Слезы на камнях - Суренова Юлиана (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Караванщик устремил взгляд на бога солнца, который стоял, глядя вперед чуть сощуренными глазами, прорезая их ровно горевшим пламенем пространство, всматриваясь в то, что было за гранью земного предела.
"Волки привели чужака не по Его воле, – Атен не сомневался в этом, когда Шамаш всегда был искренен в своих чувствах, мыслях и речах, глядя собеседнику в глаза, а не пряча от него взгляд. – Но Он не вмешивается. А, значит, тут замешена воля другого небожителя. И не сложно догадаться, кого, – болезненная усмешка скользнула по его губам, чтобы пропасть столь же быстро, как и возникла, – ведь золотые волки подчиняются… Да, – он кивнул, признавая правоту своих предположений, – если все, что открылось на грани миров Евсею правда, а это так, то Он не может найти свою супругу, скрытую от Него плащом Губителя… Возможно, болезненный бред смог заставить Его забыть о своей любви… Но все равно, что бы ни случилось, Он никогда не пойдет против Нее… Может быть, все это не случайно…
Может быть, богине не нравится, что моя дочка ведет себя с Ее божественным супругом словно со старшим братом. Пока Мати была всего лишь малышкой, Она прощала ей вольности, снисходительно позволяя делать, говорить все, что той хотелось. Но теперь девочка подросла. Скоро она станет совсем взрослой. И госпожа решила напомнить ей о том, кто она такая, указать ее место…" Ему вдруг стало так обидно за дочь, что захотелось плакать. Ну почему она не может навек остаться ребенком: веселым, беззаботным, счастливым и только его, его одного?
Опустив голову на грудь, пряча наполнившиеся болью глаза, Атен искоса поглядывал на Мати, со страхом ожидая того, что девочка скажет в ответ на заданный вопрос.
Все, кто был с ними рядом, застыли, не произнося ни слова, чувствуя себя снежинками на дороге, по которой идет судьба.
Мати оглянулась на отца, посмотрела на Шамаша, вздохнула и закрыла глаза.
"Матушка метелица, – мысленно просила она, – прошу, ответь мне: я твоя посвященная или нет?" Она стала старательно прислушиваться к чему-то внутри себя, ожидая… Она и сама не знала, что должно произойти, просто ждала и все…
Рур не сводил взгляда с синеглазой караванщицы. Мати, так, кажется, называли ее спутники. Мати… Это ведь сокращенно от Альматейи… Названная в честь госпожи Айи…
В его душе горело нетерпение:
"Ну же, девочка, ну! Признай свою судьбу! И впусти в себя дух великой госпожи!
Мне так нужно задать Ей вопрос! Всего один! Вопрос, от которого зависит будущее моего города. Мое будущее – остаться в памяти грядущих веков избавителем!" Он был уверен, что теперь-то правильно все понял, верно истолковал все знаки, все линии на руки и на снежном покрове под ногами. А, если так, то угаданная судьба должна снять с себя серое полотно тумана, открывая свой лик.
И тут…
– Нет, – открыв глаза, в которых вилась слабеньким паром, срывавшимся с губ, печаль, Мати качнула головой. – Я не посвященная Айи… – она узнала ответ, в который тотчас уверовала всей душой. Но он не принес ее душе радости. С одной стороны, девушка готова была вздохнуть с облегчением. Ей хотелось расправить плечи, на которых больше не лежал тяжелый груз ответственности, который она уже готова была взвалить на себя. С другой стороны, Мати было обидно. Она не понимала, почему Матушка метелица не выбрала ее? Разве она была недостойна служить богине, разве она не чувствовала крепкой, неразрывной привязанности к богине снегов, видя в Ней свою вторую мать – Ту, ближе и роднее которой для сердца, для души не было никого в целом мироздании.
Рур долго всматривался в лицо молодой караванщицы, терпеливо дожидаясь, что та, найдя точку равновесия души и разума, изменит свой ответ. Когда же молчание стало для него нестерпимым, горожанин, не сдержавшись, воскликнул:
– "Нет?!" Зачем ты врешь мне, обманываешь себя?! Ты ведь знаешь, что должна была дать совсем другой ответ! Так бы и случилось, если б ты не испугалась…
– Горожанин, девочка говорит правду, – осуждающе качнув головой, проговорил Шамаш.
– Если бы ты мог сейчас не просто слушать, но слышать, то понял бы это.
– А я говорю, что все ложь!
