Ветер и искры. Тетралогия - Пехов Алексей Юрьевич (первая книга TXT) 📗
Катапульты давно разрушили, Сорок восьмого больше не существовало – трое некромантов превратили то место, где стоял отряд, в одну братскую могилу.
Впереди кипела отчаянная рубка. Никто не желал отступать первым. Мы поливали стрелами спешащий на помощь южанам свежий отряд набаторцев. Стальная стена стремительно катилась на нас, словно волна во время сильного шторма. Чуть дальше, над Сжегшими душу, пролетело несколько сотен йе-арре, швыряя в лучников дротики и горшки с огненным порошком нирит.
Еще один отряд летунов упал из-за облаков на пехоту, атаковавшую центр. То и дело вспыхивала магия, к небу поднимался густой дым пожарищ. Выло, гремело, ревело. Земля вздрагивала.
Очередной колчан опустел. Руки нещадно болели, правое плечо онемело.
В ушах у меня вдруг зазвенело так, что глаза на лоб полезли. Лес обсидиановых колонн, что усеивали весь северо-западный склон Молчуна, взорвался, миллионы острых полупрозрачных осколков, взмыв в воздух, понеслись к наступающим на нас набаторцам и смертельным градом рухнули им на головы. Острые как бритва обломки рвали железо, секли плоть. За неполную минку у меня на глазах полегла почти тысяча человек.
Вне всякого сомнения, Тиф должна была собой очень гордиться.
Лиловые муравьи, каждый величиной с руку, поперли из-под земли сплошным потоком и смешали первые линии нашего левого фланга, давая возможность отборным сотням набаторской гвардии вклиниться в ряды оборонявшихся и попытаться развить успех. На головы тех, кто был в центре, лилась раскаленная ртуть. Зеленые лучи подобравшихся вплотную некромантов то и дело убивали одного-двух человек.
Блазги и северяне устроили ответную вылазку, ударили ошеломленному противнику, пытающемуся развернуться для поддержки своего центра, во фланг и сбросили в ядовитое озеро.
Небо очистилось от туч, сумерки были не за горами. Мы, уставшие, окровавленные, грязные, были уже неспособны думать ни о чем, кроме желания убить как можно больше, прежде чем успеют убить тебя. Несмотря на темную «искру», то и дело бившую по нашим позициям, мы упрямо цеплялись в эту бесплодную землю зубами и ногтями.
Небеса разверзлись прямо надо мной, какая-то хрипящая тварь, состоящая из теней, рухнула сверху, растопырив когти, но так и не смогла до меня добраться: серый сгусток угодил ей в грудь, отшвырнув в сторону.
Набаторцы бросили на наши позиции все оставшиеся силы, и их было достаточно, чтобы похоронить нас, несмотря на то что Тиф сегодня погубила множество врагов. Три мощных стальных клина направились в центр, собираясь расколоть его. По ним, шипя, били лучи белого света. Ледяные вихри убивали южан, но ни Шен, ни Рона не могли остановить столько людей – их все еще оставалось слишком много.
Я понимал, что этот вечер станет последним для всех нас, но севшим голосом продолжал командовать уцелевшими лучниками, указывая им новые и новые цели.
Наше крыло, самое потрепанное из всей армии, доживало последние минки. Серые призрачные черепа летали между нами, то и дело вцепляясь в лица зазевавшимся солдатам. Проклятая была неспособна спасти и защитить всех. Она и так делала все возможное, чтобы избавить нас от ударов сдисцев, уничтожив большинство из них.
Я выпустил последнюю стрелу, в колчане остались лишь с наконечниками Шена, и заорал, из последних сил напрягая уставшие голосовые связки:
– Стрелы!
– Обозы пусты, Серый, – ответил мне Махоч.
Загудели вражеские рога. Клинья вбились в наш центр, разорвали его на две половины, и в бреши хлынул поток южан, до сих пор еще не принимавших участие в битве. Они теснили наших вверх по склону, и никто не мог их остановить. Левые и правые фланги были связаны битвой.
Какие-то существа выли возле Молчуна.
– Стрелки! В первую линию! – приказал я.
Мы убрали луки, взялись за мечи, топоры и секиры и с ревом бросились вниз по склону на помощь к нашим уцелевшим товарищам. Некогда сплоченные линии распались, и хаотичная рубка шла, куда бы ни падал взгляд.
