Ключи к измерениям - Дрей Прескот (сборник) - Балмер Генри Кеннет (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Тут запел и мой лук. Индиговолосый, уже занесший свой дротик, дернулся и, страшно корчась, выскользнул из седла, оказавшись под шеей своего зверя. Импитер с трудом пытался набрать высоту, его крылья безжалостно били по висящему на ремнях телу.
Дерн вокруг нас был пропитан кровью. Убитые накриксы лежали вперемешку с телами своих всадников. Но юноша, которого я вырвал из пропасти безумия, уже пришел в себя и размахивал мечом, глупо выкрикивая что-то храброе, суетное и вызывающее. Утренние солнца играли в его рыжих волосах.
Сег, тяжело дыша, снова выстрелил. Развернувший крылья импитер скользил по воздуху, когда стрела вонзилась ему в глаз и вошла в мозг. Он продолжал лететь по прямой — пока не врезался в землю.
Я кинулся к нему, собираясь разделаться с седоком. Тот очень ловко соскочил наземь и выхватил длинный тонкий меч. Его одежда из меха лима так и пылала от обилия яркой краски, а надраенные до зеркального блеска бронзовые пряжки и пуговицы ослепляли меня отражая блеск солнц. Не выпуская из левой руки лука, правой я выхватил меч. Индиговолосый решительно двинулся ко мне, понимая, что ему требуется только отбиться от меня, а потом подоспеют на выручку его товарищи. Я увидел, как один такой летящий позади сбитого натягивает поводья и, сжимая одетыми в кожу ногами бока своего летучего зверя, разворачивает на меня эту чудовищную тушу. И приготовился столкнуться сразу с двумя врагами.
— Хай! — заорал мой противник и бросился в атаку.
Я жестко парировал его клинок, а потом совершил захват и закрутил эту стальную лучину. После чего сделал выпад одновременно и сам бросаясь на него. Спустя секунду я уже выпрямлялся, выдергивая клинок из живота индиговолосого, который, корчась, катался по земле. И тут в воздухе забили огромные крылья, и на меня обрушился порыв ветра. Мне почти удалось уклониться, но когти импитера скребанули меня по боку, вышибая воздух из легких и опаляя мучительной болью.
Я способен принять боль и справиться с ней. Пошатнувшись, хватая воздух открытым ртом, все ещё сжимая меч, я повернулся и увидел, как Делия уносится ввысь в безжалостных когтях импитера.
Увидев увлекаемую в небо Делию я закричал — что-то, сам не знаю что. Нападавшие уже отступали, не желая больше терять людей. Слишком грозным оказался враг, с которым они столкнулись внизу. Затем откуда-то на мою голову с хрустом обрушился удар, и я рухнул на окровавленную траву.
И медленно покатился по ней. А потом не мог больше двигаться. Я лежал там, видя, как упал Сег, когда едва ли не последний брошенный сверху дротик впился ему в ногу. Лежал и смотрел, как этот проклятый импитер уплывал, унося крепко стиснув в когтях мою Делию. Тварь у него на спине размахивала копьем и издавала насмешливый пронзительный крик, полный мстительного торжества.
Моя Делия пропала, похищенная самым мерзким и безжалостным существом, какое я только видел. Пропала и исчезла моя Делия из Дельфонда, пропала и исчезла…. Надо мной сомкнулась чернота, но куда темнее было полное и беспредельное отчаяние.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Убийцы на корходроме
Представление под названием «Сутенна и её двенадцать женихов», которое давали в крытом театре, вызвало бурный восторг зрителей. Вообще-то я очень любил эту трагедию, сюжет которой был известен почти по всему цивилизованному Крегену, однако сегодня она просто раздражала меня. Слова казались банальными, а произносимые нараспев фразы напоминали рифмовки уличных попрошаек. Трещина у меня на черепе зажила так же быстро, как и любая другая рана, нанесенная моему телу — весьма полезный побочный результат погружения в бассейн на реке Зелф, даровавшего мне возможность прожить тысячу лет.
Но какой толк, прок или благо от тысячи лет, если их не разделит со мной моя Делия Синегорская?
Я впал в странное психическое оцепенение. Сег был ранен, и сейчас его заботливо выхаживали. Здоровье и силы быстро возвращались к нему. Однако город Хикландун, где мы оказались волей судьбы, вызывал у него, похоже, странные чувства. Представьте, что почувствовал бы мой современник, обитатель глухого Корнуолльского захолустья, попади он в воссозданный кем-то Лондон времен Чосера. [70]
Что же касается Тельды, мне приходилось хитрить и изворачиваться, чтобы хоть немного отдохнуть от её постоянных сетований и слез. В данный момент она пребывала в убеждении, что я крепко сплю на вилле, в отведенных нам покоях. Это здание из красного кирпича и белого камня, прелестный образчик традиционной лахвийской архитектуры, располагалось на южном склоне города всего в десяти мурах ходьбы от его стен, что было весьма удобно.
