Гугландские топи - Фрай Макс (читать книги полные TXT) 📗
— Очень мило с твоей стороны. — Улыбнулся я. — А ведь считается, что это храбрые рыцари мечтают спасти прекрасных леди из пасти какого-нибудь дурацкого дракона, а не наоборот…
— Мало ли, что считается! — Пренебрежительно фыркнула она. — Мои буривухи непременно сказали бы, что «люди так хотят хоть чем-то отличаться от прочих живых существ, что все время пытаются говорить глупости, поскольку кроме людей на это никто не способен…»
— Здорово! — Рассмеялся я. — А они действительно так говорили?
— Не помню. — Равнодушно ответила она. — Просто я очень хорошо усвоила их логику, так что могу быстро сконструировать классический афоризм арварохских буривухов на любую заданную тему… Знаешь, Макс, на твоем месте я бы попробовала немного поколдовать и обзавестись какой-нибудь теплой одеждой. Ты такой мокрый, а сейчас зима… Ты же подцепишь элементарную пошлую простуду, сэр Вершитель!
— Из тебя получилась такая мудрая птица, милая! — Нежно улыбнулся я. Потом зарыл руки в сырую траву и попытался сосредоточиться. Через несколько минут я стал счастливым обладателем красного клетчатого пледа: мои потаенные желания всегда были сильнее осознанной необходимости, а в настоящий момент я мечтал именно о своем старом уютном пледе, а не о какой-то абстрактной теплой одежде! Я проворно скинул с себя мокрую Мантию Смерти, потом принялся за скабу. Птица — моя Меламори! — с видимым интересом наблюдала за этой процедурой. Я почувствовал, что краснею, чего со мной уже давно не случалось!
— Отвернись. — Смущенно попросил я. — Кажется, я тебя стесняюсь.
— Стесняешься? — Удивилась она. — С каких это пор?
— С тех пор, как ты стала птицей. — Рассмеялся я. — Я не привык прыгать голышом перед малознакомыми буривухами… И потом, ты же спишь. Не хочу, чтобы тебе лишний раз снились голые мужчины!
— Между прочим, мне никогда не снятся голые мужчины! — Гордо сказала она. — В Мире полным-полно снов поинтереснее… Ладно уж, могу и отвернуться, если тебе так хочется!
Я быстро разделся, закутался в плед, понял, что мне так хорошо, как еще никогда не было, и тихонько рассмеялся по поводу своего давешнего приступа стыдливости. Птица поняла, что на меня уже можно смотреть, и подошла поближе. Я снова рассмеялся, глядя на нее: у всех буривухов очень забавная манера передвигаться по земле, и леди Меламори не была исключением!
— Зато я умею летать, а ты не умеешь! — Обиженно сказала она, сразу же поняв причину моего веселья.
— Научишь? — С энтузиазмом спросил я.
— Может быть. — Задумчиво ответила она. — Хотя, как же я тебя научу, если я живу на Арварохе, а ты — здесь?
— А ты прилетай. — Просто предложил я. — Или приезжай. Или еще лучше проснись сегодня здесь, а не там…
— Думаешь, у меня получится? — С сомнением спросила она.
— У тебя все получится, если захочешь. — Легкомысленно заявил я. Протянул руку и осторожно погладил мягкие перышки птицы. — Из тебя получился очень хороший буривух, милая. Наверное, самый лучший на свете. Но если бы здесь оказалась настоящая леди Меламори… Знаешь, за такое чудо ничего не жалко!
Птица подошла еще ближе. Несколько минут она молчала, ловко подставляя свою пушистую голову под мою ладонь. Потом нерешительно сказала:
— Но если у меня не получится проснуться здесь, ты останешься один в этих болотах, Макс! Ночью они еще опаснее, чем днем… Может быть, лучше не рисковать?
— Лучше. — Согласился я. — Не рисковать — это всегда лучше. Но мы все равно рискнем, правда?
— Правда. — Согласилась она. — Знаешь, все бы ничего, но мне здорово не хватает рук. Надо бы тебя обнять, а крыльями не получается… Только теперь твоя очередь отворачиваться. Если ты будешь смотреть, у меня точно ничего не получится!
— Я могу не просто отвернуться, а спрятаться! — Рассмеялся я, подтягивая колени к подбородку и накрываясь пледом с головой. — Вот теперь можешь творить свои чудеса: меня уже нет!
