Нечистая, или сестры Медузы (СИ) - "Мидари Гром" (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
А глаза должны походить на отцовские. Вполне обычной, ничем неприметной формы с серозеленой радужкой. Тем не менее, в них было что-то этакое, едва уловимое, из-за чего их можно было легко узнать. Даже ресницы у них обоих были длинными, почти как у куклы. Отец шутил, что им, видимо, передался ген нарощенных ресниц, которые часто носила мама во время беременности и позже.
Дрожащей рукой он потянулся к тепловизору. Кто-то зашипел, и тыльную сторону ладони прошила острая боль. Он прижал ее к груди. Рядом с костяшками пальцев багровела небольшая рана. Пара капель крови стекли вниз по ладони.
Снова зашипело. Ульрих отпрянул. На уровне его глаз извивалась небольшая тёмно-зелёная змейка. Маленький раздвоенный язычок трепетал, как осенний лист на ветру, и прятался. Ульрих стал медленно опускаться, чтобы избежать повторного укуса змеи. В руке пульсировало, словно в нее засунули маленький шарик, который то сдувался, то надувался.
Стоило ему двинуться, как из-за головы Эвриалы с обеих сторон выплыли еще несколько змеек. Он не знал, сколько их было всего — 5 или 10 — в этот момент ему было не до подсчета.
Бока змеек лоснились в свете ночника, а маленькие блестящие бусины-глазки давали понять — ему не рады. Комната наполнилась шипением множества маленьких головок. Они двигались взад и вперед, приближаясь и шипя при малейшем движении его тела.
Он больше не пытался снять с нее тепловизор. Странно, что они сразу не разорвали его руку на мелкие кусочки. Эвриала сама взялась руками за устройство и потянула вверх. Змейки обвили ее пальцы. Ему даже показалось, что они ластятся к своей хозяйке.
Прижимая раненную руку, он ошарашено наблюдал за этой семейной идиллией. Глаза оказались не папины. Но он их узнал. Эта золотистая радужка и красные капилляры на белках уже давно преследуют его в кошмарах. Он видел их раньше, но тогда они принадлежали мужчине, очевидно, призраку, который донимал его. Теперь же они стали частью девушки по имени Медуза. Именно из-за воспоминаний о ней он и обратился к экзо, в названии конторы которых значилось её имя.
Её назвали в честь той самой Медузы, которую изнасиловали в храме Афины, а после за это же превратили в горгону. Родители не знали об этом. Им достаточно было знать, что она превращала любого, кто посмотрит ей в глаза, в камень. Они только вернулись из Италии, когда мать узнала о своей беременности. Гадать над именем долго не пришлось — в Италии они часто натыкались на необычные дверные ручки-стукачи в виде головы горгоны. Местные рассказывали, что это оберег.
Вот почему она пришла к нему в таком образе. Использует ли она свои воспоминания или его? Это не может быть ничем кроме воспоминаний. Горгон не существует. Она не может явиться к нему. Все это бредовые галлюцинации его воспаленного сознания. Но как насчет укуса? Он же чувствует боль!
— Они будут мучить меня, братик. Вонзать острые иглы в спину, накачивать меня всякой дрянью, задавать одни и те же вопросы снова и снова…снова и снова… — тихо прошептала она. Глаза блестели от слез, которые стекали по ее щекам и собирались на подбородке. Несмотря на весь страх, который он испытывал, услышав ее голос, ему вдруг захотелось её обнять и успокоить. Он попытался поднести к ее плечу руку, но его тут же отогнали раздраженные змеи.
— Ты видел мое тело?
Ульрих замотал головой.
— Ах да, ты видел только пепел. Разве ты не хочешь отомстить за меня, братик? Они сделают с тобой тоже самое, если ты их не уничтожишь.
Рука медленно приблизилась к его щеке. Она делала плавные поглаживающие движения, но не прикасалась к нему. От рук исходил легкий холодок.
— Я…не твой…братик…И я не буду мстить… за несчастный случай. — еле-еле выдавил из себя Ульрих. Лоб покрылся испариной. Он неровно дышал, боясь сводить с нее глаз. Он чувствовал — за этой показной уязвимость скрывается что-то могущественное и злое.
