Черный смерч - Логинов Святослав Владимирович (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Тейко на минуту задумался, затем веско сказал:
– Дом молодых вождей придётся разбирать. Другие дома зорить – детей без крова оставлять. К тому же тот дом самый новый, года не прошло, как отстроили. Значит, и прутья не погнили и не пересохли.
С этим были согласны все: верно рассудил вождь.
Уже через час в селении начались работы. Неженатые парни, обитавшие в доме молодых вождей, перетащили свои пожитки в другие места, после чего дом разнесли единым духом, только пыль столбом стояла. Одно слово – ломать не строить. Освободившиеся плетни разобрали на прутья, так что гора получилась вровень с окрестными крышами, а потом лучшие умельцы принялись плести из полученных веток округлые щиты в рост человека. Дело непростое, щит должен быть лёгким, но не рассыпучим, да ещё нужно сообразить, как его держать, и какую ни есть ручку приспособить. Хорошо, что после первого отбитого приступа мастер Каяк велел собрать образцы чужинского оружия и среди прочего был принесён и щит, оставшийся у ворот и случайно избегший огня. Теперь лучшие корзинщики рода, качая головами, рассматривали хитро выплетенные двойные ручки: первая большая, а вторая маленькая. Долго не могли понять, как с этими ручками управляться, покуда Каяк не сообразил, что щит надо держать одной рукой, просунув локоть в большую ручку и ухватившись за малую. При этом вторая рука оказывалась свободной для копья или топора.
Каяк такое устройство похвалил, да и охотники довольны остались. А то выходить на бой с одной корзиной в руках многие не решались. Беда была только корзинщикам – сплести к завтрашнему дню сотню щитов, да ещё с такими вычурными ручками. Потом кто-то додумался на широкую ручку брать ремень, и дело пошло веселее. Сотню, конечно, не изготовили, но четыре десятка щитов к утру были готовы. Плотной кожи на все щиты не хватало, в ход пошла овчина мехом внутрь и даже лыко, что совсем недавно было надрано в дальней роще. Один щит, что поплоше, установили на площади и, проверяя на прочность, в упор расстреляли из луков. Результаты оказались утешительными, свой щит держал удар не хуже чужинского. Заодно обнаружили, что и копьём плетёнки лучше не касаться – завязнет наконечник среди ивовых прутьев, так просто его не вытащишь.
Пару часов сорок молодых парней учились на площади управляться с плетёными чудищами, прикрывать не только себя, но и стоящих рядом, смыкаться в один строй, как это делали мэнки. Получалось не слишком ловко, но уж лучше так, чем вовсе без защиты.
Часть воинов, особенно родственники погибших пластунов, предлагали не тянуть время, а атаковать немедленно, однако большинство порешило отложить вылазку на следующий день, чтобы и в щитах недостатка не было, и каждый из воинов мог хоть немного со щитом поупражняться. Неважно, чем он будет изначально вооружён, а в бою, бывает, и чужое оружие подхватишь. Атака была назначена на полуденный час, время жаркое и для битвы неудобное. Люди в эту пору привыкли обедать, да и мэнки, как было замечено, тоже что-то готовили на кострах. А это значит, что хоть некоторых, но удастся застать врасплох. А что на жаре биться неловко, так это кажется. Свой дом защищать в любую погоду ловко.
За остаток дня и следующую ночь мастерицы сплели потребное количество щитов, так что к утру были вооружены все. К вылазке готовились почти все сильные мужчины, на стенах оставались лишь несколько десятков лучников. Сто двадцать человек вооружились копьями и новосделанными щитами, столько же было лучников, которые за этими щитами будут прятаться. Кроме того, у каждого из воинов за кушаком торчал боевой топор из смоляного диабаза. В ближнем бою нет оружия страшнее. И лишь у Тейко вместо топора висел на ремне нефритовый кистень.
В молчании, чтобы не привлечь недобрых духов и мэнков не всполошить ненароком, войско собиралось на площади перед столпом предков. Воротная стража готовилась открыть широкий проход, и Тейко уже придирчиво оглядел воинов, которых ему предстояло вести в бой, когда меж домов появилась ещё одна группа людей. Впереди шли трое детей медведя, освобождённых в прошлой битве и не успевших уйти в родные края, позади толпились остальные люди, вышедшие живыми из колдовской битвы под стенами селения. Этих покуда не приняли в члены рода, и они, как и полагается в таких случаях, были без оружия и в самой лёгкой одежде. Однако лица у всех были суровые и решительные.