– Как ты смеешь! – зароптали караванщики, которые до этого мига лишь стояли в стороне, не вмешиваясь в разговор. Но они не могли позволить кому бы то ни было оскорблять бога солнца. – Ты хотя бы понимаешь…
– Мне все равно! – в душе Рура всколыхнулись чувства, которые он так старательно гнал от себя прочь – сомнение и страх. Нет, он не имел права ошибиться, ведь ценой за его ошибку будет жизнь всех его сородичей, всего города! "Волки же зачем-то привели меня сюда! У них была цель. А раз так… – он впился взглядом в лицо девушки. – Она просто слишком юна. Она не понимает, что происходит, не хочет знать! Я должен помочь… заставить ее увидеть и признать правду!" Горожанин уже собирался вновь обратиться к молодой караванщице с прежним вопросом, настаивая на своем, но тут заговорил один из стоявших рядом с ней караванщиков и его слова заставили Рура застыть с открытым ртом, не в силах молвить и звука.
– Шамаш, прости, он не знает, с кем говорит… – Лигрен повернулся к богу солнца, в его глазах застыло выражение вины, будто он сам, а не совершенно чужой человек совершили проступок перед лицом бога.
– Шамаш? – не понимая еще до конца происходившего прошептал Рур.- Господин Шамаш?! – на грани между ужасом и восторгом выдохнул он, а затем замер, забыв, как дышать. …Время шло, а Рур все никак не мог прийти в себя. Чувства вышли из повиновения и ему не удавалось вернуть над ними власть, когда они были слишком разными, слишком противоречивыми: и восторг, благоговейный трепет, подгибавший колени, заставляя пасть ниц, и граничивший с паникой ужас, от которого и без того замершее тело немело, зубы отбивали мерную дрожь, словно барабаны, а глаза быстро-быстро моргали, разгоняя готовые сорваться с век слезы.
Горожанин ни на мгновение не усомнился в том, что перед ним сам бог солнца, спустившийся на землю и принявший человеческий облик для того, чтобы иметь возможность странствовать рядом с людьми, не ослепляя их блеском своего света, не сжигая пламенем своего огня. Он ожидал чего-то подобного, более того, сам искал встречи с небожителем. И, все же, оказаться лицом к лицу с повелителем небес…
Рур совсем не терзался переживаниями по поводу того, как вел себя в присутствии бога, что говорил с Ним недостаточно непочтительно, возможно, даже грубо. Эти мысли даже не приходили к нему в голову, когда, идя по дороге судьбы, находясь у нее во власти, он мог заботиться только об одном – исполнении предопределенного.
Его растерянность была связана совсем с другим.
"Он не выглядит больным, – открыто глядя в лицо повелителю небес, думал горожанин. – Его глаза чисты, а взгляд осмысленен. Выходит, Он выздоровел. Но если так… Если так… Получается, прилет дракона не случаен, значит, мы действительно чем-то прогневали великого бога? Но чем? И что сделать, чтобы Он сменил гнев на милость?" И было еще одно. Гончар, узнав о своей избранности, выбрал для себя путь, ведущий к госпоже Айе. С Ней он собирался говорить, для Ее слуха был сложен вопрос, который должны были произнести губы. И вот, когда оказалось, что путь привел его совсем к иному небожителю, Рур застыл в нерешительности, не зная, что делать. Его планы нарушились. Тень закрыла то, что было впереди и он перестал видеть, куда идти.
"Я искал не того небожителя, кого должен был. Я ведь чувствовал, что допустил ошибку, но пытался найти ее совсем не там, где она была на самом деле. Я верно прошел весь путь. Но он не мог привести меня к цели, ибо я неверно выбрал эту цель… " -Горожанин, а зачем тебе понадобилась Матушка метелица? – вывел его из задумчивости вопрос девушки, не отходившей ни на шаг от своего божественного спутника, который, судя по всему, был благосклонен к ней, выделяя среди остальных, так, словно…
"Словно она была Его посвященной, – мелькнуло в голове у Рура. – А может, – он робко, краешком глаза, взглянул на господина Шамаша, – так оно и есть. Может быть, именно это имела в виду девочка, говоря, что она не посвященная богини луны… посвященная не богини луны…" Все встало на свои места. Если и остались какие-то вопросы, то только те, что, в сущности, не имели особого значения и, едва возникая в голове с трудом различимым туманом, тотчас исчезали,разгоняемые ветрами веры, как, например, некоторое смутное удивление, непонимание того, что делают рядом с богом солнца золотые волки, когда у Него есть свои священные звери, куда более сильные и могущественные, чем слуги хозяйки снегов. Однако…На все воля небожителей и не ему – простому смертному – доискиваться до причин. Тем более, что для пути избранного это не имело ровным счетом никакого значения.
