Архон - Фишер Кэтрин (читать книги без TXT) 📗
— А письмо?
— Говорю же, я его спрятала. В надежном месте. — Вид у золотоволосой жрицы был до того самодовольный, что Мирани едва удерживалась от желания схватить ее и выкрутить руку.
Вместо этого она бессильно опустилась на скамью и спросила:
— Что ты хочешь за него, Крисса?
Девушка радостно улыбнулась.
— Вот это мне в тебе и нравится, Мирани, ты сразу схватываешь, что к чему. Но я хочу только показать, что я на твоей стороне. Хочу, чтобы ты мне доверяла. Я давно могла бы показать письмо Гермии.
— А может, уже и показала. Откуда мне знать? Ты его вскрыла?
Крисса надула губки. — Да.
— Что в нем написано?
— Понятия не имею! Я не смогла прочитать. Мирани кивнула. Наверняка Крисса вообще не умеет читать.
— Ты кому-нибудь его показывала?
— Нет, конечно, Мирани! Ну как, договорились? А что еще оставалось?
— Да.
— И чтобы доказать это, теперь ты будешь завтракать со мной?
Возможно, она своими руками готовит себе погибель. Но письмо надо увидеть любой ценой.
— Да! А теперь отдай.
Они бегом спустились в Нижний Дом, Крисса велела ей остаться во дворе, поодаль от здания. Там стояла беседка, увитая алыми цветами, среди них гудели пчелы. Мирани нетерпеливо ждала. Мимо нее торопливо прошла служанка с подносом сладостей. Мирани схватила ее за руку.
— Что происходит?
— К Гласительнице в гости ожидается Жемчужный Принц, госпожа.
Мирани удивленно приподняла брови, и в этот миг к ней вышла Крисса, чем-то слегка обеспокоенная.
— Вот, посмотри.
Мирани взяла пергамент. Он оказался очень маленьким, потрепанным. Печать была сломана, но Мирани разглядела на ней символы Города, а вскрыв письмо, узнала почерк Сетиса — тщательно выписанные буквы, как будто он боялся, что она не сумеет прочитать.
«Отец и Телия в опасности. Пожалуйста, забери их на Остров».
— И ты держала письмо у себя со вчерашнего дня! Почему ты сразу мне не отдала?
Крисса удивленно подняла глаза.
— А что, там очень важные вести?
Мирани выругалась словами, которые слыхала от Орфета, потом торопливо порвала записку на мелкие клочки, бросила их в курильницу и тщательно ворошила, пока те не сгорели дотла.
— Что там такое? — с любопытством спросила Крисса.
— Сетис меня кое о чем просит.
— Мирани! Ты же обещала…
— Да расскажу, расскажу! Когда выполню просьбу.
Нельзя было терять времени. Дело срочное, она поняла это по одному только слову. Пожалуйста. Тон был испуганный. Не свойственный Сетису. Не глядя на Криссу — пусть идет, если хочет, — она торопливо сбежала во двор и отыскала шестерых носильщиков. Когда паланкин был готов, первой в него уселась Крисса.
— Куда мы едем?
— В Порт. Помолчи. Мне надо подумать.
Она велела носильщикам поторапливаться, но солнце жарко палило, дорога была запружена. Навстречу без конца попадались разносчики фруктов, ослики, паломники. От беспокойства Мирани не находила себе места. Почему отец Сетиса оказался в опасности? Кто ему угрожает? Аргелин? А забрать их на Остров, даже маленькую девочку, слишком рискованно. Гермия тотчас же пронюхает. Мирани горестно покачала головой. Она и сама-то находится непонятно в каком положении, не знает, что ее ждет. Единственное место, где старику и девочке ничто не будет грозить, — это подземелье Креона. Надо доставить их в Город и оттуда спуститься в гробницы. Другого пути нет.
Она ни разу не была в новом доме Сетиса и удивилась, обнаружив, как высоко он располагался. Мирани в нетерпении сжимала край сиденья, пока носильщики блуждали по переулкам, спрашивали дорогу, огибали мусорные кучи, карабкались по жарким крутым улочкам. Под конец паланкин не смог пройти под аркой в узком проулке, Мирани выскочила из него и побежала, позвав за собой Криссу. Она мчалась вверх по лестницам, по извилистым проходам, скользким от отбросов, поднималась всё выше и выше сквозь удушающий клубок белых обшарпанных домов, и наконец, свернув за угол, остановилась так внезапно, что Крисса, спешившая следом, чуть не налетела на нее.
