Напряжение: Коронный разряд (СИ) - Ильин Владимир Леонидович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

- Не положено, - промямлил он, но просимое мне все-таки принесли.

Нитка, конечно, не в цвет ткани, однако чем богаты.

Расположились на лавке – я в центре, пиджак на коленях разместив и пошивкой занимаясь. Ника – с самого краю. Поначалу отвернулась было демонстративно, в стену уставившись, но там такая пошлость понаписана, что пришлось ей гордо смотреть перед собой. Собственно, перед ней тоже была стена коридора.

- Рассказывай, - мельком глянув на нее, предложил я.

- Про что?

- Как я тебе жизнь испортил.

- Даже сейчас решил поиздеваться?

- Я, между прочим, абсолютно серьезно пытаюсь во всем разобраться.

Девушка окатила уничижительным взглядом, встала с места и подошла к решетке.

- У меня же есть право на звонок? – Звонко спросила она дежурного.

Наши старые знакомые – городовой с подчиненным – сообщив, что начальству доложили, почти сразу отделение покинули. Оно для чувства самосохранения верно и понять их можно – вдруг аристократы на них жаловаться начнут. Так что остались мы в компании хмурого типа, который от нашего присутствия тоже не испытывал ни малейшего удовольствия.

- Сейчас, - прошагали к нашей клетке с массивным телефоном, провод которого волочился за дежурным по полу. – Набирайте. – Предложили Нике трубку и четыре ряда кнопок для набора.

Сервис, однако.

- У вас связи нет, - попыталась девушка набрать первые цифры, пару раз нажала на сброс, но явно ничего не получилось. – Шорохи какие-то и шелест.

- Только что работал, - недоверчиво посмотрел дежурный на нее, забрал трубку, проверил сам и вынужденно согласился. – Не работает.

После чего ушел обратно на свое место.

- Подождите, а можно мой сотовый!

- Не положено, - канцелярски ответили ей.

- Итак, будем говорить? – отряхнул я пиджак и набросил себе на плечи, застегнув.

Оглядел – нормально пуговица встала: на одной линии с такими же, способными защитить от наводнения с камнепадом и от падения с высоты. Кого-то дома одевают, чтобы не простудился. Меня – чтобы выжил.

- Не о чем с тобой говорить.

- Сержант, а можно мне тоже позвонить? – Решил я заодно с возвратом иголки и остатков нити.

Дежурный специально проверил, работает ли связь, и еще раз дотащил аппарат до решетки.

Я же набрал номер Димки, сообщил диспозицию и то, что на основной телефон пока лучше не звонить. Неведомо когда придет обещанный нам уполномоченный человек, так что лучше оставить координаты.

- Можно мне тоже звонок? – стоило завершиться вызову, рядом оказалась Ника.

Взяла в руки трубку, постучала пальчиком по рычажку отбоя и разочарованно констатировала. – Как так? Опять шум. Опять не работает?

- Сбой на линии, наверное, - не проявил сочувствия дежурный и забрал телефон обратно.

- Значит, это ты, чудовище, - присев на свое место, констатировала Ника причину проблем со связью.

- Пока не поговорим, никто отсюда никуда не уйдет.

- Что ты хочешь услышать? Что посмаковать? – Едко отозвалась она.

- Все с самого начала, - проигнорировал я подначку.

- Пять лет назад я спасла одного неблагодарного человека. – После длинной паузы начала она.

- Так, уже очень хорошо. – Обрадовался я конструктиву. – Дальше?

- А дальше с нами оборвали связи все Старшие семьи страны. Приглашения отозваны. Все переговоры прерваны.

- Причина?

- Издеваешься?

- Нет, - ответил я очевидное. – Представь, что я действительно не в курсе. Не веришь, так хоть попытайся представить.

Ника посмотрела недоверчиво, но препираться не стала. Вздохнула и продолжила обреченным голосом.

- Кто мы такие для Старших семей, чтобы нам говорить причины? Мы спрашивали, мы дарили подарки и пытались узнать через влиятельных друзей. А пока узнавали, от нас начали отворачиваться все остальные.

- Но у них-то можно узнать?

- Причина одна, - горько улыбнулась она. – Если Старшие семьи не хотят нас видеть, то Старшим семьям виднее. Остальные повторяют за ними.

- Бред какой-то.

- Страшно идти против течения. Все хотят жить, - не согласилась она.

- Так где в этой истории я? – Недоуменно поднял я бровь. – Случится могло всякое.

- Но случился именно ты. – Жестко ответила Ника. – Через год всеобщей изоляции, мы решились пойти под руку Щепиных. Сил уже никаких не было, бюджет рода трещал по швам – никто не хотел у нас покупать, никто не хотел нам продавать. Но мы все еще были достаточно богаты, чтобы быть интересными великим князьям. Нам отказали с таким видом, будто мы сумасшедшие и требуем невероятного. Еле-еле удалось убедить, что в нашем желании нет оскорбления, а только непонимание и отчаяние.

- Щепины – это под Ростовом княжество?

- Они, - кивнула Ника. – Тогда нам сказали, что у нас уже есть хозяин. А то, что даже не знаем о таковом и бедствуем – то недоволен он нами, раз забыл и не заботится. Кое-как вытянули, что хозяева объявились у свободного рода… Отец еле удержался, чтобы не вспылить.

- Так кто же? – Отчего-то разозлился я.

Хозяева какие-то, ишь чего.

- Говорят, все видели, кого ваша дочь защищала. Из-за кого на восьмого наследника Голицыных с ножом пошла. На княжеский род! С ножом! - Всхлипнула Ника. – А мне что было делать?! Они бы всех вас убили, я же слышала!

- Там ведь не один я был. – Нахмурился я. – Артема ты, получается, тоже защищала.

- Но Шуйские не признали нас своими. А Голицыны сказали, что там был кто-то еще, кто-то страшнее наследника Шуйских, про которого он им сказал, но не представил.

- «Кто-то еще»? – Переспросил я недоверчиво. – То есть, все они, эти семьи, посчитали вас под «кем-то еще» и решили прервать взаимоотношения? – Усомнился я в их мудрости.

- Какие взаимоотношения могут быть с чьей-то вещью? – Глухо произнесла она. – Даже если не известно, чья она.

- Слушай, но это же бред какой-то… Ну какая вы вещь?

- Твоя вещь, - произнесла она безжизненно. – Которой ты поиграл и выкинул.

- Да я знать не знал! Я тебе мороженое присылал! – Воззвал я к ней.

- И торт.

- Да, и торт!

- Который принес запуганный и трясущийся от страха Игорь Долгорукий. Курьером. Княжеский внук.

- Как это влияет на качество торта?!

- О да…. – Протянула она. – Я никогда не забуду этот торт. Плесневелый, с отпечатком огромной лапы, выдравшей из его центра самое сочное, - уронила она лицо в ладони. - Только потом я поняла этот глубокий символизм…

- Блин. ИГОРЬ! – Прорычал я.

- Попрошу без шума! – Отозвался дежурный.

- П-поставил волка охранять овец, - хлопнул я рукой по колену, сопоставив внешний вид товарища и состояние торта.

- Ты еще скажи, что ничего не знал.

- Не знал, - выдохнул я, играя желваками.

- И поручение не проконтролировал? – Скептически произнесла Ника.

- Да он трубку уже пять лет, как не берет. – Отмахнулся я. – И я, кажется, знаю, почему…

- Так как тогда вы общаетесь?

- Я ему смски шлю.

- А он?

- А он никогда не спорит! Это, знаешь ли, удобно. – Проворчал я.

Надо будет к нему в Останкино съездить. Там как раз окна не открываются на его этаже – так что никуда не денется, все расскажет.

- Вот так и оказалось, что уже пять лет моя жизнь превратилась в ад, без друзей, без подруг и без перспектив, - тускло завершила Ника.

- Это просто недоразумение.

- И за пять лет у тебя не нашлось и минутки, чтобы узнать, как дела у спасшей тебе жизнь? – Безо всякой веры в мои слова произнесла она.

- Пять лет назад я дважды пытался тебе сказать спасибо. Ты дважды проигнорировала, а я, знаешь ли, человек понятливый. К тому же мне было тринадцать лет, а у тебя ни лошадей, ни дельфинов. Зачем мне вообще было тобой интересоваться? Вообще, если такая трагедия вокруг, почему ты сама ко мне не приехала?

- Я приехала, - эхом ответила она. – Увидела тебя счастливым с этой… Графиней… И уехала обратно к себе, в свою кладовку. Ждать, пока о нас вспомнят. И молиться, чтобы не вспомнили никогда. Но ты все равно появился. Я, как тебя увидела, сразу поняла, что жизни мне не будет.