Алхимик (СИ) - Гайдукова Людмила (электронная книга txt) 📗
Сборы получились недолгими. Во дворе уже ждала машина, не прошло и часа, как они втроём покинули Академию Отори навсегда. Тогда было раннее утро, едва начинало светать, так что Токико даже не смогла окинуть прощальным взглядом знакомые картины, но зато впереди её ждала замечательная, счастливая жизнь.
Дом, куда привёз их Нэмуро, оказался большим и удобным, а всё пространство внутри парковой решётки было устроено совершенно особым образом, так что внешний мир никак не мог повлиять на атмосферу, царившую внутри. Позже Токико узнала, как работает этот сложный механизм, научилась самостоятельно регулировать параметры, и с каждым днём в ней крепло уважение к талантам и гениальности человека, явившегося их неожиданным спасителем. К тому же, здесь, в домашней обстановке, Содзи Нэмуро раскрылся для неё с совершенно другой стороны, и молодая женщина признавалась себе, что чувство, зародившееся по отношению к нему ещё во время совместной работы над проектом, сейчас уже вовсю пышными розами расцветает в сердце. Профессор был деликатен и ненавязчив, обращался всегда уважительно, бережно и никогда не позволял себе ничего лишнего, но было заметно, насколько он привязан к тем, кто волею судьбы обрёл в его доме покровительство и защиту. Мамия тоже сильно привязался к своему наставнику и ходил за ним хвостом, так что Токико иногда подшучивала над их трогательной дружбой, своими замечаниями вызывая на суровом лице профессора очаровательный румянец.
Сегодня вечером, в канун Рождества она ждала его. Как жена ждёт к ужину мужа, волнуясь о его долгом отсутствии; как ждёт влюблённая девушка, переживая о том, что могло бы так задержать её дорогого друга на пути к ней? И пусть они знакомы уже достаточно давно, а эти фантазии совсем не серьёзны, но так ли хорошо она знает Содзи Нэмуро, как ей кажется? Пожалуй, он из тех людей, которые всегда способны удивлять. Сегодня Мамия принёс ей листок с нотами и попросил сыграть.
- Где ты это взял? - спросила Токико. В гостиной стояло пианино, и она иногда играла по вечерам, но пьеса, которую дал ей брат, была совершенно незнакома.
- В лаборатории, в шкафу, - ответил Мамия. - Я по ошибке сунул свои тетради в ящик Содзи, а пока искал, нашёл вот это. Сыграешь? Очень хочется знать, как оно звучит!
Ноты? В лаборатории профессора Нэмуро? В одном шкафу с расчётами, чертежами и химическими реактивами? Молодая женщина рассмеялась:
- Удивительный человек наш профессор, правда?
Пьеса называлась «Солнечный сад», авторство не было подписано. Откинув крышку инструмента, Токико устроила перед глазами листок с нотами и нажала на клавиши. Лёгкая и приятная, словно бы впрямь похожая на солнечный свет, мелодия залила пространство дома. Мамия слушал восхищённо, широко распахнутыми глазами следя за тем, как порхают по клавишам руки сестры, а затем, когда смолк последний звук, сказал непонятную фразу: «Действительно, аквариум - это полная ерунда! Пусть лучше будет рояль!»
Сейчас ночь. Рождество. За окном тихо падает снег. Мамия уже спит в своей комнате, а Содзи всё ещё нет, и Токико начинает волноваться. Чтобы не поддаваться пустым страхам, женщина вновь садится за пианино и начинает играть «Солнечный сад». Она знает, что музыка способна даже исцелить разбитое сердце, не то, что отогнать тревогу, и потому играет эту чудесную, светлую, спокойную мелодию, которая кажется сейчас очень правильной. Токико представляется, как где-то далеко, в большом сводчатом зале, залитом лунным светом, сидит за старинным роялем неведомый музыкант и, играя ту же мелодию, думает о том же самом человеке, к которому сейчас устремлены все её мысли. Этот музыкант желает ему счастья, и она сама сделала бы всё возможное, чтобы сделать счастливым того, кого любит, - Содзи Нэмуро...
Дверь отворилась почти неслышно, однако молодая женщина тут же обернулась, прекратив играть, и испуганно бросилась навстречу: на одежде профессора она заметила кровь.
- Что случилось? С вами всё в порядке?
Его голос буднично спокоен, однако в знакомых интонациях есть что-то новое - неуловимое, но заставляющее сердце трепетать:
- Простите, я немного задержался: сопровождал одного человека в больницу. Это не моя кровь.
Токико... Она переживала за него! Ждала, волновалась и играла «Солнечный сад», неизвестно каким образом узнав эту мелодию. Пока он блуждал по улицам далёкого Нью-Йорка, торопливо сверяя местность со своими расчётами и боясь не успеть вовремя; пока отыскивал в толпе суетливых прохожих благородные черты этого странного убийцы; бежал на помощь, вызывал «скорую» и сопровождал в больницу... Всё это время она ждала его и думала только о нём!
Сняв испачканное пальто, Содзи Нэмуро неторопливо пригладил рукой растрепавшиеся волосы и, улыбнувшись очень светло и ясно, сказал:
- Если музыка заставляет нас совершать безумные поступки, то сегодня я должен сказать, что люблю вас, Токико. И прошу вашей руки.
В огромных, искренних глазах молодой женщины застыло счастливое удивление. Несколько секунд она восхищённо смотрела на него, а затем тихо произнесла:
- Тогда, чтобы нас больше ничто не разделяло, вы должны простить меня за тот поцелуй с Отори Акио. Раньше вы казались мне очень холодным человеком, неспособным на сильные чувства, и весь этот спектакль был разыгран только ради того, чтобы вызвать в вашем сердце... хоть что-то уже вызвать, наконец! Простите, я была так нетерпелива!
- А я раньше был не просто слеп, но и глуп, - покачав головой, сказал Нэмуро. - Скольких ошибок удалось бы избежать, если бы вы знали! Простим друг друга вместе?
- Во имя музыки?
- Во имя музыки.
...А сад заносило белым снегом, и мир окутывала тихая рождественская ночь.
Во имя музыки. Часть 5
...Когда-то Ая уже видел этот сон: залитая солнцем лужайка, впереди - неохватная даль с синеющими на горизонте пиками гор. Здесь стоит их видавший виды цветочный фургончик, и друзья смеются, мечтая о том, чтобы, продавая цветы, колесить по миру. «Ая-кун, а ты с нами поедешь? - звучит в ушах весёлый голос Оми. - Поехали с нами, Ая-кун!» Падает снег. Боль в боку разрастается, пульсирует, сознание мутится, ноги слабеют. Не в силах идти дальше, Ая опускается прямо на мокрый асфальт у почтового ящика и шепчет: «Да... конечно... Кэн... Ёдзи... Оми... поедем... вместе...» В стремительно распадающемся на части пространстве он ещё успевает различить лицо склонившегося над ним прохожего - молодого человека с розовыми волосами и острым, пристальным взглядом вишнёвых глаз, - а потом чёрные крылья Ангела Смерти приносят с собой вечную ночь...