Вот он, нужный дом. А у ворот, привалившись к ним спиной, стоял стражник Аргелина.
Помедлив немного, Мирани шепнула Криссе:
— Подожди. — И направилась к дому. Солдат с любопытством посмотрел на нее.
— Семья, которая здесь живет, — обратилась к нему Мирани. — Мужчина и маленькая девочка. Могу я с ними поговорить?
— Они уехали, — лаконично ответил стражник. Видимо, он не догадывался, кто она такая.
— Куда?
Он осклабился и пососал зуб.
— В темницы к Аргелину, крошка. Их арестовали.
— Она показала записку Гермии.
Семь жриц из числа Девятерых выстроились в кружок, а посередине стояла Крисса. Она уже разразилась слезами, а ведь Ретия только начала. Рослая девушка нависла над ней с угрожающим видом.
— Наверняка показала. Она ее держала у себя целый день. Хватит времени, чтобы сообщить Аргелину и вызвать солдат. Ей нельзя доверять, Мирани! Пора бы тебе уже это усвоить.
— Не показывала я! — всхлипнула Крисса. — Не показывала, не показывала, не показывала!
— Она отнюдь не дурочка, хоть и хочет, чтобы ты считала ее легкомысленной пустышкой. — Ретия холодно взирала сверху вниз на белокурую головку. — Я раньше тоже так считала. А она опасна. — Ретия обернулась к остальным. — Что мы с ней сделаем?
Мирани в тяжелом раздумье стояла у окна. Она тревожилась, злилась. Сетис просил ее о помощи, а она подвела его. В конце концов она произнесла:
— Но Крисса все-таки отдала мне записку. Стала бы она это делать, если бы состояла на жалованье у Гермии? Она могла бы просто ее выбросить, и я бы ничего не узнала.
— Верно! — Крисса размазала по лицу слезы, черные от подводки для глаз, и с надеждой вскинула голову.
— Это часть ее игры. Сначала показать записку Гермии, чтобы та арестовала нужных людей, потом отдать ее тебе, чтобы внушить доверие. — Ретия пожала плечами, ей уже стало скучно. — Мирани, это же ясно как божий день. Надо ее наказать. Наказанием станет Исключение.
Крисса горестно заскулила.
Мирани отвернулась к окну. Теоретически никто не мог и пальцем прикоснуться к Девятерым, хотя она понимала, что Ретия может подбить кого-нибудь из подруг, например, Иксаку, отравить Криссу. Так что Исключение было, пожалуй, наилучшим выходом, однако Крисса так не считала. Никто теперь не станет говорить с ней, не сядет с ней за стол, не прикоснется к ней. Все ее наряды будут разорваны, ожерелья рассыпаны, духи вылиты на пол. Отовсюду будут слышаться ядовитые замечания, а когда она потеряет терпение и заплачет, девушки набросятся на нее, и одна из них, скорее всего Ретия, будет хлестать ее по щекам или бить кулаками туда, где синяки не видны. И так будет продолжаться без конца. Мирани понимала, что это такое: она сама пережила это. Когда она только-только приехала на Остров, ее исключили на целую неделю. Каждую ночь она засыпала в слезах, отчаянно тоскуя по дому. А для легкомысленной Криссы, мечтающей только об одном — всем нравиться, всегда быть на виду, — подобное испытание станет невыносимым. Мирани обернулась.
— Нет. Для такого наказания нужно, чтобы мы все за него проголосовали, а я в этом участвовать не собираюсь. Твоя затея глупая, злобная и только подтолкнет ее обратно к Гермии. Кроме того, Ретия, Исключение нужно тебе самой, а не всем нам. Ты не желаешь, чтобы она пронюхала о твоей войне.
Наступило полное ужаса молчание. Над волнами пронзительно вскрикнула чайка. Мирани не догадывалась, много ли знают остальные, но лица у всех стали изумленные, испуганные.
Крисса, забыв про слезы, прошептала:
— О какой войне?
Мирани посмотрела на Ретию. Рослая девушка ответила ей пристальным взглядом. Не опустилась ни до мольбы, ни до угроз. Но глаза под пышными локонами были холодны.
Мирани опустила веки. Помолчав, произнесла:
