Визит к императору - Хорватова Елена Викторовна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Ужинать Маргарите и тетушке отныне все чаще приходилось вдвоем. После еды они переходили в гостиную, где пили чай и беседовали у камина. Мебель здесь была обтянута тканями в сиреневых тонах – как оказалось, лет сто с хвостиком назад императрица Александра Федоровна оформила в сиреневых тонах свой будуар в Царском Селе, после чего сиреневые тона в интерьере вошли в большую моду. Вообще, княжне было о чем рассказать…
Вот и в этот раз Маргарита полагала, что тетушка предастся каким-нибудь занимательным воспоминаниям, но княжна неожиданно заявила, что Маргарите необходим «придворный наряд», и сшить его следует срочно…
– Ма тант, если вы полагаете, что мне необходимо обзавестись нарядным платьем, я попытаюсь создать его при помощи чар. Помните, как фея-крестная наколдовала наряд для Золушки, перед тем как отправить ее на бал? У меня не такой уж большой опыт, но приличный наряд при помощи волшебной палочки я, наверное, наколдую.
Тетушка поморщилась:
– Опять колдовство? Ты, дитя мое, попала в настоящую зависимость от магического процесса. А это небезразлично для твоего душевного здоровья и общего самочувствия. Иногда отдаленный эффект от самого заурядного колдовства сказывается роковым образом… И предположить трудно, к чему приведет какая-нибудь сущая ерунда, если бездумно вмешиваться в естественное течение дел. Я лично давно не занимаюсь вульгарным колдовством при помощи палочки и тебе не советую. Это забава для слабых, изломанных людишек. Нечто сродни кокаину, которым сто лет назад так увлекалась богемная молодежь!
Маргарита хотела было заметить, что наркотики – страшная проблема и в наши дни, к тому же теперь на борьбу с ними направлено гораздо больше сил, потому что люди наконец осознали суть этого зла, но промолчала. Просвещать тетушку по вопросам современных социальных проблем – дело неблагодарное. С одной стороны, уединившись от мира, княжна о многом не знает и знать не желает, а с другой… просвещение тетушки в практическом плане ничего не даст и только уведет разговор в сторону, затянув его до бесконечности.
– А что касается наряда, – продолжала между тем тетушка, – запомни: в важных, судьбоносных случаях ты должна быть прекрасно одета! Именно быть, а не казаться!
Маргарита задумалась. Вообще-то она терпеть не могла всяких дилетантских философствований по вопросам осмысления жизненных проблем. Но фраза: «Именно быть, а не казаться!» – в устах княжны звучала особенно странно.
Ведь всего того, что их в данный момент окружало – и этого камина, украшенного резным мрамором, и наборного паркета, и кресел, обитых шелком в мелких розочках, и вазы с пионами, – фактически не было, хотя вещи казались вполне материальными, и ими можно было воспользоваться. Но старый особняк Оболенских на самом-то деле давно превратился в руины, и на месте этой уютной гостиной случайный человек, попавший в этот дом без приглашения, наверняка увидит лишь некое мрачное помещение с осыпавшейся штукатуркой, выбитыми окнами и провалившимися перекрытиями. А Маргоше эти руины кажутся почти дворцом…
Или, наоборот, дворец кажется руинами… Хотя тетушка ведь уверяла, что этого дома фактически нет. Но при этом она сама говорила: «Согласись, сейчас ты ощущаешь себя вполне комфортно и уютно, и по твоим субъективным ощущениям и дом, и вся его обстановка есть».
Значит, есть то, чего нет? Так что же это, как не колдовство?
Однако дискуссию по вопросу колдовства тетушка решительно пресекла:
– В колдовстве чаще всего нет никакой нужды. Я не колдую, я просто исполняю свою волю. Надо уметь заставлять окружающую действительность изменяться по твоему желанию. Хотя бы в каком-то небольшом, локальном сегменте. Сознание настоящего мага превыше материальных законов. Сильной личности никакие заклинания, котлы с зельем и волшебные палочки не нужны. Надеюсь, со временем ты это поймешь. Но запомни: следует проявлять большую осторожность, когда произносишь слово «хочу»! Желания сбываются, и, увы, не всегда это приводит к добру.
