Роли леди Рейвен - Снежная Дарья (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Если вы считаете, что я желаю вам гибели, леди Рейвен, то вы глубоко заблуждаетесь. Я просто предпочел бы, чтобы вы освещали мир своим присутствием в каком-нибудь другом месте. И, раз уж вы целы и невредимы, то приступайте к работе, а не отвлекайте от оной коллег.
Мужчины, ощутив, что часть начальственного гнева направлена и на их головы, стремительно отхлынули от меня, как волна прибоя. Только Ричи чуть помедлил, а потому заметил, как я закатила глаза и покачала головой, ностальгически помянув главного констебля славного города Тарнхила.
— Господин Трейт, я бы хотела…
— Ваши желания, леди, меня совершенно не интересуют.
— …отчитаться о поездке, — закончила я, привычно не обращая на укол внимания. — У меня есть все основания полагать, что убийство в Тарнхиле так или иначе связано с Живодером, более того, есть дополнительные…
— Оставьте отчеты господину Гейлу, он разберется. А сами отправляйтесь в королевский архив. В пятницу вечером оттуда пришло сообщение, что дела, которые мы затребовали, подготовлены и мы можем их получить.
— Я не курьер! — не выдержав, все же возмутилась я. Беспокойство коллег согрело душу и наделило незримым ощущением поддержки. Да и герцог с главным констеблем за эти выходные на меня определенно дурно повлияли.
— Конечно же, нет. — Трейт все же соблаговолил повернуться и смерил меня брезгливым взглядом с головы до ног. — Вы криминалист, а значит, мой подчиненный. Отправляйтесь в архив.
Я проглотила очередное возмущение, с вымученной улыбкой положила документы на стол Тарна Гейла и вышла из отдела, уныло радуясь, что не успела снять пальто и шляпку. Королевский архив не бог весть в каких далях находился — пять кварталов, мимо дворца и зданий министерств, но все равно было обидно. В особенности даже не столько из-за того, что выставил, а сколько что не выслушал. Я ведь действительно хорошо поработала в Тарнхиле…
На мое счастье хоть сентябрь сегодня радовал пусть не солнцем, но отсутствием дождя, и не пришлось тратить кровные минки на пролетку. Конечно, можно было бы таким образом отомстить Трейту — слетать туда-обратно как можно быстрее, — но мне захотелось пройтись. После выходных вернуться к, казалось бы, привычному сражению с окружающими в попытках что-либо им доказать оказалось неожиданно тяжело.
И дело было даже не в главном констебле, принявшем меня со всем почтением, нет. Дело было в герцоге. Я только сейчас поняла, что расслабилась с ним, позволила себе быть собой — настаивать, отказывать, командовать, подчиняться там, где мне этого хотелось. Быть Эрилин Рейвен, а не леди, не криминалистом, не женщиной, таранящей лбом чугунные ворота предрассудков. И ему это, кажется, нравилось…
Нравилось то, за что все вокруг, включая мое собственное семейство, меня осуждали.
Кьер ведь не обязан со мной возиться. Заботиться о репутации, ломать голову, как встретиться. Человек его уровня может щелкнуть пальцами, и девиц, жаждущих согреть его постель, слетится видимо-невидимо. В любое время дня и ночи. А он высчитывает мои дежурства, возится с поездкой в поместье и спрашивает, когда я приеду, вместо того чтобы просто назначить дату и время.
Это льстило.
Это заставляло чувствовать себя…
Мысль была прервана и потеряна, когда меня чуть не сбил с ног пробежавший мимо мальчишка. Я машинально проверила кошелек, возвращаясь из фантазий в мир реальный, и только тогда заметила, что обычный шум улицы разбавлен непривычным диссонансом — отсюда еще невнятными, но отчетливо демонстрационными выкриками. Более того, кричащие голоса принадлежали женщинам.
Поддавшись любопытству, я ускорила шаг.
Шум доносился с площади Трех Министерств, что в общем-то неудивительно. И еще до того, как она открылась из-за угла, я знала наверняка, какое из трех зданий сегодня подверглось «атаке» и кто именно наступал, потому что с каждым шагом выкрики становились все отчетливее и в них уже можно было уверенно различить даже сквозь презрительное освистывание: «Право голоса женщинам! Магию женщинам! Свободу от домашнего рабства!»
