О пользе проклятий - Панкеева Оксана Петровна (книги онлайн полные txt) 📗
– Ничего подобного, я сказала ему, что за такое надо бить в морду не глядя. Но не ножом же! Мануэль, ему десять лет! А если он кого-то убьёт?
– Не выдумывай, этим ножом чтобы кого-то убить, надо иметь силы побольше, чем у десятилетнего мальчика. Зато будут бояться и дразнить не посмеют. И не учи мужчину воспитывать сына. Я лучше знаю, как.
– Ты лучше бы научил его чему-то полезному!
– Например?
– Да хотя бы алхимии, что ли.
– Для алхимии он ещё маленький. И времени у меня нет. Я слишком мало его вижу. Вот и стараюсь прежде всего научить его тому, чему кроме меня никто больше не научит – быть мужчиной.
– По-мистралийски, – со злой иронией в голосе бросила Стелла.
– А как иначе? Он мистралиец, от этого никуда не денешься. Это даже его сверстники видят. И вообще, Стелла… знаешь, чем больше я на тебя смотрю, тем больше мне кажется, что у тебя ужасно низкое давление. Просто невероятно низкое. А что касается меня, то у меня вообще упало до такой степени, что я сейчас упаду в обморок, если его не повысить немедленно.
– А клизму тебе не поставить? Нет! Мануэль! Не здесь! Пусти немедленно! Не трогай пуговицы! Не смей меня целовать! Я кому говорю!.. Мануэль… Ох уж эти наглые мистралийские мужчины!
– Ох уж эти вредные голдианские женщины!
– Мануэль! Ну вот… Опять на столе!..
– А я тебе говорил – пойдём в комнату? Сама не захотела.
– Ты ужасный человек! Как я могла выйти за тебя замуж?
Элмар обнял Ольгу за плечо, как он это обычно делал, когда хотел куда-то повести, и сказал:
– Пойдём, я хочу тебе что-то показать.
Он был как-то напряжённо серьёзен, словно хотел сделать нечто очень важное. Ольга охотно кивнула и последовала за ним, хотя и подозревала, что разговор пойдёт опять все о том же. С тех пор, как она вернулась из больницы, все считали своим долгом сказать ей хоть пару слов о том, что так нельзя и что она не права. Все это ей уже надоело так, что она с трудом удерживалась, чтобы не нахамить сочувствующим, тем более что она сама прекрасно знала, что так нельзя и что она не права. Оставались только его величество Шеллар III, с которым она пока не виделась, и Элмар. Вот как раз сейчас он, видимо, и собрался… Ну что ж, выслушаем и друга Элмара, раз уж выслушали всех остальных…
Он привёл её в какой-то сарай на задворках, где хранился всякий ненужный в хозяйстве хлам, и спросил, указывая на странную громоздкую конструкцию на двух огромных и двух маленьких колёсах:
– Знаешь, что это?
– Похоже на ужасно огромное и уродливое инвалидное кресло, – сказала Ольга, присмотревшись внимательнее. И тут же поняла, что он собирается сказать. – Твоё?
– Моё, – серьёзно кивнул Элмар. – Жак смастерил. – Он огляделся по сторонам и подвинул Ольге какой-то сундук. – Садись.
Ольга послушно опустилась на сундук и достала сигареты, готовясь к долгому и поучительному разговору. Сам Элмар сел в своё кресло, задумчиво помолчал и вдруг сказал:
– Дай-ка мне сигарету.
– Ты же не куришь, – удивилась Ольга, протягивая ему раскрытый портсигар. Элмар взял сигарету и все так же серьёзно сказал:
– Обычно – нет. Но одно время я начал было… – Он наклонился, чтобы прикурить, и чуть не подпалил себе волосы, но не заметил этого. – Знаешь, я долго думал, стоит ли вообще об этом говорить, тебе, наверное, и так все надоели своими разговорами… Но потом всё-таки решил сказать. Может, мне просто самому нужно кому-то об этом сказать, вот я и нашёл повод… Не знаю.
– Конечно, – согласилась Ольга, наблюдая, как неловко он держит сигарету и неумело затягивается.
