Звезда Судьбы - Нейл Питер (онлайн книга без .TXT) 📗
— Ты говоришь, что рок ведет нас обоих, — промолвил он, наконец. — Это правда… но не совсем, Мантис. Человек сам хозяин своей судьбы. То, кем ты станешь, зависит лишь от тебя. — Он помолчал еще немного. — И, во всяком случае, ты всегда останешься моим другом.
Глава 8
Наемники
Из приграничного городка Икрахада прохладным осенним утром выехал большой отряд наемников, которым не терпелось поскорее встать на путь завоеваний и обогащения, — на путь войны. Набор солдат успешно прошел как в самом Икрахаде, так и в окрестных деревнях, ибо город этот лежал на одном из основных северных торговых трактов между Валузией и Зарфхааной. На узких улицах кишели путешественники, изгои и искатели приключений всех мастей, самых разных народностей: высокие надменные турийцы в отличных доспехах; крепкие, коренастые зарфхаанцы, таившие острые изогнутые кинжалы под развевающимися одеждами; русоволосые воины из Валузии, светлокожие дикари из безымянных северных областей и даже размалеванные варвары с неизведанных пиктских островов. Богатая добыча, обещанная Сойан-Таном, привлекла их всех — вольных клинков, наемников и наемных убийц; хороших и злых, неповинных и грешников; бандитов, которым все равно с кем и против кого сражаться, и честных бравых вояк, а также крестьян, лишившихся домов из-за плохого урожая или налета грабителей. Не раз Куллу с Мантисом и Сойан-Таном приходилось отказывать некоторым из желающих, когда выяснялось, что они не ладят с кем-то из тех, кто уже нанялся в их отряд, — во избежание кровавых разборок по пути.
Но даже подобное событие можно было обернуть себе на пользу. Мантис не переставал дивиться мудрости Сойан-Тана, а также опыту и отваге Кулла и тому, как эти двое с легкостью управлялись растущим с каждым днем отрядом головорезов.
— Мы идем на войну, — говорил им атлант, — но те из вас, кто не вполне уверен в себе и не знает точно, в какую сторону могут завтра обернуться их клинки, пусть лучше уйдут сейчас и мародерствуют в другом месте.
При этих словах Кулла сопровождавший его маг молча совершал жест рукой, заставляя вспыхнуть и погаснуть огонь в очаге, либо разгореться поярче пламя факелов и тем самым внушая страх наемникам, которые отныне опасались как крепких кулаков атланта, так и колдовских способностей его престарелого спутника.
— Мы будем воевать против храма-крепости, где полно людей, способных на такие же фокусы, — предупредил их Сойан-Тан. — Не могу пообещать вам, что моя магия всегда сможет вас защитить. Вы должны научиться справляться сами, точно так же, как до сих пор сумели сражаться и выживать в любых ситуациях. А когда мы одержим победу, — ибо мы непременно одержим победу, даже если кому-то из вас придется погибнуть, — тогда вы получите золото, богатство, сможете нанять собственные отряды или бросить это занятие и начать мирную жизнь. За то, что вы станете сражаться против потусторонних сил, я обещаю вам вполне реальное земное вознаграждение.
С этими словами старец показывал им золотые слитки или пригоршни серебряных монет; порой читая недоверие в глазах кого-то из наемников, он позволял тому выйти из строя вперед, дабы на глазах у всех прочих прикоснуться к драгоценностям и убедиться тем самым в их реальности. У наблюдавших за этим наемников вырывались возгласы одобрения и глаза вспыхивали алчностью; теперь они готовы были идти за Сойан-Таном куда угодно.
— Мне все равно, кто вы такие, и зачем вы пришли сюда… Какое зло вы намереваетесь исправить или, напротив, держите в своем сердце, — заявил им все старый маг. — Я нанял вас… Мы вместе с атлантом Куллом и этим юношей Мантисом наняли вас всех и теперь за все свои действия вы будете держать перед нами ответ. Если вас это не устраивает, убирайтесь прочь прямо сейчас. Иначе, если я позднее обнаружу, что кто-то не повиновался нашим приказам, то моя магия испепелит его дотла. Такова моя справедливость. Я колдун, ваши мечи смертоносны, но не способны убить меня; ваша ярость горяча, но не способна обжечь меня; ваши руки крепки, но против меня они слабы. Помните об этом. Однако, если вы пойдете за нами, то сообща мы уничтожим Тха-Бнара и его порождений мрака, засевших в храме. Тогда все вы сможете начать такую жизнь, как пожелаете, ибо обогатитесь после нашего похода. Но помните, пока вы идете за мной — исполняйте мои приказы… Или я убью вас. Возможно, вам кажется, что я всего лишь хрупкий старик; на самом деле сила моя неизмерима, и я мстителен, как демон, если кто-то осмеливается оскорбить меня.