Ее лоб рассекла вертикальная складка. Ноздри раздулись, а губы скривились и задрожали. Рука сдавила его горло. Целый сонм змей устремился в его сторону. Шипение оглушало. Множество маленьких раздвоенных язычков касались его лица, но ни одна из змей не посмела укусить его. Они не были неконтролируемой частью её тела. Она могла управлять любой из голов по своему усмотрению. И все же, у змей была некоторая свобода действий — небольшой змеиный мозг позволял им управлять своим тельцем, но когда хозяйке было что-то от них нужно, они полностью переходили под её контроль.
— Предатель… — зашипели змеи. Сама Медуза молча смотрела на него глазами, полными ненависти. Золото в них зло блеснуло и она тихо зарычала. Ульрих начал задыхаться. Она не была похожа на галлюцинацию. Воздух почти перестал поступать в горло.
Внезапно Медуза ударила его по щеке и он провалился в темноту. Ульрих отдышался и открыл глаза. Перед ним была непроглядная тьма. Он резко встал и резко лег, столкнувшись с чем-то твердым. Затем боль появилась и в правой руке, которую он машинально поднял, чтобы потереть ушиб. Над ним явно была стена.
Повернув голову, он рассмотрел слабо освещенный паркет.
Все в порядке. Он всего лишь лежит под кроватью. Извивающаяся тень упала на полосы света. В пространстве между кроватью и полом появилась голова Медузы.
— Вылезай. — спокойно произнесла она.
Ульрих замотал головой и попытался поднести к лицу контроллер. У него оставалась одна надежда — Сфено. Он не знал, что произошло с Эвриалой. Возможно, сущность использовала его информацию о его сестре и, вселившись в тело Эвриалы, внесла в ее внешность некоторые коррективы. Но почему Эври не почувствовала, что кто-то снова пытается выкинуть ее из тела? А что если она всё ещё внутри тела и прямо сейчас зовет на помощь?
Пока вся эта мешанина мыслей вскипала в его голове, он не заметил, как Медуза очутилась совсем рядом. Она лежала, касаясь плечом его плеча. Ульрих вздрогнул. Странно, но теперь он не чувствовал холода. Её кожа была горячей. Она сжала его дрожащую ладонь. Боясь разозлить ее змей-малышек, Ульрих медленно повернул голову.
Испуганное лицо Эвриалы было совсем рядом. Она нахмурилась.
— Ты снова со мной? — прошептала она.
У него хватило сил только на то, чтобы разжать челюсти. Она хотела его обнять, но под кроватью было слишком мало места.
Девушка повернулась к нему всем телом и положила ладонь ему на щеку. Он понял — это больше не Медуза.
— Успокойся. Все хорошо.
— Что…произошло?
— Ты душил себя, а потом забрался под кровать. У тебя, видимо, галлюцинации. Ты принимаешь какие-нибудь лекарства? Посещал каких-нибудь врачей. Психиатра, например? Не обижайся, это важно.
— Ты что, не веришь мне? Нечисть только что была здесь…Вместо тебя. — Ульрих убрал ее руку с лица, но не разжал пальцы. Так и держал её руку, ожидая ответа. От тепла, который исходил от её кожи, он начинал забывать о том, что они лежат на холодном, пыльном полу, о том, что всего пару минут назад он был менее чем в метре от головы, усеянной змеями.
— Нет, я верю тебе. Просто поинтересовалась. — Она начала понемногу отодвигаться, чтобы выбраться из этого сумрачного подкроватного царства, но он сильнее сжал ее ладонь, и она замерла.
— Я думал, сущность вселилась в тебя. — полушепотом произнес он. — Разве ты ничего не почувствовала? В прошлый раз же было все по-другому.
— Вот поэтому я и спросила тебя о галлюцинациях. Я ничего не чувствовала. Совершенно ничего.
Внезапно дверь скрипнула. Затем снова, но уже протяжно, будто бы она медленно открывалась нараспашку. Они обменялись продолжительным взглядом со значением. Эвриала опомнилась и принялась искать, чем можно защитить себя из такого укрытия. Чтобы достать электрозажим, не хватало места. Она похлопала по портупее и достала то самое, похожее на дудку, устройство. Ульрих заблаговременно приложил руки к ушам.
Они прислушались. Кто-то осторожными шашками продвигался в их сторону. Эвриала медленно повернулась к краю кровати и приставила устройство к губам. Стало тихо. В такие моменты кажется, что дыхание и биение сердца — чуть ли не самые громкие звуки в мире.