Через несколько минут мне стало не до смеха. Снаружи не доносилось ни звука, так что я с ужасом понял, что чудо вполне могло не состояться, хуже того: Меламори, наверное, только что проснулась в своем дурацком птичьем гнезде, на другом краю Мира, так что мое замечательное наваждение рассеялось, и я остался один… Я снова запаниковал, но так и не решился выбраться из-под одеяла и посмотреть, что происходит: у меня все еще оставалось надежда на чудо, и я ужасно боялся ему помешать! Еще несколько минут я чувствовал себя так, словно внезапно обнаружил, что катаюсь на качелях, установленных на самом краю крыши какого-нибудь небоскреба, и уже раскачался так, что остановиться невозможно — оставалось только обеими руками держаться за грудь, чтобы не дать своим сумасшедшим сердцам выскочить наружу… А потом я успокоился — так внезапно, словно внутри меня произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел совсем другой парень, куда более хладнокровный, и заранее уверенный, что все будет так, как он захочет, без всякой там режиссуры свыше! Этот самый «другой парень» решительно откинул в сторону край пледа и с улыбкой уставился на свою старинную подружку: Меламори уже была здесь, но она не проснулась, как мы с ней предполагали, а сладко спала, свернувшись клубочком прямо на мокрой траве. Кажется, она успела хорошенько надругаться над своей внешностью: ее роскошные волосы были безжалостно отрезаны — судя по всему, первым попавшимся под руку арварохским мечом из плавника рыбы Рухас. Тонкая, почти прозрачная, длинная рубаха, которая была единственным предметом ее гардероба, наводила на мысль, что на далеком Арварохе сейчас самый разгар лета… Я сказал себе, что налюбоваться еще успею, а сейчас мою чудесную гостью нужно согреть — чем скорее, тем лучше!
— Это кто еще подцепит «элементарную пошлую простуду»! — Нежно шепнул я, увлекая ее под свой плед.
— Не буди меня. — Сонно проворчала Меламори. — Такой сон хороший! — Она осеклась, открыла глаза — я машинально отметил, что они больше не были серыми, как раньше, а сияли таким же желтым светом, как глаза буривухов — и изумленно уставилась на меня.
— Я и есть этот самый «хороший сон», да? — Улыбнулся я.
— Да. — Ошеломленно прошептала она. — Откуда ты взялся, Макс?
— Как это — «откуда»? — Рассмеялся я. — Из твоего сна, откуда же еще! Между прочим, однажды тебе уже довелось заснуть дома, а потом проснуться рядом со мной, только тогда ты здорово испугалась, помнишь?
— Не столько испугалась, сколько разозлилась. — Смущенно сказала она. Потом мечтательно улыбнулась, словно воспоминание о нашем диком скандале на почве некоторого переизбытка непонятных чудес было лучшим в ее жизни, и гордо добавила: — Да, я тогда ужасно разозлилась и решила, что тебе нужно хорошенько врезать, чтобы неповадно было…
— Но сейчас ты не будешь драться, правда? — Спросил я.
— Не буду. — Растерянно согласилась она. — Подожди, Макс, ты хочешь сказать, что ты — не во сне, а на самом деле?
А потом она уткнулась холодным носом в мою шею и разревелась — я бы и сам с удовольствием к ней присоединился, если бы у меня получилось! Но сейчас я мог только зачарованно смотреть на темный пух коротко остриженных волос на ее затылке и осторожно прикасаться ладонями к ее плечам. Плечи были самые настоящие, и вообще вся Меламори была настоящая: нормальная живая женщина из костей, мяса и кожи — и это было так здорово, что голова шла кругом!
В нашем распоряжении оказалась почти целая вечность. Мы остались на той самой мокрой кочке, где мне посчастливилось вернуться к жизни, поскольку не знали, куда нам следует идти — да и не очень-то хотели куда-то идти, если честно! Мы почти не обращали внимания на тусклый солнечный свет, сменивший темноту ночи, которая, впрочем, снова окутала нас через какое-то время. К счастью, в моем распоряжении была Щель между Мирами, откуда я по мере надобности извлекал горячие напитки и теплые вещи — думаю, что на одних поцелуях мы бы долго не продержались: все-таки зима есть зима, а застрять зимой на болоте — то еще удовольствие!
