Дороги Мертвых - Браст Стивен (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Я не прошу ни о чем другом.

— Вот он: я хочу спросить вас, мой добрый, о вашем здоровье, о ваших делах, о вашем счастье и о том, что вас заботит; короче говоря обо всем, что друг может пожелать знать о другом друге, которого не видел больше двухсот пятидесяти лет.

— Ах, Пэл. Мне нечего сказать. Я существую, мой друг, и ничего больше. Я существую, и я удовлетворяюсь моей семьей, моим поместьем, моими книгами и моими воспоминаниями.

— Вашей семьей, — мой добрый Кааврен?

— Да, конечно. Графиню вы знаете, и у меня еще есть сын.

— А! Сын!

— Да, радость моего сердца. Он близок к своим первым ста годам, и настолько красивый и хороший мальчик, что я бы не мог пожелать ничего лучше.

— А вы сказали это ему? — с улыбкой поинтересовался Пэл.

Кааврен вздохнул. — Боюсь, Пэл, я так и сделал. Я стал любящим до безумия отцом и не смог скрыть от него своих чувств, хотя, кажется, это не повредило ему.

— Ну, ну. А когда я буду иметь честь встретиться с ним?

— О, что до этого… — сказала Даро.

— Да?

— Я боюсь, что его сейчас нет дома.

— Как, нет? — сказал Пэл, переводя взгляд с одного хозяина дома на другого. — Хорошо, но когда он вернется?

— Не могу сказать, — сказал Кааврен. — Видите ли, он выполняет некоторую миссию.

— Как, миссию?

— Точно. Как в старое время, когда вы и я выполняли поручения Его Величества, приговоренного Лордами Судьбы, — Пэл быстро наклонил голову и прижал руку к сердцу, в то время, как Кааврен говорил эти слова, — и как, осмелюсь сказать, вы все еще делаете время от времени.

— Кто, я? Вы думаете, что я до сих пор езжу с поручениями?

Кааврен хихикнул. — Повесьте меня, мой старый друг, если я не думаю, что вы и сейчас поехали с какой-то миссией.

— О, а что вы сам, Кааврен? Уж вы-то определенно не выполняете ничьих поручений?

— Я? Целиком и полностью. Я как сломанная мельница, или как старый плащ, которого никто не носит, так что никто не предлагает мне миссий, да я и не взял бы ее на себя, даже если бы мне предложили.

Пока он говорил, по лицу Даро скользнула какая-то тень, но она решила не комментировать. Пэл, в свою очередь, решил прокомментировать, и в следующих словах, — Ба!

— Я говорю вам правду, Пэл, — сказал Кааврен. — Двести лет назад островитяне попытались вторгнуться с моря, и я бегал взад вперед по всей линии обороны, так что можно сказать собственными руками отбросил их назад; я думаю, что могу записать на свой счет шесть или семь из них.

— Девять, — вставила слово графиня.

Кааврен улыбнулся и продолжил свою речь. — И, — сказал он, — если бы сегодня Островитяне полезли снова, то…

— Да, если бы они напали?

— Тогда я должен был бы передать командование кому-нибудь другому, кто способен руководить, так как я нет. Или, в лучшем случае, я могу проконсультировать в вопросах тактики, если меня попросят, но ничего большего.

— Я не верю в это.

— Ча! Если бы видели, каких усилий стоит мне поднять мой меч, да, вы бы немедленно поверили мне. Так что когда появились миссии, они пришли к моему сыну.

— Хорошо, но что такое эта знаменитая миссия?

— А, что до этого, я не могу сказать, за исключением того, что…

— Да?

— Наш старый друг, Сетра, послала за ним.

— Ага! Но вы не знаете, что Чародейка хочет от него?

— Ни в малейшей степени, клянусь честью.

— Хммм, — сказал Пэл.

— Но скажите мне, — сказал Кааврен, — что с этой почтой, которая опять работает?

— О, вы хотите это знать?

— Да, да. В одном отношении я не изменился: мне по-прежнему все интересно. И вы говорите, что почта опять работает, когда ее не было двести пятьдесят лет, ну, и это похоже на внезапные волны, обрушившиеся на побережье, а это означает, что произошло что-то очень большое и сильное, которое мы, однако, не видим.

— Да, вы правы.

— И вы объясните нам?

— Был бы рад сделать это, и немедленно, если вы хотите.

— Я хочу этого, как ничто другого в мире.

