Новоселье (СИ) - Лобанова Елена Константиновна (серия книг txt) 📗
Возражать было бессмысленно, ныть «я хочу с вами» — тем более. Тем более, что и не очень-то я хотела париться в брезентовом кошмаре и кормить комаров ещё дней двадцать. Нос весь искусан, так ещё и за бровь тяпнули! Восемь дней обратного пути — гораздо меньше. А если меня будут выпускать наружу — то и легче. Но… Но мне почему-то до слёз захотелось и париться, и кормить любых кровососов, и спать на соломе у костра, и вообще — всё что угодно, лишь бы меня не бросали! А меня бросали.
Гномы уже суетились. Лошадей выпрягли, наш фургон шестеро бородатых недомерков подняли на руки и разворачивали на узкой дороге «оглоблями домой». Сейчас запрягут и всё — отпутешествовалась!
Короед полез успокоительно обниматься. А оно мне надо? Яся сунула в руку увесистый мешочек:
— Купи себе в Меронге чего-нибудь…
Как тут было удержаться? Я и не удержалась:
— Второй половник, что ли? Действительно! Браслеты, вон, парные есть, а парного половника нет. Непорядок, да!?
Наставница покраснела, побледнела, губу пожевала и созналась:
— Не умею я детей уговаривать.
С чего бы ей уметь? Наставница как-никак. Только и знает, что «налево-направо», «в две шеренги становись»!
Отделались. Откупились! Не нужны мне их подачки! У меня и свои деньги имеются, я как-никак сама финансами нашего дома управляю. Так что Яся получила свой подарочек обратно, метким броском в кусты. Больше кидаться было нечем, оставалось только скандалить:
— А где опись к письму? Где список деталей? Пусть Нифса за всё распишется! «Митавиа из Дома Таркесс — одна штука. Рук две, ног две, туловище — одно, голова отсутствует за ненадобностью. Поставка комплектная»! — Короед схватился за голову, но меня понесло: — И Лидорчик пусть тоже что-нибудь припишет! Сколько там гномов меня домой потащат? Штук тридцать наберётся!? Вот! Пусть Тонна Эля заверит личной печатью, что товар получен нераспечатанным. А то восемь дней и тридцать гномов — без личной печати никак! Короед, напсы ещё одну бумажку с описью, я тебе листочек из своего блокнота дам!
Яся даже ручки в растройстве заломила. Правильно — возразить-то нечего. Короед схватил меня в охапку и принялся бормотать свои «бща, обща, дща». Бред! Ничего не поняла!
Ладно, если честно, общий смысл я поняла. Он меня любит как «дщь» (пусть своих «дыщей» сначала с Ясей нарожает, а потом любит), он очень за меня «быск» и «тся» («быск» и «тся» надо было начинать, когда ко мне в голову попал), «п-чам» он спать не будет, пока не получит ценного «пс-ма», поэтому я всё-таки должна «общать», что буду слушаться гномов и тихо-мирно вернусь к няньке. И к Лидорчику.
Куда деваться? Пришлось «общать»:
— Ладно, беглые родственники и прочие опекуны, можете расслабиться. Обещаю. От гномов не убегу, капризничать и подбивать их на поиски кладов не буду. Сдамся Нифсе в руки, осчастливлю Лидорчика половником. Просто мне обидно, понимаете?
Первый раз в жизни мне показалось, что меня понимают.
Понимание продлилось недолго. Короед расцеловал меня на прощание и лично усадил в фургон. Яся тоже подсуетилась и чмокнула в лоб. Иномирский маг культурно поскрёбся в мозг и дал последнее наставление: «Если тебе кто-нибудь будет угрожать, лови его взгляд и приказывай забыть — и тебя, и весь день, в крайнем случае… Нет, до крайнего случая вряд ли дойдёт. Никому не рассказывай, что ты умеешь говорить без слов. Остальное тебе Лидортонниэль объяснит. Надеюсь, мы ещё встретимся, родственница». Новый кучер рявкнул: «Но, пошли!», и фургон затрясло по лесной дороге.
Я забралась коленями на лавку, и отстегнула задний клапан-окно. Одёргивать-то меня теперь было некому. Те, которые одёргивали, уходили в прямо противоположном направлении. Последним шёл Короед. «Родственница», придумал тоже! Бывает же так — сзади хорош, как и спереди, даже спина красивая… И ни разу не оглянулся, гад! А потом дорога свернула, и смотреть стало не на что.
