Чужая - Сухов Александр Евгеньевич (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
«Окинув взглядом» результат своих художественных потуг, удовлетворенно цокнул языком. Затем мысленно произнес алгоритмическую формулу активации межпространственного тоннеля и открыл глаза. Созданный моим воображением образ не попал, лишь сильно поблек и стал полупрозрачным, слегка колышущимся. Зато теперь это был не просто плод моей фантазии, а самая настоящая дверь в самый настоящий мир.
— Ну, Андрюха, теперь лови откат и спасибо тебе преогромное!
— Да ладно уж, — засмущался Андрей, — тебе спасибо за зуделку.
— А теперь, стажер, поехали! — Я взял Квагша за руку и мы шагнули в колышущее марево.
В ожидании мощного сокрушительного удара, я инстинктивно зажмурился и даже согнулся. Но никакого удара не последовало. Молодец студент, не подвел!
Глава 6
Старина Данте, судя по рассказам старших товарищей (в частности самого Хороса), был довольно скучным человеком. К тому же плоть от плоти кровь от крови сыном своей эпохи. Являясь одним из Хранителей, он так и не сумел избавиться от своих религиозных заблуждений. К тому же, однажды в компании Верховного Хранителя он посетил один из параллельных миров. Что он там на самом деле увидел, история умалчивает, но после того знаменательного путешествия человечество получило бесценный поэтический шедевр, и вдобавок основательно подвинувшегося рассудком индивида. Пытались его лечить, даже в Лагор возили — не помогло. Хорос до сих пор переживает, что, поступив столь необдуманно, потерял ценного сотрудника.
А, по-моему, люди с неустойчивой психикой нашему делу лишь помеха. Взять, к примеру, Альмансора, наверняка старикан в свое время грешил религиозным фанатизмом, по слухам, с самим Мухаммедом дружбу водил, а потом с крестоносным воинством в пустынях Малой Азии сражался под знаменами славного воителя Саладина. А теперь не чурается телевизора, не шарахается от автомобиля, вовсю пользуется компьютером, мобильным телефоном и при всем при этом неусыпно следит за своевременным восполнением естественной убыли жен в своем гареме. Даже на самолете летать не боится. Так и хочется встать, снять перед ним шляпу и громко воскликнуть: «Какая глыба, какой матерый человечище!»
Но я вовсе не к тому про Данте начал, чтобы как-то опорочить в глазах общественности великого человека. Просто (по словам все того же Хороса) означенный «сумрачный лес» был тем самым местом, в которое переместились мы с Квагшем. По большому счету, здесь не наблюдалось никакого сумрачного леса, просто средневековые мозги Данте все чужеродное воспринимали в искаженном мрачном свете. Это был обычный городской парк, располагавшийся неподалеку от Центральной площади столицы Лагора. Просто деревья здесь большие и растут довольно близко друг к другу, отчего кроны плотно сомкнуты, и даже в безоблачный полдень в этой части парка царят полумрак и влажная духота. Основная масса праздношатающейся публики предпочитает проводить время на открытых лужайках у фонтанов, а сюда посетители заглядывают редко — в основном влюбленные парочки с целью экстренного удовлетворения потребностей определенного рода.
Нам повезло, в пределах видимости таковой (в смысле, парочки) не обнаружилось. Чтобы перевести дух, я присел на вылезшее из — под земли корневище гигантского древа, неизвестной мне породы. Несмотря на то, что большую часть отката принял на себя Андрей Вершинин, в голове шумело, как у хроника-алкаша с Великого Бодуна. Уверяю, перемещения между пространствами — процедура весьма энергозатратная, даже при наличии демпфера-компенсатора или репера-добровольца. Репера не в смысле человека, то ли поющего, то ли читающего ныне модный рэп, а живого существа, добровольно выполняющего функции реперного объекта, поглощающего во время межпространственного перехода львиную долю крайне болезненного и весьма «шумного» магического отката.