Пулетки.
Вернее, сами они называли себя пулистками, то бишь преданными последовательницами госпожи Пул, которая девять лет назад основала Общество защиты прав женщин. Обороты оно набрало достаточно быстро, что меня совершенно не удивляло, но никак на существующее положение дел не повлияло. Что меня не удивляло тоже. Особенно после того, как дамы, отмаявшись быть услышанными в мирном ключе, принялись дебоширить — устраивать шумные демонстрации, клеить плакаты в провокационных местах, бить окна магазинов и государственных учреждений.
Мужчины над их усилиями только посмеивались. И очень быстро в газетах вместо пулисток стали мелькать пулетки. Даром что «пулетт» с форсийского переводилось как «курочка». Не смешно было разве что тем, кто пострадал от кирпичей и молотков отчаянного «курятника». Эти при упоминании деятельных представительниц прекрасного пола раздувались, краснели и брызгали слюной, проклиная весь женский род.
Надеясь, что дамы угомонятся, король бросил им подачку в виде права получения высшего образования в Ланландском всенаучном университете, но, к его величайшему разочарованию, этого ненасытным женщинам оказалось мало.
У меня активистки пулистского движения вызывали смешанные чувства. С одной стороны, их цели и мотивы вызывали живой сочувственный отклик, а с другой… я просто знала, что сама никогда не окажусь там, в толпе, опьяненной азартом, адреналином и гневом. Что не буду кричать, срывая голос, и не буду биться, как пойманная птица, в руках констеблей. Мы с ними в общем-то стремились к одному и тому же, но — разными путями.
Например, я знала наверняка, что при текущем положении дел ни о какой криминалистической карьере я не могу и мечтать. Вся моя «карьера» ограничится тем постом, который я занимаю сейчас, и, если меня не уволят, подобрав более подходящую мужскую кандидатуру, я уже смогу гордиться этим как главным жизненным достижением.
Но я искренне полагала, что самое сложное — это начать. У меня получилось, я леди-криминалист, первая в истории Ланланда. Однажды появится и вторая. Я видела одинокую женскую фигуру на медицинском факультете, а значит, появится и первая женщина-врач. Будет когда-нибудь и женщина-юрист. Одна, вторая, третья… это — достойный путь для того, чтобы что-либо кому-либо доказать. А не битье окон и взрыв водопровода.
Впрочем, вероятно, куда менее эффективный.
Мне было не совсем по пути, площадь Министерств лежала чуть в стороне от моего маршрута, но я все равно не удержалась.
Дамы скучковались на ступеньках четырехэтажного желтого здания Министерства внутренних дел. Они выкрикивали свои лозунги, размахивали плакатами, но в общем и целом вели себя совершенно пристойно, несмотря на то что протестантки в массе своей, если судить по одежде, относились к рабочему классу.
А вот толпа зевак состояла исключительно из мужчин. Проходящие мимо женщины опускали головы и ускоряли шаг, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не подумал, что они имеют отношение к подобному вызывающему непотребству. Я тоже сделала вид, что мне нужно просто пересечь площадь, хотя сутулиться и прикидываться невидимкой не стала, и двинулась за спинами любопытствующих, краем глаза наблюдая за происходящим. Кажется, дамы шумят тут уже давненько, кто-то непременно должен будет выйти им навстречу.
Предчувствие не обмануло. Очередная фигура, показавшаяся в дверях министерства, вместо того чтобы с опаской двинуться в обход демонстрации, направилась прямиком к ней. Внушительных размеров мужчина в бордовом сюртуке, который едва сходился на животе, и с пышными седыми бакенбардами поднял руку, призывая собрание к тишине. Он даже что-то говорил, но был не способен перекричать гомон разошедшейся толпы, пока своих подопечных не призвали к порядку организаторы. И тогда зычный, хорошо поставленный голос зазвучал над площадью, разом сделав выкрики пулисток какими-то мелкими, суматошными и незначительными.