– Это вечный вопрос, не имеющий решения, – сказал, наконец, он. – В чём истинное мужество – жить или умереть. На него нельзя ответить однозначно, можно спорить до бесконечности. Когда я сидел в этом кресле, я считал, что не должен жить. Воин не может так жить – в бессилии и унижении. Мне казалось, что смерть будет единственным достойным выходом, и настойчиво искал её. Кузену Шеллару казалось иначе. Мы с ним ссорились и ругались по этому поводу так, что вспомнить стыдно. Он приказал моим слугам следить за мной день и ночь, не оставляя меня одного ни на минуту, и я страшно возмущался по этому поводу. Мало того, что я не имел возможности ничего с собой сделать, так ведь этот постоянный надзор мог и здорового человека довести до безумия. Я требовал, чтобы он это прекратил. А он требовал, чтобы я поклялся честью, что оставлю мысли о самоубийстве. Тебе, наверное, об этом рассказывали. И что было потом, тоже рассказывали. Пришла Азиль, и всё закончилось. Я был счастлив снова стать человеком, я был безмерно благодарен моей нимфе за то, что вернула мне здоровье и радость жизни… Но только некоторое время спустя, когда я уже мог спокойно обдумать все происшедшее, я понял, что благодарить-то следует в первую очередь кузена Шеллара, без которого я бы просто не дожил до своего чудесного спасения. И тогда я понял для себя, что жизнь мало чем отличается от битвы. И в жизни, как и в битве, в какое бы безвыходное положение ты ни попал, нельзя сдаваться, надо драться до конца. – Он раздавил пальцами окурок и заключил: – Вот это я и хотел сказать.
– Все правильно, – вздохнула Ольга, поднялась с сундука и обняла его. – Элмар, милый, не расстраивайся. Я все поняла. Прости, пожалуйста.
– Да за что?
– За то, что я тебя заставила все это вспоминать.
– Ну брось ты, я это и так постоянно помню. – Элмар поднялся с кресла и снова опустил руку ей на плечо. – Пойдём? И не будем больше об этом говорить.
– Конечно, – кивнула Ольга. – Не будем. А насчёт не сдаваться и драться до конца я запомню. Может, пригодится.
– Не хотелось бы… – вздохнул Элмар. – Но всяко бывает. А стихи у тебя, Ольга, очень даже неплохие. Почему никому не показываешь?
– Откуда ты знаешь? – обомлела Ольга, приходя в ужас при мысли, что друзья в её отсутствие шарили в её квартире. – Ты читал?
– А ты мне их давала читать? Так что ж ты такие вопросы задаёшь? Мне Шеллар читал наизусть.
– А он откуда знает?
– Тебе виднее. Ты ему давала?
– Нет. Я только один раз читала ему вслух… тоже наизусть.
– Так чему ты удивляешься? Нашла, кому читать. Ты что, не знаешь, какая у него память? Он их тут же запомнил.
– И теперь он их знает наизусть, и будет читать всем, кому захочет?
– Ну что ты, Шеллар не трепло какое, он только мне рассказал, чтобы узнать моё мнение. А всем остальным читай-ка ты их сама. Почему бы тебе в самом деле не податься в барды?
– Я подумаю, – вздохнула Ольга. – Вот дождёмся весны…
Элмар тоже вздохнул и легонько подтолкнул её к выходу.
Глава 4
Король вышел из зала заседаний последним, как обычно. И по его виду Жак сразу понял, что дело плохо. В последний раз его величество выглядел так в тот памятный день, когда он научился плакать. Похоже было, что сегодня он собрался вспомнить, как это делается, поскольку мог уже и забыть. За последние пять лет Жак видел слезы на его глазах только один раз – три года назад, когда мэтр честно сказал ему, что шансов выжить у Элмара практически нет. «Значит, всё-таки Ольга…» – грустно подумал Жак и направился навстречу королю, чтобы услышать это из его уст и быть уверенным, что надежды действительно нет. Ах, ваше величество, видели бы вы, на что вы похожи… А сами все дёргали нас за клипсу, что она вам безразлична и у вас к ней чисто познавательный интерес… Сказать бы вам об этом, но сейчас это было бы просто жестоко…
– Ну что? – спросил он, подходя.
– Пойдём, – кратко ответил король, тяжело опуская руку ему на плечо. – К тебе.
– Почему ко мне? К вам же ближе.
– Кто-нибудь припрётся.
– Что, пешком пойдём?
– Мафея попросим.
– Тогда так и говорите – к Мафею. А то я пешком собрался. Ну, что же вы молчите? Скажите что-нибудь.
– Подожди, – так же кратко попросил король. Жак понял, что ему просто трудно говорить, потому он и рубит краткими фразами, чтобы голос не успел сорваться. Ай-яй-яй, надо же, как всё-таки серьёзно у него это оказалось… Кто бы мог подумать… Или, может, ещё что-то случилось? Может, его величество слегка ошибся в расчётах насчёт осени и разговор как раз только что состоялся? Да нет, не стал бы он из-за этого… Возможно, распсиховался бы, разозлился, гневаться бы научился, но плакать бы не стал, уж точно.