Встав с кресла, тетушка дала понять внучатой племяннице, что разговор закончен. Но прежде чем величественно покинуть комнату, она заметила:
– Тебе пора переодеться, ма шер. У нас сегодня будет важная гостья. Я пригласила мадам Ламанову.
Мадам Ламанову? Маргарите показалось, что она ослышалась. Хотя фамилия была довольно редкой и ошибиться было трудно. По работе Маргоше часто доводилось составлять биографические справки о самых разных людях, и множество разнообразных сведений застревали при этом в памяти.
– Неужели вы говорите о Надежде Петровне Ламановой? – осторожно осведомилась она.
– Именно, – подтвердила тетушка, воздержавшись, впрочем, от дальнейших комментариев.
Надежда Петровна Ламанова была знаменитой дамой-кутюрье в дореволюционной России. Впрочем, тогда ее чаще называли на российский манер «моделисткой», а не кутюрье, но Ламанова выделялась из общего ряда модных портних. Она обшивала очень важных персон, в том числе – царскую семью, и была удостоена права именоваться «поставщиком Двора Его Императорского Величества». Российские дамы, от самых знатных аристократок до жен богатейших промышленников и популярных актрис, почитали за великую честь и милость, если Надежда Петровна соглашалась сшить им платье в своем салоне. Хотя процесс создания наряда от Ламановой был для клиентки утомительным…
Прежде чем начать работу, мадам внимательно изучала облик заказчицы, а потом долго прикладывала куски ткани к ее фигуре, вдохновенно колдуя над складками шелка, бархата, тафты, кружевами и лентами. Да, именно – колдуя! Все были уверены, что без волшебства в этом деле не обходилось. Как иначе можно было заставить простой отрез ткани слушаться приказов мадам и превращаться в нечто чудесное, следуя прихотливым извивам ее фантазии?
Будущий шедевр скалывался булавками прямо на модели, и, когда измученная клиентка начинала походить на большой кокон из ткани, эту заготовку осторожно снимали и отдавали закройщицам. Платья получались уникальными и стоили дорого, но все главные модницы Российской империи стремились шить у Ламановой…
Неужели та самая? Но ведь… Она, как известно, умерла в более чем солидном возрасте, успев дожить до начала Отечественной войны. Хотя-удивляться ведь ничему не приходится.
И все же Маргарита не удержалась, чтобы не уточнить:
– Ма тант, вы имеете в виду знаменитого модельера?
– Модельера? – Тетушка удивилась. – В наше время Ламанову называли моделисткой. Она все-таки дама, зачем же говорить о ней в мужском роде? А ты что, знакома с Надеждой Петровной?
Маргарита промолчала. Как-то неловко было объяснять, что Ламанова скончалась в 1941 году, задолго до того, как Маргарита появилась на свет. Они разминулись на несколько десятилетий. Впрочем, тетушка говорит об этой даме так, словно она до сих пор жива… И лучше своевольной родственнице не перечить!
– А разве мадам Ламанова обитает не в Москве? – Маргарита придумала такой вопрос, который не должен был бы вызвать у княжны раздражение – вроде бы продолжение светской болтовни о том о сем… Но если тетушка в своей обычной манере даст развернутый ответ, ситуация может немного проясниться. Княжна вполне оправдала ожидания:
– Ламанова и прежде жила, что называется, на два города – с тех пор как в тысяча восемьсот девяносто шестом году молодая императрица Александра Федоровна посетила ее мастерскую и свела с Надеждой Петровной доброе знакомство, мадам сочла необходимым открыть собственный салон и в Петербурге. В двадцатом веке, в силу известных событий, обстановка в Москве становилась для Ламановой все более и более неприятной. После того, что бедняжке довелось испытать в сорок первом году, она вообще сочла за лучшее покинуть этот мир и является сюда лишь в исключительных случаях… Надеюсь, наш с тобой случай она сочтет именно исключительным и поможет тебе не ударить лицом в грязь. Ну все, дорогая моя, мы слишком заболтались. Пора привести себя в порядок. У Надежды Петровны настолько развито эстетическое чувство, что предстать перед ней в образе замарашки я никому не посоветовала бы.
