Неангелы (СИ) - Кошкина Татьяна (книга жизни .TXT) 📗
- Черт! Я же тебя выключила, - еще пять минут мне потребовалось, чтобы нащупать маленькую кнопочку на пластиковом корпусе. И, ура! Какая-то яркая заставка и мой телефон снова в деле. Тут же посыпались смс. Сколько раз мне пытались позвонить? Тридцать? У нас что, угрызения совести? Хотя, какая у него совесть.
Еще несколько минут я пыталась набрать имя Леры в поиске по записной книжке телефона. Бесполезно. Попасть в таком состоянии по нужным буквам на клавиатуре – невозможная задача. И ладно. Я им мамочка, что ли? Большие девочки, справились, я уверена. Ой, что это?
«Привет! Еще не уснула? Я зайду?»
Наставник решил нанести мне полночный визит. Кажется, Клим слышал всё, что сказал мне Глеб и слово в слово передал Кириллу, раз он примчался ко мне посреди ночи. Не пущу. Никаких гостей, у меня мир вращается! Я буду кататься на этой карусели без него! На моей разрисованной лошадке нет место принцам по профессии, только по призванию. Вот! Только написать ничего из этого я все равно не могла. Если не отвечать, он уйдет. Подумает, что сплю и уйдет. Вот и прекрасно. Пусть катится ко всем чертям, Творцам или кто там у него еще есть? А если он больше не вернется? Нет, так не пойдет. Пусть идет сюда. Прямо сейчас. Хочу, чтобы сейчас он был здесь.
Бдзыньк.
«Открой окно».
О, вот это я могу. Только руку потянуть. Щелк-щелк. Добро пожаловать на мою веселую карусель, Наставник!
В пьяном виде она совершенно не контролирует свой разум. Даже отсюда слышу, что меня ждут. Шумная девочка. Судя по спутанным мыслям, она не в состоянии что-либо обсуждать. Поднимусь, удостоверюсь, что она в порядке и пойду домой. Завтра поговорим.
Какой-то средневековый роман. Сначала стою несколько часов под окнами, а потом под покровом темноты влезаю в окно. Джульетта – это солнце. Сравнение в стиле Эдгара во времена увлечения Шекспиром. Ну и наслушались же мы тогда. До сих пор читать не тянет.
С ветки я легко перескочил на подоконник и оказался в комнате. Картина была слабо сказать впечатляющая. На полу полный бардак: три грязных стакана, тарелки с остатками сыра, колбасы, конфет и, о ужас, этих отвратительных пирожных с кремом. Моя курсантка пребывала в состоянии сидения, безуспешно пытаясь перейти в состояние стояния.
Вот я и вижу тебя. Где же ты был эти несколько недель? Чем был так занят? С тобой всё в порядке? – все эти вопросы я задала бы ему, встреться мы вчера вечером. Сегодня мне хотелось задать ему несколько вопросов совершенно другого свойства. Но не лежа и не сидя. Он несколько минут наблюдал за моими попытками подняться.
- Сиди, не вставай.
- Я буду разговаривать с тобой только стоя, долбанный ты…мыслитель! – сила злости это почти как сила любви, только злости. Работает не хуже. На ноги я на этой тяге худо-бедно поднялась. Но вот выстоять не получилось.
Фух. Поймал. Ну и запашок. Стоп. Запах. Клим – сволочь! Не будь ситуация такой плачевной я бы рассмеялся. Вот, что значит настоящий, верный друг. Решил помочь мне с ней поговорить и подмешал в и без того забористый коньячный спирт немного самогона из наших стратегических запасов. Этот запах я мог узнать из тысячи. Надо ему завтра напомнить, что девочкам и коньячного было бы достаточно, зачем усугублять-то? Хотел как лучше, получилось, как у Клима всегда.
Глупая девчонка повела себя, как типичный человек. Спряталась в алкогольной эйфории от всего, что на нее свалилось. Но, как бы там ни было, это сыграло мне на руку. Она здесь, у себя в комнате, почти в целости и сохранности. Всё, что нужно - уложить её спать.
