Городская фэнтези — 2008 - Бенедиктов Кирилл Станиславович (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Разрешите выполнять, сэр? — стараясь скрыть сарказм, спросил Максим. Олег рассеянно кивнул.
— Возьми с собой на всякий случай первую серию грузов для лагеря. Переночуем под пальмами.
— Слушаюсь, сэр, — Кольцов всё-таки не стерпел и взял под воображаемый козырёк. — Всё будет проделано в лучшем виде, сэр…
Олег посмотрел на него почти по-человечески — на секунду Максиму даже захотелось его простить и отказаться от своего плана.
— Слушай, ты действительно думаешь, что это смешно? Ладно, считай, что я ничего не говорил… Иди работай, бадди
3
Старик был высохшим, худым, жёлтым, как бумага, из которой капитан Саид-бей крутил свои вонючие папиросы. Он сидел в древнем кресле-качалке, угрожающе скрипевшем при каждом его движении, и время от времени подносил к пергаментным губам банку пива «Миллер». Отхлёбывал он или нет, Кольцов не видел.
— Добрый день, — поздоровался Максим. Голос прозвучал как-то неуверенно.
Старик вновь поднёс ко рту банку, но глаза так и не раскрыл.
— Он, наверное, по-английски не говорит, — прошептала Оксана, прятавшаяся у него за спиной.
— А я не говорю по-арабски, — огрызнулся Максим и повторил ещё раз, чуть громче: — Здравствуйте, мистер!
— Салам, — произнёс старик равнодушно. Губы его при этом не шевельнулись. Слово прозвучало как бы само собой и осталось висеть в жарком воздухе.
— Точно не спикает, — вздохнула Оксана едва ли не с облегчением.
— Ну и хрен с ним, — пробормотал Кольцов, осматриваясь. Строение, которое он разглядывал с борта яхты в бинокль, вблизи оказалось ещё более жалким и несуразным. Низкое, длинное, похожее на ангар для лодки, а не на человеческое жилище. «Как он туда забирается? — подумал Кольцов. — На четвереньках, что ли?»
Если бы не дурацкая уродливая хижина, на острове было бы очень красиво. Песок, пальмы, неправдоподобно-синее зеркало лагуны. «Идеальное место, — подумал Кольцов. — Лучше не придумать».
— Будем ставить лагерь, — сказал он решительно. — На той стороне, чтобы дедушке не мешать.
Тут он вдруг понял, что дедушка открыл наконец свои глаза и смотрит на него неприятным немигающим взглядом.
— Ну, чего уставился? — грубо спросил Кольцов по-русски. — Нравлюсь я тебе, что ли?
Старик не ответил. Молча смотрел на Максима неподвижными чёрными глазами. Потом поднёс к губам банку «Миллера» и сделал большой звучный глоток.
Максим неожиданно разозлился.
— Пошли отсюда, нечего с ним разговаривать.
— Да я и не разговариваю! — возмутилась Оксана. — Ты же сам, Максик…
«А ведь она права! Зачем я вообще сюда попёрся? Разрешения у этой обезьяны спрашивать? Смешно… Нервничаешь ты, Максим Эдуардович, сильно нервничаешь, а это не есть хорошо… Ну-ка, соберись, тряпка, и займись наконец делом!»
Белый песок взлетал из-под белых теннисных туфель Кольцова. Прочь от выжившего из ума старика, прочь от его мерзкого жилища, от зловещего скрипа разваливающегося кресла-качалки!
На берегу он немного отдышался. Сердце колотилось в груди, как после подъёма пешком на двенадцатый этаж.
Олег стоял на палубе «Хатшепсут», облокотившись о фальшборт, и с интересом рассматривал запыхавшегося Максима. Так хозяин смотрит на любимого спаниеля, притащившего ему из болота не ожидаемую утку, а чей-то рваный ботинок.
— Ну что там, маркиз? Огневая поддержка не требуется?
— Пустое, граф, — откликнулся Максим, которого бесила дурацкая привычка партнёра называть его «маркизом», он предпочитал интернациональное «бадди». — Там какой-то африканец преклонных лет хлещет дрянное американское пиво. Нам он не помешает.
— Отлично. Тогда мы высаживаемся. До вечера успеем сделать пару дайвов.
