки по карманам широкого плаща. Постоянно, кажется, что кто-то идет, крадется по ступеням лестницы. Но это лишь воображение. Забираюсь на кресло, цепляюсь за подоконник, переваливаюсь через край. Пальцы срываются. Падаю вниз с двухметровой высоты. Удачно. Только ногам теперь больно. Если бы на спину упала, то вряд ли удалось с такой легкостью дышать снова.
Опять глубокие тени скрывают меня, провожают до самой повозки, где тихо звенят цепи. Позади далекие разговоры охраны, смех девушек рабынь. Ноги уже трижды подворачивались. Цепляюсь трясущимися руками за стенки повозок, чтобы не упасть. Дышать все труднее. Холодный воздух обжигает, кажется, делает еще больнее.
Еще несколько шагов до дверей заветной повозки. Падаю, в последний миг цепляюсь за толстую цепь, что держит старый замок. В глазах темнеет, пальцы срываются, ломаю ногти о сырую древесину дверей. Падаю, сжимаюсь в комок на земле. Затыкаю себе рот плащом, чтобы не выдать своего присутствия громким лаем кровавого кашля. Совсем скоро. Соберись, Тьяра.