Кулл с Мантисом оба знали, что в угрозах Сойан-Тана правды было немного: разумеется, никаким демоном он не был, и собирался использовать свои магические способности лишь в самом крайнем случае. Однако, он столь умело разговаривал с этими головорезами и демонстрировал им свое колдовское искусство, что внушал опаску в души этих молодцов, не привыкших повиноваться никому и ничему. В походе это могло сослужить им добрую службу.
В числе последних, кто присоединился к ним, оказался Остор со своим отрядом дикарей-пиктов. Кулл с Мантисом предупреждали Сойан-Тана, что от этих людей могут быть одни неприятности, но старый маг был преисполнен решимости нанимать всех, кто обратится к ним, без вся-
кого разбору, если только у них не было открытой кровной вражды с уже взятыми на службу наемниками.
— Если что-то не заладится между людьми Остора и солдатами Теринаса, — промолвил он, выслушав советы своих спутников, — то все это можно будет уладить впоследствии, и я лично приложу к этому руку. Однако, сейчас тревожиться не о чем. Будем справляться с трудностями по мере их возникновения.
Кулл с Мантисом куда лучше узнали Сойан-Тана за те несколько недель, что они провели в городе Икрахаде, и преисполнились уважения к этому достойному старцу. Несмотря на все свое недоверие к колдунам, слушая мудрые речи Сойан-Тана, Кулл нередко кивал в знак согласия и одобрительно усмехался. Мантис же вообще не покидал мага ни на мгновение, сделавшись его преданным учеником в загадочной колдовской науке и стремясь пробудить дар, что таился в его душе с самого рождения. Сойан-Тан не скрывал своего удовольствия от того, каким старательным и способным оказался его ученик. Оба они преследовали одну и ту же цель, хотя в душе Кулл порой сомневался, на самом ли деле превыше всего они стремятся уничтожить Тха-Бнара; во время своих бесчисленных столкновений с колдунами атлант имел возможность убедиться, что истинные цели магов порой очень сильно отличаются от тех, о которых они заявляют вслух.
К концу месяца, наконец, Сойан-Тан с Мантисом и Куллом во главе наемной армии вольных клинков покинули Икрахад. Старейшины города были очень рады этому событию, — наконец боги услышали их молитвы. Когда, наконец, осела дорожная пыль, поднятая копытами удаляющихся лошадей, жрецы в храмах Икрахада принесли благодарственные жертвы своим богам, — в надежде, что больше никогда в их краях не окажутся столь опасные бесчинствующие головорезы, которые своим присутствием оскверняли их благополучный город и угрожали чести жен и дочерей.
Напротив, Кулл, наблюдая за продвижением войска из лагеря, разбитого восточнее городских ворот, ощутил гордость и желание поскорее устремиться в бой. Их было три тысячи человек, — не слишком большое войско, и все же самое крупное, какое им удалось собрать. Сейчас они двигались к востоку, в направлении степей, разделенные на дюжину небольших отрядов. Воины распевали походные песни, глаза их горели от предвкушения скорой схватки и богатой добычи, а также воинской славы. Это зрелище и эти звуки наполняли сердце атланта радостью. Даже хотя он знал истинную цену всем этим наемникам, но сейчас он ощущал себя в точности как любой полководец, ведущий армию в битву.
Итак, наемное войско вышло из Икрахада и углубилось в бескрайнюю степь в поисках золота и приключений, дабы избавить от темного ига колдовства землю, которую они прежде никогда не видели.
Наемники Сойан-Тана продолжали путь на восток, поднимаясь на рассвете и разбивая лагерь с последними лучами заката. Пока не было никаких вспышек ярости, никаких опасных проявлений недовольства. Воинский дух армии был высок, все только и говорили, что о грядущей добыче, а маг, что вел их вперед, внушал наемникам страх и благоговение, удерживая от недостойных выходок.
