Меч для дракона - Раули Кристофер (книга регистрации TXT) 📗
Именно тогда в заранее обусловленном месте и собрались наши герои. Внешняя стена арены была весьма старой и выщербленной. Забраться по ней для сильного, ловкого юноши не представляло особого труда. Свейн из Ривинанта поднялся на стену правее пары часовых, стерегущих южный квадрант. Остальные четверо дракониров притаились левее.
Из старых просмоленных тряпок Свейн разжег небольшой костер, а сам спрятался. Учуяв дым, часовые бросились разбираться.
Тут-то четверо мальчишек и выскочили наружу.
Часовые нашли только кучку серого пепла. Покрутившись и не увидев ничего подозрительного, они вернулись на свой пост.
Тогда Свейн подал знак своим притаившимся у подножия стены друзьям. Он начал спускаться, а когда добрался до совсем отвесного участка, спрыгнул прямо вниз, на растянутое одеяло.
Арена располагалась на перекрестке, где западная торговая дорога, по которой все это время и шли легионы, пересекала широкую радиальную улицу. Вдоль нее тянулись освещенные яркими лампами магазинчики — многие из них еще работали. Народу тут, несмотря на поздний час, было предостаточно. Толпы людей, в том числе и женщины, с ног до головы закутанные в герубы, торопились по своим делам. Впрочем, как раз эти женщины и не интересовали пятерых дракониров.
— Вперед, ребята!
Лидерство в этом походе захватил Свейн, в основном потому, что был самым высоким и крепко сложенным. Томас Черный Глаз, ухаживающий за Чемом, следовал за ним, как привязанный. Шим из Сеанта, драконир медношкурого Ликима, также признавал превосходство Свейна. Моно, воевавший с могучим Чектором, относился к Свейну значительно более скептически, а Релкин из Куоша и вовсе не желал с ним считаться. Сегодня, однако, Релкин решил присоединиться к своим однополчанам.
Его гнало жгучее желание, знакомое лишь юношам, которым пришло время стать мужчинами. Отношения Релкина и Свейна никак не складывались. Юноша повидал слишком много сражений, и бахвальство Свейна не вызывало у него восхищения.
Кроме того, он знал, что умение владеть мечом и кинжалом в настоящем бою стоят куда больше, чем грубая сила, которой так гордился Свейн.
Они шли по улице Соква прямо в центр Квэ. Несмотря на тяготы трехдневного марша, юноши чуть ли не бежали, искусно лавируя в толпе. Вскоре они натолкнулись на узкую боковую улочку, где нашли несколько заведений, торгующих элем и закусками к нему. На мостовую перед тавернами были вынесены столы со стульями. Изнутри доносились завывания уинбора и звон цимбал.
— Тут, похоже, неплохо, — сказал Свейн. Внутри таверн было трудно дышать от висящего в воздухе дыма. Пахло горячим келутом, несвежим элем и бетшобой, наркотическими листьями кустарника, которые любили курить мужчины Урдха. Женщин в тавернах ребята не увидели ни одной.
Выбрав заведение, где дыма было чуть поменьше, они уселись за стол. Свейн заказал всем по кружке темного крепкого эля.
— Любопытно, — заметил Шим из Сеанта, пробуя напиток, — он более горький, чем у нас.
— В Сеанте эль все равно что моча, — ответил Томас Черный Глаз, всегда невоздержанный на язык. — А этот эль напоминает хороший марнерийский.
— Я тебе покажу мочу, одноглазый осел!
— Хватит, — прервал их Свейн. — Посмотрите вон туда.
Между столами, заговаривая с потягивающими эль мужчинами, прохаживался дородный тип в сером плаще и красной бархатной шапочке, с руками, унизанными перстнями. Он о чем-то спрашивал сидящих, и они со смехом отвечали. Порой их ответы носили явно издевательский характер, но тип в плаще не обижался.
Посмеявшись вместе со своими обидчиками, он переходил к другому столу.
— Это, друзья мои, сутенер, — торжественно объявил Свейн. — Теперь мы наконец найдем то, за чем сюда пришли.
Он жестом подозвал мужчину в плаще, и они обменялись парой фраз на улде.
Тип, похоже, мигом уяснил, кто есть кто и чего от него хотят. Коротко рассмеявшись, он с усмешкой изобразил, будто отсчитывает деньги.