Вряд ли мы с Короедом когда-нибудь встретимся. У него есть Яся. Чего им со мной встречаться и возвращаться в наше захолустье? Они себе поинтереснее занятие найдут. Отойдут подальше от гномов в кустики и найдут. Потом отомстят всей толпой гадкому магу-некроманту, дядя вернется домой, и будет всё как раньше. Вот приеду, сразу верну Лидорчику браслет. Он не расстроится — я же ему половник подарю.
Нет, как раньше не будет. Точно — не будет: в Академию пришлют нового наставника по мечемаханию. Всё! Это была последняя капля, она — же первая.
Не знаю, сколько я рыдала под гномьи вопли-песни, уткнувшись в подушку и пиная гномьи же мешки, но когда слёзы кончились, мне почему-то не полегчало. Обида куда-то делась, но вместо неё накатила злость. Прямо-таки форменная злющесть на всех и вся! Бестележные гарнизонники погрузили свои заплечники в мой фургон! И лавку напротив завалили, и пол. Ноги поставить некуда. Чтоб им короеды все рукоятки секир погрызли, чтоб всех короедов потом дятлы заклевали! В мешках, когда я их пинала, что-то хрустело и звякало. Ну и пусть! Мне хотелось располосовать на ленточки брезент, распотрошить подушки, проораться от души и разнести весь мир в клочья. Разве можно в таком буйном состоянии уснуть? Да ещё и под речёвку в тридцать глоток: «Раз-два, мы — братва, всех порубим на дрова, повстречаем ночью орка, хрясь — и орков станет два». А я уснула.
Разбудил меня седобородый гном — запевала гарнизонников. Сунул голову в фургон и как рявкнет:
— К месту ночлега прррибыли!
Я ему что, командир крепости, что ли, или сплю на соседней горе? Пришлось шевелиться и садиться. Опять ночь. И внутри, и снаружи. Судя по времени, гномы-то на ночлег прибыли, а я просто вернулась в город расписных половников. Эмоций во мне почти не осталось, так только — лёгкая досада. Зато физических ощущений прибавилось. Полная разбитость. Но я вроде не себя, а мешки пинала. Даже рёбра ощупала на всякий случай. Нет, всё на месте и синяков не нащупывается. Растрясло, наверное.
А вот лицо и на ощупь впечатляло. Нос опух, глаза от слёз затекли, над бровью шишка от комариного укуса и весь лоб в волдырях по тому же случаю. Красавица! В самый раз за прекрасными эльфами ухлестывать! Только платья с декольте до пупка не хватает.
Хорошо, что Яся забыла свой плащ. Или оставила. Он уже где только не побывал: и на крыше фургона, и на земле, и на соломе. Пыльный и мятый, но лучше в таком плаще и в капюшоне, чем с таким личиком. Зачем людей пугать? Побуду пыльным приведением, благо Ясин плащик мне до пяток, а из-под капюшона только подбородок торчит.
Никогда ещё не пробовала через деревянный борт в длинной хламиде перебираться. Не упала. Повезло, наверное. В мелочах мне всегда везёт. Гномы принялись вытаскивать свои мешки, разбираться, где — чей, и опять горланить. По-моему, у них любой пустяк — повод поорать. М-да… они ещё своё имущество в мешках не видели. Надеюсь, там ничего особо хрупкого не было.
Я так и не поняла: мы на тот же постоялый двор явились, где я позавчера ночевала или на другой? Хотя, какая разница? Раз мы уже в Меронге, значит, озеро опять проехали. В графе «купание в озёрах» ставим прочерк.
Бородатые горлопаны стерегли меня качественно — двое впереди, двое сзади и ещё по паре слева и справа. Параграф шесть, пункт два Устава охранно-конвойной службы: «Перемещение особо опасных преступников и влиятельных персон в местах скопления населения». Тьфу! Ясина наука! Интересно, что им такого наговорили или пообещали, чтобы меня так «перемещать»? Даже в дверь пришлось протискиваться тем же порядком. Интересно, влиятельные персоны возмущаются, если к ним охрана впритирку жмётся?
Когда мы все ввалились внутрь, в помещении сразу стало тесно. Народ под напором гномьей толпы размазался по стенкам, прихватив снедь. Правильно. Гномы затопчут и не заметят, даром что недомерки… По сравнению со мной — не очень недомерки. Многие мне даже по плечо. А вот бугай (одетый так же, как и я, в плаще и в капюшоне), которого загнали к столику в угол, мог бы возмутиться. Даже дёрнулся было в нашу сторону, но его осадил тощий спутник. Тоже закутанный. Наверняка воры. Приличные люди лица не прячут. Я — не в счёт, у меня уважительная причина.
