Похитители грез (ЛП) - Стивотер Мэгги (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Удивительно очаровательно, — доложил Гэнси. Он вложил мышку в ладони Ронана.
Ронан положил ее на верхушку кормушки.
— Кто-нибудь хочет еще секунды до того, как я верну ее назад? Потому что она умрет за год. Дерьмовый срок жизни полевых мышей.
— Мило, Ронан, — сказал Адам, отвернувшись.
Лицо Блу сморщилось.
— Недолго она длилась.
Гэнси ничего не добавил. Его глаза просто задержались на Ронане с печалью. Он знал того достаточно хорошо, чтобы оскорбиться. Ронан чувствовал, что его анализируют, и, может быть, он хотел, чтобы его анализировали.
— Пойдемте, похороним ту хрень, — сказал он.
Вернувшись к БМВ, Гэнси оказался достаточно тактичен, чтобы не выглядеть самодовольным, когда Блу зажала рукой рот, а Адам втянул воздух при первом взгляде на человека-птицу. Ронан и Гэнси запихнули его в коробку из-под динамика настолько, насколько смогли, но достаточно, чтобы воображение материлось при виде трупа, торчащего с обеих сторон коробки. В любом случае, несколько часов после смерти никак не улучшили его внешнего вида.
— Что это? — спросил Адам.
Ронан коснулся одного из неровных когтей, свесившегося с края коробки. Существо было ужасным, леденящим душу. Он боялся их неярко, первобытно, непрерывно, из-за того, что бывал убит ими снова и снова в своей голове.
— Они приходят в кошмарах. Как будто кошмар их притягивает. Они ненавидят меня. Во снах их называют ночными ужасами. Или… niri viclis.
Адам нахмурился.
— Это латынь?
Ронан озадачился и решил:
— Я… не думаю.
Блу посмотрела на него пристально, и тут же Ронан вспомнил, как она обвинила его в знании другого языка на коробке-паззл. Вероятно, она была права.
Вчетвером они донесли гроб-коробку до линии деревьев. Пока моросил дождь, они, по очереди сменяя друг друга, копали мокрую почву. Ронан поглядывал наверх каждые несколько секунд, чтобы проверить Чейнсо. Ничто большое и черное ее не беспокоило, включая ее саму, и она держала дистанцию от гроба, даже когда тот оказался в яме. Но она обожала Ронана больше всего остального, так что притащилась ближе и клевала на земле невидимых насекомых.
К моменту, когда они скинули последнюю горсть земли на могилу, они промокли от дождя и пота. Ронан подумал, что было что-то согревающее в том, как они все закапывали тело в его интересах. Он бы предпочел, чтобы это существо осталось в его снах, но если оно должно было выскользнуть, то так было лучше, чем последний неконтролируемый кошмар.
С мягким ругательством Гэнси воткнул кончик лопаты в землю и вытер лоб тыльной стороной ладони. Он положил лист мяты в рот.
— У меня мозоли. В «Нино»?
Блу безмолвно протестовала.
Гэнси посмотрел на Адама.
— Я согласен на все, — ответил Адам, в словах проскользнул его генриеттовский акцент, выдавая усталость. Это не было его обычное утомление. Что-то глубже. Для Ронана не так уж и невозможно было представить такую сделку, свитую на костях Адама.
Гэнси посмотрел на Ронана.
Ронан заботливо потер большим пальцем под одним из кожаных браслетов, убирая пыль и пот. Его интересовало, вернется ли он когда-либо назад. Мягко, только для Гэнси, он задал вопрос:
— Могу я пойти повидать маму?
Глава 20
Внутри фермерского дома все было черно-белым. Воздух был традиционно окрашен приятным ароматом детства Ронана: дыма гикори и самшита, семян травы и лимонного чистящего средства.
— Я помню, — глубокомысленно сказал Гэнси Ронану, — раньше ты обычно пах именно так.
Гэнси фыркнул на свое потрепанное отражение в зеркале в темной оправе, висящем в прихожей. Чейнсо кратко осмотрела себя, прежде чем спрятаться на другой стороне шеи Ронана. Адам сделал то же самое, но без части спрятаться в шее Ронана.
Даже Блу выглядела менее причудливо, чем обычно, освещение превращало ее абажуроподобное платье и колючие волосы в меланхоличного Пьеро.