Квагш также пристроился рядышком, хотя и выглядел значительно свежее меня. В следующий момент я понял, для чего он это сделал. Первым делом латинг стащил с себя комбинезон-трансформер, а вслед за ним ненавистную псевдоплоть. Через минуту он предстал в своем натуральном виде, то есть в одном лишь широком набедренном поясе с подвешенными к нему атомарным и энергетическим мечами. Энергомеч — штука достаточно компактная, а вот каким образом он умудрился протащить внушительных размеров атомарник, для меня так и осталось загадкой. На мои расспросы стажер лишь неопределенно разводил верхними конечностями, мол, ловкость рук и никакого мошенничества.
— Красавец! — окинув приятеля оценивающим взглядом, констатировал я. — Черепашка ниндзя без панциря. И правильно, без лишней тяжести значительно удобнее.
В ответ Квагш лишь наградил меня укоризненным взглядом своих потрясающе выразительных зенок, которые вдобавок вылезли из орбит и воспарили над головой своего хозяина. Удивительные глаза у моего приятеля, способны не только к бинокулярному зрительному восприятию, но дают ему возможность контролировать практически все окружающее пространство. Поэтому латинги считаются непревзойденными бойцами на мечах. Затем он аккуратно свернул псевдоплоть и ненужный пока комбинезон-трансформер и начал упаковывать все это в опять-таки неведомо откуда появившийся рюкзачок.
— Все, Лист, я готов, — закончив свои манипуляции с вещами, доложил стажер.
— Хорошо, Квагш, немного оклемаюсь, и двинем по указанному Хоросом адресу. Сейчас бы кофейку принять по чашечке!
Против чая, кофе и молока стажер ничего не имел, хотя кофе и чай позволял себе в исключительных случаях, поскольку кофеин, содержащийся в этих напитках, даже в малых дозах оказывает на разумных земноводных такое же действие, какое оказывает на теплокровных млекопитающих алкоголь.
— Лучше молока, Федя.
— Хорошо, тебе — молоко, а мне — кофе, — согласился я и с улыбкой добавил: — Только ни того, ни другого у нас с тобой нет, поэтому, давай-ка лучше, еще разок проанализируем сложившуюся ситуацию.
— Я не против, — в свою очередь улыбнулся латинг. Хотите — верьте, хотите — нет, но за время, проведенное в обществе стажера, я вполне научился определять его эмоциональное состояние по выражению лица.
— Итак, что мы имеем, только по порядку, — начал я. — Во-первых, грандиозную пьянку с якобы товарищем детства, который на протяжении недели не выходит из коматозного состояния и все это время находится в палате одной из московских клиник. Зомбяка что ль ко мне подослали? Вот только для зомби Лжетолян был уж очень общителен и не попахивал могильным тленом. И еще один уж очень странный момент: отрубился я уж очень быстро, практически моментально. Так со мной было лишь однажды в далекой невинной юности, когда мы с тем же Толяном, распили для эксперимента бутылку кубинского рома «Негро». Дежавю какое-то чесслово.
— А может быть, твоего Толяна специально нейтрализовали, ну чтобы воспользоваться его памятью? Создали клона, внедрили ему чужие воспоминания и подослали к тебе с каким-то конкретным заданием.
— То, что это был доппель, иначе клон, в общем-то, ясно, — поморщился как от невыносимой зубной боли я. — Только вот непонятно, для чего понадобился весь этот огород. Клон — игрушка не из дешевых, к тому же содержимое мозгов Толяна нужно было как-то отсканировать, записать и внедрить в сознание гомункула. Ладно, не будем пока ломать голову, пойдем дальше. Что у нас там «во-вторых»? Ага, неожиданное явление Хороса, когда я наводил лоск на свою потрепанную физию. Страшная сказка про загадочный артефакт, способный в пыль разнести мой родной мир. А может быть и не в пыль, а превратить его в черную дыру или еще во что-нибудь эдакое. Далее понеслось, как в немом синематографе, живенько так, бравурно, только без соответствующего музыкального сопровождения. Или как в цирке на Цветном бульваре: крибле, крабле бомс — и добрый дядя нам сулит аж целый миллион лагорийских юаней; трах-тибидух — и моя «Ласточка» разлетается в хлам; ахалай-махалай — и я едва не попадаю под колеса поезда; эники-беники — и нас пытаются прищучить в лавке покойного Куриноса Фасиза. Вот это жизнь! Иной проживет век и ничего подобного не испытает, а нам с тобой буквально счастье так и прет, так и прет.