Старший из медведей, вполне достойный быть старейшиной, произнёс, обращаясь к Тейко, несколько коротких фраз.
– Что он говорит? – спросил вождь, раздосадованный, что его отвлекают в такую минуту.
– Просятся в бой, – объяснил Мугон, хорошо владевший языком медведей. – Говорят, что не могут сидеть вместе с женщинами за городьбой, когда мужчины будут воевать с мэнками. Просят дать им оружие и позволить сражаться.
– Что ж прежде-то не сражались?.. – покривился вождь. – Теперь-то, за нашими щитами, да за нашими колдунами просто храбрыми быть… Да ладно, не сладкий кусок заедают, выдай им копья и что там ещё нужно. Да скажи, чтобы строя ломать не смели, вместе со всеми держались.
В две минуты добровольцы были вооружены. Лишка, глядя на торопливые сборы, припомнила, как час назад Яйян – лишак, раненный ею в прошлом сражении, тоже рвался в бой, хотя у самого ещё перебитая рука не действует. Чудной парень этот Яйян, уставится на неё, словно что небывалое углядел, а чего глядит – непонятно… Лишка тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли, и взялась за щит, до поры прислонённый к стене дома.
Лик Дзара приближался к зениту, ароматные запахи из селения мешались с дымами вражеского стана, и ничто не напоминало о войне, когда смазанные бараньим салом пряслины сдвинулись все разом, толпа вооружённых людей молча хлынула из прохода и бросилась к стану пришельцев, на ходу разбиваясь на пары и растягиваясь широким фронтом. И лишь когда оттуда донеслись всполошные крики, в ответ грянул боевой клич детей Лара:
– Бей!..
После встречи с диатритами Уника принялась понукать небольшой отряд, словно на пожар спешила.
– Ты иди как умеешь, – увещевал мать Таши, – а уж я от тебя не отстану. Мне на испытаниях постолы только случайно не достались, ногу подвернул, а уж ходить-то я могу пошибче всякого.
– Ты смотри, сейчас ногу не подверни, – сердито отмахивалась йога. – Мне тебя не стащить будет. Вот отдам тогда Турану, он тебя убаюкает дорогой.
– А что, – соглашался Таши, я бы на нём покатался, как диатрит на диатриме.
– Ты пошути, как раз снова на карликов напоремся.
– Не, их всего три было, – отмахивался Таши. – Мэнков бы не встретить…
– А вот об этом – молчок! – сразу посерьёзнела йога. – Какая у них волшба – не знаю, может, они услышат, если их вот так помянуть. Так что пошевеливайся да по сторонам поглядывай. Нож у тебя где прибран?
– Вот, на поясе висит.
– Правильно. Далеко не убирай, а то, случись что, – достать не успеешь.
– Так у меня топор под рукой.
– Топор топором, а нож сам по себе. В нём в нужную минуту сила предков просыпается. Слышал небось рассказы, как Бойша с одного удара диатриме голову снёс?
– Так то когда было? – усомнился Таши. – Тогда нефрит целым был, а теперь он на две части расколот, и даже на три, если твою проколку считать. Ты говоришь, сила во всех трёх кусках, значит, и в кистене тоже, а кто эту силу видал? Вождей со времён Бойши сменилось двое, но никто из них с одного удара диатриме голову не сносил.
– Значит, случая не было, крайнего. Да и не у всякого в руках нефрит силу покажет. Прежний вождь, Стакн, большим мастером был, душу камня понимал как никто, так он говорил, что священный нефрит – это просто камень, пока его в руку не взять. А уж тогда он сам определит, достойная ли рука за него взялась.
Таши, ни на миг не замедляя шага, вытащил святыню из кожаных ноженок, где прежде висел его собственный, кремнёвый нож, теперь спрятанный в суму, подержал в руке, затем пихнул обратно.
– Нож как нож, – сказал он. – Удобный. Как раз по руке. Ну и красивый, конечно. А так – ничего особенного, никакой силы не видать.