— Такое ощущение, что тут все так же, как и когда вы здесь жили, — наконец, выдал Гэнси. — А, казалось бы, должно было измениться.
— Ты сюда часто приходил? — поинтересовалась Блу.
Он обменялся взглядами с Ронаном.
— Достаточно часто.
Он не сказал того, что думал Ронан: Гэнси был намного больше, чем брат для Ронана, больше, чем когда-либо им был Деклан.
Затихшим голосом Адам попросил:
— Можно нам немного воды?
Ронан повел их на кухню. Это была кухня деревенского дома, без излишеств, сильно потрепанная от использования. Ничего никогда не ремонтировалось и не обновлялось до тех пор, пока не прекращало работать, так что комната была смешением десятилетий и стилей: простые белые шкафы украшены сочетанием старых стеклянных затворов и медных ручек, столешня, на половину новая разделочная доска, на половину потертый ламинат, бытовые приборы — смесь снежно-белого и отполированного стального.
С Блу и Адамом, присутствующими там, Ронан смотрел на Барнс свежими глазами. Это были не пафосные, красивые, старые деньги семьи Гэнси. Этот дом был убого богат, предав его богатство не культурой или гонором, а тем, что никакого комфорта не хотелось: несогласованный антиквариат и медные кастрюли, настоящая ручная роспись на стенах и настоящие вручную связанные ковры на полу. Где родовое имение Гэнси было неприкасаемым музеем элегантных и непохожих вещей, Барнс был заповедником бильярдных столов и лоскутных одеял, шнуров для видеоигр и некачественно дорогих кожаных диванов. Ронан так это все любил. Почти невыносимо. Ему хотелось что-нибудь разрушить.
Вместо этого он сказал:
— Помните, я рассказывал, что папа… что мой отец был как я?
Он указал на тостер. Это был обычный тостер из нержавеющей стали для изготовления двух тостов сразу. Гэнси поднял бровь.
— Это? Это же тостер.
— Приснившийся тостер.
Адам беззвучно засмеялся.
— Как ты можешь так утверждать? — не унимался Гэнси.
Ронан отодвинул тостер от стены. В стене никакой розетки, в приборе никакого аккумулятора. Все же, когда он нажал на рычаг, нити накаливания внутри начали светиться. Как много лет он использовал этот тостер до того, как понял, что такое невозможно?
— На чем он тогда работает? — спросил Адам.
— Энергия грез, — сказал Ронан. Чейнсо неаккуратно спрыгнула с плеча Ронана на столешницу, и ей пришлось отпрянуть от прибора. — Там слишком чисто.
Пыльные брови Адама поднялись к линии его волос. Он произнес:
— Политики будут не рады. Не в обиду твоей маме, Гэнси.
— Все в порядке, — радушно ответил Гэнси.
— О, и это, — Ронан указал на календарь на дверце холодильника.
Блу его пролистала. Никого тут не было, чтобы сменить месяц, но это не важно. Каждая страница была одинаковой — двенадцать страниц апреля, на каждом фото изображены три черные птицы, сидящие на заборе. Было время, когда Ронан думал, что это просто подарок-розыгрыш. Теперь он мог с легкостью признать, что это артефакт разочарованного сна. Блу смотрела на птиц, носом почти касаясь изображения.
— Это стервятники или вороны?
А ту же самую секунду, как Ронан сказал:
— Вороны.
Адам ответил:
— Стервятники.
— Что здесь еще? — спросил Гэнси. Он использовал свой очень любопытный голос и очень любопытное лицо, те самые, которые обычно оставлял для всего, связанного с Глендовером. — Я имею в виду вещи из снов?
— Черт его знает, — ответил Ронан. — Никогда не изучал.
Генси предложил:
— Так давай изучим.
Все четверо кинулись от холодильника открывать шкафы и передвигать предметы на столешне.
— Телефон не подсоединен к стене, — заметил Адам, переворачивая старинный дисковый аппарат. — Но у него все еще есть длинный гудок.
В век сотовых телефонов Ронан нашел это открытие вообще не интересным. Сам он обнаружил карандаш, который на самом деле был ручкой. Даже царапанье ногтем грифеля в исследовательских целях показало, что это грифель карандаша, но кончик чертил идеальную линию синими чернилами, когда его вели по блокноту рядом с банкой карандашей.