— Тогда вот: один человек, по своей собственной инициативе, учредил почту.

— И для чего?

— Для чего?

— Да.

— Ну, чтобы помочь в путешествиях и связи.

— Да, теперь это ясно, вот только…

— Да?

— Кааврен нахмурился и заметил, — Вы не все мне сказали, Пэл.

Пэл рассмеялся. — Ах, как хорошо опять видеть ваш острый ум, мой друг. Да, конечно. Его имя Кана, он владеет достаточно большой территорией, а его амбиции безграничны.

— Кана, — сказала Даро, как если бы чувствуя, что это имя может стать очень важным, хотела сохранить его в памяти.

— Кана, — сказал Кааврен. — Да, это имя доходило до моих ушей.

— И?

— И я слышал достаточно мало, — сказал Кааврен. — А что вы можете сказать мне еще?

— Ничего, мой друг. Я и так сказал все, что мог.

— Должно быть много больше, чем это, если его почта проходит весь путь от Горы Кана до побережья, и вы в состоянии использовать ее.

— Да, это правда, но, вы понимаете, мне не разрешено рассказывать все, что я знаю, даже вам.

— Но есть одна вещь, которую вы обязаны сказать мне.

— О, и что же это?

— Почему вы решили повидать меня?

— О, что до этого…

— Ну?

— Вы правы, нет никаких причин не говорить этого.

— Тогда вы скажите мне?

— В это самое мгновение.

— С нетерпением жду.

— Вот она: я воспользовался шансом посмотреть самому как вы живете.

— Как я живу?

— Точно.

— Хорошо, и как же я живу?

— По моему замечательно.

— А, я понимаю.

— Вы понимаете?

— Да. Хотя я пренебрегал своим здоровьем и гниль может быть проникла в мое тело, мой ум еще не полностью опустошен и я начал понимать немного больше.

Даро взглянула на Кааврена с выражением как нежности, так и изумления. Пэл, со своей стороны, разрешил искусно выраженному выражению удивления появиться на своем лице и сказал, — Так вы думаете, что здесь есть, что понимать?

— Я почти уверен в этом. Но разве вы не хотите еще вина?

— Немного, если можно.

— А для вас, Графиня?

— Благодарю вас, да.

— Отлично, вот вам и вам. Вы видите, мой друг Пэл, что я еще способен встать, когда захочу, и бутылка вина не забрала у меня всю силу.

— Мой дорогой Кааврен…

— Но хватит об этом, старый друг. Не пришла ли пора показать вам вашу комнату?

— Ах, я должен извиниться, что говорю это, но я действительно еду по поручению, и это только короткая остановка.

— Осколки и черепки! Не хотите ли вы сказать, что вы приехали к моей двери после трех сотен лет, которые мы не виделись, и собираетесь уехать, не проведя даже ночь под моей крышей? Невозможно!

— Мой старый друг, вам хорошо знакомо слово «долг», и это именно то, что зовет меня сейчас.

— Невозможно, — повторил Кааврен.

— По меньшей мере, — вмешалась Даро, — вы отдохнете и поедите с нами, не так ли?

— После чего, — сказал Пэл, улыбаясь, — будет слишком поздно для отъезда? Я отдохну и поем, а потом останусь с вами на ночь, мы будем пить вино и вспоминать прошлое, пока не станет слишком поздно, мой завтрашний отъезд будет отложен и я потеряю целый день. Ну, это удовлетворит вас?

— Ах, мой старый друг, я не буду удовлетворен до тех пор, пока мы, все четверо, не сойдемся опять под одной крышей, но, боюсь, этому не бывать, так что я черпаю свое удовлетворение там, где могу найти его, и довольствуюсь малым.

— Это начало мудрости, — сказал Пэл.

— Или старческого слабоумия, — прошептал Кааврен.

Кухарка, которой сообщили, что гость останется обедать, после первоначальной, хотя и недолго прожившей паники, выглядела положительно счастливой; гости за обедом, таким образом требуется приготовить что-нибудь изысканное, и это случается уже второй раз за месяц; это не только будет отражено в месячной смете и будет удовольствием само по себе, но и означает, что есть шанс, что Граф опять проявит интерес к пище для самого себя — а ведь этого интереса не было больше ста лет. Конечно, это не возместит отъезд Виконта, по которому она тосковала не только из него самого, должны мы добавить, но и из-за того, что молодой человек высоко ценил хорошее мясо; но немного это поможет.