Ребята вытащили отчеканенные в Марнери серебряные монеты. Проверив пару штук на зуб, мужчина снова рассмеялся и знаком призвал их следовать за ним.
Свейн тут же вскочил из-за стола. За ним последовали Томас и Шим. Потом к ним присоединился и Моно. Один Релкин не двинулся с места.
— Чего с тобой такое? — гоготнул Свейн. — Привык держаться за маменькину юбку?
— Просто я не доверяю этому типу, вот и все. Подожду другого.
— Что он сказал? — спросил не расслышавший его ответ Шим.
— Не знаю, вроде как ему не понравился сутенер.
— А что с ним не так?
— Спроси куошца.
Шим покосился на юношу. Релкина из Куоша уважали, но он был себе на уме, и дружить с ним порой было непросто. Вот и сейчас юноша молчал, не отвечая на вопросы.
— Знаешь, мой друг, — пожал плечами Моно, — другого такого случая у нас может и не быть.
— Ничего, на этом сутенере свет клином не сошелся. Моно снова пожал плечами, и уже через пару секунд они исчезли в толпе. Релкин остался сидеть, в одиночестве допивая эль, и вскоре почувствовал себя последним идиотом. Зачем он тогда вообще лез через стену? Он же пришел сюда не за элем. Ему оставалось только гадать, почему он отказался пойти вместе со всеми. Может, потому, что этого сутенера заметил Свейн?
Однако не успел еще Релкин закончить свою кружку, как к нему подсел другой человек, тоже, похоже, сутенер.
Был он маленький, с жиденькой бородкой и всего несколькими кольцами на руках.
— Вы недавно приехали в наш город? — спросил он ил певучем верио. — Может, вы хотите испробовать некоторые радости нашей жизни?
Релкин кивнул.
— Вы говорите на верио? — поинтересовался он.
— Да. Я много лет торговал с Севером. Пойдем со мной, и я найду тебе хорошую, чистую девочку, не какую-нибудь там уличную шлюху. Очень чистенькую.
Релкин облизал внезапно пересохшие губы. Именно на этим он сюда и пришел, но теперь его вдруг начали одолевать сомнения. На миг он заколебался, но потом к нему вернулась былая решимость. Ему надо через это пройти. Он же несколько месяцев буквально сходит с ума. А служа в легионе, познакомиться с девушкой не то что трудно, а прямо-таки невозможно.
— Пойдем, — повторил мужчина, поправляя свою квадратную черную шапку. — Ты с холодного Севера. За серебряную монету ты почувствуешь под собой кусочек южного тепла. — Он улыбнулся. — Ты ведь с Севера, не так ли?
— Да, из Кенора.
Мужчина снова улыбнулся и весело закивал головой.
— Я знаю Кенор. Там очень холодно. — И он расхохотался, обнажив коричневые от бетшобы зубы.
— Пойдем со мной прямо теперь. У меня есть сладкая девочка, которая тебе понравится. Стоит она всего одну серебряную монетку.
— Марнерийское серебро вас устроит?
— Да, марнерийское серебро очень хорошее. Одна серебряная монетка, и ты прекрасно проведешь время.
— Сперва я прекрасно проведу время, а потом вы получите монету, — ответил Релкин, показывая одну-единственную серебряную монетку.
Мужчина кивнул, потер руки и через черный ход вывел Релкина из таверны.
Они прошли по узкой улочке с двухэтажными домами по сторонам. На балкончиках второго этажа сидели женщины с лицом, да и с большей частью тела, открытым любопытным взглядам. В комнатках за балкончиками они занимались своим древним ремеслом, проводя там всю свою горькую жизнь.
Релкин поглядел на женщин, на их лица, похожие на прекрасные маски, на их соблазняюще выгибающиеся тела и тут же, густо покраснев, отвел взгляд.
Мужчина постучал в дверь и вошел внутрь, пропустив вперед Релкина. Пожилая женщина отвела юношу в комнатку на втором этаже. Внутри на кушетке лежала девушка лет восемнадцати, не больше. На ней был полупрозрачный халатик, завязанный на поясе.
Релкин глядел на нее во все глаза. Одна серебряная монета внезапно показалась ему совершенно недостаточной платой. Девушка была прекрасна, с шелковой смуглой кожей, прямыми черными волосами до плеч и пухлыми, манящими к себе губами.
Релкин почувствовал, как в нем вновь просыпается угасшее было желание.