Суттена, этакая крегенская Пенелопа, и тысячи уловок, к которым она прибегала, чтобы обмануть буйных скандалистов-женихов, утомляла меня не меньше Тельды. Дикий гнев, бушевавший во мне первые дни, усох и съежился, не находя цели обращения. Оглушенный болью, я страдал от бессмысленности существования. Без Делии вся вселенная ничего не значила.
Если вы удивляетесь, как это мы, трое безвестных бродяг, никого не знавших в этом городе, так удачно вышли из трудного положения и получили в безраздельное пользование уютную виллу — значит, вы понимаете мои тогдашние чувства. Юноша, которого я подобрал во время боя, занимал высокий пост в армии Хикландуна. Мне следовало понять это по его роскошному мундиру и высокомерным манерам, но тогда мне было не до того. Юный Хуан — так его звали, если отпустить все совершенно необходимые добавления в виде множества звучных титулов, званий и названий владений — приходился племянником царице города-государства. Нас познакомили с ней с соблюдением всех формальностей и церемоний, полагающихся по обычаю, но она все ещё оставалась для нас чужим человеком. И все же именно царица отдала приказ, чтобы с нами обращались хорошо — судя по всему, из благодарности.
Сег морщил нос при упоминании об этой женщине, но отказывался объяснять почему, а Тельда бранила его за это.
В том, что случилось, нет ничего чудесного. Любой боец знает, что оказав на поле боя более или менее серьезную услугу человеку в великолепном мундире или с какими-то иными знаками высокого отличия, он может ожидать весомой благодарности и выгод за этот поступок — ceteris paribus. [71] Мы спасли племянника царицы. Нас щедро вознаградили.
Впрочем, я с радостью спровадил бы всех племянников всех крегенских цариц на ледники Сикки, лишь бы вернуть себе Делию.
Чья-то ладонь коснулась моей руки.
— Это представление нагоняет на тебя скуку, Дрей Прескот?
— Я хорошо знаю эту пьесу, Хуан, и восхищаюсь её сюжетом. До меня доходили слухи, что фрагменты этого текста находили на глиняных табличках пятитысячелетней давности. Но нет, дело не в пьесе. Дело во мне самом.
Несмотря на свои несколько фатоватые манеры и полную неспособность сохранять самообладание на поле боя, Хуан был милым юношей, из которого могло выйти не просто что-то дельное, но действительно стоящее, дай только шанс.
— Если желаешь, — он рассмеялся, — можно найти развлечения погорячее.
Такого рода предложение я уже отклонял прежде в Зеникке.
— Спасибо, но не надо. Я немного прогуляюсь.
Мы покинули театр. Дева-с-множеством-улыбок — самая большая луна Крегена — выплыла из облаков, и город лежал, купаясь в её розовом свете. Вскоре взойдут близнецы, две меньшие луны, вечно вращающихся вокруг друг друга, и добавят сцене свой блеск. Когда мы вышли, озаренные потоком лунного сияния, от глубоких теней, скрывающих ниши в стене, неслышно отделились темные фигуры и пристроились нам в хвост. Это были телохранители Хуана, приставленные царицей — залог того, что её род не прервется, и источник адской досады для человека вроде меня, который желает побыть один.
Я заметил, что ни в одном из зданий в Хикландуне не было открытых двориков. Даже над маленькими висячими садами каждую ночь раскрывались своего рода раздвижные крыши. Над крышами натягивали тонкую, почти невидимую проволоку; её изготовление требовало от кузнеца многих часов кропотливой работы, в течение которых она вручную протягивалась и проковывалась. Карнизы и выступы ощетинились безобразными веерами зазубренных металлических кольев. Каждая деталь архитектуры была спроектирована так, чтоб не оставить ни одной незащищенной позиции на высоте. Всюду поднимались высокие тонкие башни-колонны, похожие на тюльпаны. На их вершинах располагались укрепленные наблюдательные пункты с островерхими крышами. Луковицы, купола, шпили изобиловали повсюду, но плоских крыш я не встретил ни разу. Никаких навесов с позолоченными верхушками столбов и тентами, какие встречались повсеместно в городах, где мне довелось побывать. Одним словом, ничего, что способно послужить насестом.