Я, с мечом и ножом, помог алебардщику расправиться с набаторцем, вооруженным моргенштерном, проскользнул под гизармой, плечом ударил в спину какого-то южанина, воткнул нож в ногу другому. Парень в черных латах прикончил арбалетчика, увидел меня и отсалютовал страшным мечом, вызывая на бой.
Прежде чем я успел опомниться, его клинок сверкнул в тусклых солнечных лучах и едва не разрубил меня пополам. Я извернулся ужом, выставил свой меч плашмя, защищаясь от мощной горизонтальной атаки. Удар был столь силен, что у меня онемела рука, и я выпустил рукоятку оружия.
Отшатнулся назад, видя, как южанин поднимает над головой тяжелый полуторник, собираясь меня прикончить. И в этот момент какой-то солдат с окровавленным лицом зацепил огромного набаторца крюком алебарды за шею, рванул на себя и, опрокинув на спину, безжалостно добил.
Еще один черный сражался с Квелло. Я подхватил с земли красную от крови секиру, что есть сил долбанул южанину по колену, прямо в сочленение доспеха. Услышал из-под шлема приглушенный вопль. Даже упав, он пытался защититься, выставив перед собой клинок. Я ударил его в плечо, деформировав наплечник и, кажется, сломав ему кость. Пока Квелло с мечом и щитом не подпускал ко мне бросившихся на подмогу южан, я долбил секирой набаторца по шлему, пока не смял тот в лепешку и из-под забрала не потекла кровь.
Рядом некромант, вооруженный посохом и широким мечом, хладнокровно убивал наших. Все вокруг него было усеяно телами, и никто не мог приблизиться к Белому. Арбалетный болт торчал у сдисца из живота, мантия покраснела, но это, казалось, нисколько не смущало колдуна.
Я заметил, как мимо меня пронеслись темные сгустки – это нириты струями черного дыма просочились сквозь хаос боя, обрели свою привычную форму и напали на колдуна с двух сторон.
Тот отшатнулся, что-то выкрикнул, и вокруг одной из дочерей Пепельной девы появилась клетка, прутья которой состояли из бирюзовой воды. Эта штука внезапно сжалась, и водные ячейки разрубили пленницу на множество частей. Та громко вскрикнула, багровые искры с шипением погасли, и дым, потеряв свою обычную форму, стал рассеиваться.
Меч в руках колдуна тоже стал бирюзовым, налился влагой, Белый бросился на уцелевшую нириту, но тут вокруг выросли сразу двадцать дымчатых силуэтов. Они метнулись вперед, словно черные молнии, и от сдисца даже мокрого места не осталось.
Я не знал, что творится на других участках фронта, но благодаря жительницам Брагун-Зана мы перестали пятиться, и теперь схватка шла почти на равных.
Правый фланг хоть и отступил вверх по склону вплоть до чудом уцелевших палаток лекаря, но смог сплотить ряды перед следующей атакой. Отряд, в котором было больше двух тысяч южан, сейчас заходил на нас слева с твердым желанием – добить. Еще один, чуть меньше, двигался нам в лоб. А дальше, в потемневшей долине, ждали своей очереди свежие части набаторцев.
Горло першило, глаза щипало от очередного едкого выброса Громкопоющей.
– Ну фто? Отфоефались? – Махочу во время боя выбили передние зубы.
Центр смяли, оттеснили к горам. Что дальше – даже не знаю, одни мы остались на прежних позициях. Я хотел ответить ему, но в этот момент земля мелко задрожала, и за спиной ухнуло так, что мы упали на колени и закрыли головы руками, а затем и вовсе растянулись на окровавленной земле, уткнувшись в нее носом. Мне показалось, будто небо треснуло, комета наконец-то рухнула, ударила в землю, та разверзлась, и открылись врата в Бездну…
Глава 20
Огромные барабаны грохотали безостановочно. В ушах звенело, обе армии лежали на земле, забыв о сражении. Дрожь усилилась, что-то вокруг рушилось, а затем раздался взрыв такой силы, что я потерял всякую способность соображать. Что бы Проклятые сейчас ни устроили – они выложили на стол очень весомые козыри.
Забыв о возможной опасности, я встал на четвереньки и осмотрелся.
Вершина Грох-нер-Тохха оказалась расколота. Из нее в небо валил огромный серо-черный столб дыма, поднимающийся вверх на несколько лиг. Из грандиозного жерла в воздух то и дело взвивалось ало-оранжевое пламя. Через край огромного кратера текла лава и, набирая ход, ползла по северо-восточному склону пробудившегося вулкана.