Кольцов пожал плечами и уселся прямо на песок. Он всё ещё чувствовал на себе немигающий взгляд старика. Взгляд был липким, он словно приклеился к одежде и, что самое неприятное, к коже Максима, и отодрать его можно было только с кровью.
4
Первый дайв они сделали с палубы «Хатшепсут» — яхта отошла от острова к проглядывавшему сквозь волны сине-зелёному массиву рифа и бросила якорь у его южной стены. Чередование светлых и тёмных пятен на поверхности подсказывало Максиму, что риф, начинаясь отсюда, выгибается под водой подобием значка доллара, а остров, на котором они разбили лагерь, представляет собою верхнюю полукруглую закорючку этого значка. Что ж, превосходно, они смогут пройти вдоль изогнутой стены рифа до самого острова.
Ни Кольцов, ни Самойлов не были новичками — правда, у Максима опыта было побольше. Он начал заниматься дайвингом лет семь назад, когда это экстремальное времяпрепровождение только входило в моду. Олег присоединился позже, под впечатлением рассказов и фотографий, которые Максим привозил из своих путешествий.
Когда Кольцов закончил подгонку снаряжения, Олег всё ещё топтался возле своего ящика. Максим подошёл к нему и привычно поправил перекосившийся пони-баллон.
— Бадди, — сказал он чуть насмешливо, — вас снова ведёт влево.
— Пояс неотрегулирован, — пробурчал Олег недовольно. — Опять Ахметка грузила перепутал…
Как у многих дайверов со стажем, у него были собственные, хорошо сбалансированные наборы свинцовых грузов, которые вкладывались в специальные брезентовые пояса и равномерно распределялись по пояснице. Грузила Олега были к тому же помечены специальным клеймом: значком ОС, сплетённым из начальных букв его имени и фамилии. Все эти мелкие понты партнёра бесили Кольцова не меньше, чем игра в маркизов и графов.
По правилам дайвинга, совершающие совместное погружение всегда проверяют снаряжение друг друга. Максим тщательно осмотрел регулятор своего бадди, подтянул ремни БСД и ритуально постучал ногтем по стеклу манометра. Потом терпеливо дождался, пока Олег проверит его акваланг.
— Ну что, — сказал он, опуская на глаза дорогую маску Mares Esa. — Указывайте путь, командор.
— Давай вдоль рифа, — предложил Олег. — Идём сначала на двадцать пять, потом по обстоятельствам, но я не думаю, что здесь будет глубоко.
Макс сложил большой и указательный пальцы в кольцо — стандартный жест дайверов «ОК» — и пошёл на корму, где в специальных боксах стояли ласты.
В море он шагнул прямо с кормы.
Золотая плеть закатного солнца хлестнула по глазам. В следующий миг Максим, как пушечное ядро, вошёл в воду, и золото сменилось холодным изумрудным свечением.
Он сразу же отплыл в сторону, чтобы Олег, традиционно погружавшийся вторым, не свалился ему на голову. По правую руку от него сквозь водяную толщу проглядывала тёмная громада рифа. Солнечные лучи освещали лишь те её грани, которые почти соприкасались с поверхностью воды, и из-за этого казалось, что верхушка рифа купается в расплавленном зеленоватом серебре.
Тяжёлый Самойлов погрузился метра на три глубже, поддул компенсатор и поплавком завис в воде рядом с Максимом. Лицо Олега за шестислойным стеклом маски сияло неподдельным счастьем. Это всегда поражало Максима: партнёр, жёлчный и угрюмый в обыденной жизни, волшебным образом преображался, стоило ему надеть акваланг и оказаться в море. Словно Олег Самойлов был рождённой в океане амфибией, чем-то вроде современного Ихтиандра, вынужденного носить личину преуспевающего бизнесмена. На суше ему было плохо, он задыхался и кашлял, постоянно пребывая в дурном расположении духа. И лишь возвращаясь в родную стихию, чувствовал себя полноценным человеком.
Самойлов показал пальцем на риф — «идём туда». Максим снова сложил пальцы колечком и, грациозно перебирая ластами, двинулся к тёмной громаде.
Это тоже была традиция: Самойлов всегда пропускал Кольцова вперёд. Обставлялось всё это так, будто старший партнёр признаёт техническое превосходство младшего, но Максим достаточно хорошо знал Самойлова, чтобы питать на его счёт какие-либо иллюзии. При всей своей любви к морским глубинам Олег был человеком осторожным и избегал ненужного риска.