- Почему ты не сказал мне? Почему не сказал, что от меня зависит существование твоей команды? Зачем строил из себя доброго учителя? - она говорила всё это, уткнувшись в моё плечо. Я попытался посадить её обратно на кровать, но Арина вцепилась в меня, словно мы сейчас вновь вернулись на тот мост. – Я думала, ты искренне хочешь помочь, а ты просто делал свою работу, исправлял свои ошибки. Как-то глупо вышло. Почему ты не сказал мне?
Я не мог объяснить, да и зачем? Завтра она ничего не вспомнит. Толку сотрясать воздух – ноль. Сейчас нужно, чтобы она уснула. Я хочу, чтобы она уснула. Эй, дар! Я хочу, чтобы она уснула. Бесполезно. Не работает. Она стоит рядом, а я держу её так крепко, как только могу держать кого-то. Мир замер в этот момент, застав меня врасплох.
- Позже. Я всё расскажу тебе позже. Сейчас ты должна выспаться.
Не отпущу, не могу отпустить руки. Если отпущу, он снова уйдет и неизвестно вернется ли. Когда еще мы сможем вот так поговорить. Да, в моей голове туман, мир вращается, а тело слушается с трудом, но в центре этого мира он держит меня, а я могу просто стоять, уткнувшись в его плечо. Пока всё так, я счастлива. Пусть даже он не любит меня и стоит здесь ради своей команды. Пока я пьяна у меня есть оправдание, чтобы любить его. Завтра этого оправдания не будет. Останется лишь тяжелое похмелье.
- Нет. Я не хочу спать. Не могу спать. Почему ты не сказал мне? Если бы я знала, то смирилась бы с тем, что я для тебя только работа, - глотаю соленые слезы, - ты прекрасный Наставник. А я…просто глупая курсантка, которая всё поняла не так. Не заставляй меня спать сейчас. У меня осталось слишком мало времени. Слишком мало времени, чтобы любить тебя...
Её последние слова подействовали, как отрезвляющая пощечина. Они были правы, все вокруг были правы, а я нет. Забыл о том, что молоденькие ученицы склонны влюбляться в преподавателей. Это давно известный факт, знакомый миллионам людей и Мыслителей, но упущенный мной.
А я? Я дал ей призрачную надежду. Если бы не дал, она не обнимала бы меня сейчас и не плакала в плечо. Тем временем поток слов, миллионом скальпелей вскрывающих мне грудную клетку, продолжался. Я почти истекал кровью и готов был разлететься на миллионы частей от разрывающих меня противоречивых чувств. Замерев где-то на границе между жизнью снаружи и жизнью в этой комнате, я слушал…
- Завтра. Завтра я проснусь и перестану любить тебя. Сделаю всё, чтобы стать Целителем. Так я буду точно знать, что ты в порядке. Мне рассказали про закон Ассоциации. Я не буду бороться за ваше внимание, Наставник. Но я не допущу, чтобы вы оказались в тюрьме разума или погибли. Я буду лечить ваши раны, тихо и молча… - она, едва касаясь, медленно провела рукой по моему лицу от лба через переносицу и до подбородка. – Если я не смогу победить свои чувства, то моя любовь к тебе будет такой. Сзади, в тени твоих крыльев. Я буду там.
Это был край. Край, через который только что перелилось всё, что касалось Арины Дмитриевой. Всё, от внезапного падения со скалы до разодранных коленей и сегодняшних пьяных бредней. Край, который всё это время спасал меня от меня самого. Нам не дано предугадать, но нам дано узнать, как отзовется наше сердце на призыв слова. Как бы там ни было, я не мог поступить иначе.
Что я несу? Сумасшедшая. Только что я вскрыла свою душу и выложила всё её содержимое перед человеком, которому это неинтересно, которому всё равно. Он просто Наставник. Хороший Наставник, способный достучаться до сердец своих курсантов, но не способный их полюбить и предупредить о грядущих испытаниях. Он мне не сказал, ничего не сказал. Я имею полное право сейчас отругать его, но не могу. Я снова поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Немного растерянным, отяжеленным чувством вины. Он пришел извиниться и поговорить, но нашел меня такой. Сюрприз! Добро пожаловать на мою карусель…
