Время жестоких чудес - Лунин Артем (полная версия книги txt) 📗
Пальцы девушки не были татуированы, но по мускулам и в повадке двигаться Алек угадал несколько лет жестоких войских занятий. Наверное, одна из не прошедших Испытание. Потрепанная будничная одежда, мягкие сапоги, пригодные для долгих путешествий. Пояс широкий, мужской, и на нем нож длиннее и шире, чем обычно носят девушки воличей, через плечо небольшая кожаная турбинка с деревянным дном и крышкой, в таких хранят бумаги и зелья.
Они оставили коней, девушка раздвигала высоченные травы, поднимаясь на холм, Алек вел старца. Наконец они вышли на вершину.
– Каленадары, – сказала Криста.
Это было небольшое круглое, полузакопанное в землю строение из серого кирпича. Криста махнула рукой в сторону тусклого бронзового Знака над дверью. Знак повернулся, заскрежетал тайный механизм, и дверь открылась.
В Каленадарах было тихо и темно, круглое здание освещалось небольшими щелями под куполом потолка. Алек стоял, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку, пахло пылью и ароматной смолой, это напомнило ему Школу, и от пыли защипало в носу.
Потом Алек почувствовал слабый запах цветов и понял, что увидит.
Подпотолочные окна были устроены так хитро, что свет падал в центр круглого дома, а стены тонули в сумраке. Посередине Каленадар стоял низкий стол, а за столом в кресле сидел человек.
Казалось, он только на минуту оторвался от своих занятий, откинулся в глубокое кресло и закрыл глаза, отдыхая.
– Вот я снова пришел к тебе, старый друг, – сказал Майнус, Алек с изумлением услышал, что голос сухого желчного старика вздрагивает от волнения. Криста поклонилась мертвому, Алек тоже неловко торопливо склонился.
Человек, что сидел в кресле, умер явно не на закате жизни, лицо было исчерчено морщинами не старости, но тяжких раздумий и сильных страстей. Как обычно, невозможно было определить, когда человек ушел из жизни – вчера или полвека назад, смерть оставила тело точно в таком состоянии, в каком застала. Только легкий запах цветов наполнял воздух, напоминая, что тление все-таки происходит, и через пару-тройку веков мертвого уже мудрено будет узнать.
Это волевое лицо с крупными чертами кого-то напомнило Алеку.
– Я прихожу сюда, когда мне неспокойно, – полузабытые древние слова пришли сами, -
– Что это? – спросил Майнус. – Что-то радонское?
– Нет, имперское…
– Нет, не имперское, – сказала Криста. – Эти слова старше Каррионы.
– Что? Откуда ты знаешь? – спросил Алек.
Девушка пожала плечами:
– Просто знаю.
Они помолчали, чтя покой мертвого.
– Он похож на Питера. Это его отец… – сказал тихо Алек.
– Джереми, позапрошлый риван, – сказал Майнус.
У входа на стене висел небольшой стеклянный светильник, девушка подошла, с тонких пальцев сорвалась искра, и фитиль загорелся синеватым светом. Алек с удивлением смотрел, как огонь переходит от лампы к лампе, такие же хитрые устройства были в Школе.
В капищах радоничей, которых уже нет, стояли резанные из дерева лики богов, в имперских чертогах на стенах выписаны фрески и цитаты из древних текстов, в святилищах воличей висели кошно, в которых разноцветной нитью были выплетены родословные всех семей воличей. В Каленадарах стены были пусты, на потолке в свете ламп стальные, медные и серебряные кружки сияли призрачным светом.
– Звезды… – Алек узнал рисунок ночного неба.
– Говорят, что раньше небо было другим, – сказал Майнус, запрокидывая слепое лицо вверх. – Теперь, когда твердь сорвалась и потихоньку рушится в Бездну, даже небо не остается неизменным…
Если бы Криста встала на плечи Алеку, она вполне смогла бы расстегнуть застежку плаща Амара, но сейчас юноше показалось, что ненастоящие звезды находятся очень далеко.
Криста подошла к столу мертвого, где громоздились свитки с чертежами. Такие же перекрещивающиеся линии и непонятные обозначения Алек видел на рабочем столе патэ Ламана. Криста расстегнула турбинку, принялась доставать из сумки туго свернутые свитки и складывать на стол. Взвилось облако невесомой пыли. Девушка наклонилась через плечо Джереми, разглядывая бумаги и пергаменты. Синие глаза в синем свете казались пугающе глубокими.
– Вспомним старые славные деяния, – сказал Майнус. – Джереми был звездознатцем. Как ты понял по имени, он не был чистокровным воличем, пришел откуда-то, как и ты… как и вы. Был сперва рабом. Доказав свое искусство и право называться человеком, он стал свободным мастером, потом войем, витазом. Потом его выкрикнули в риваны… Ты знаешь, как он умер?
– Ага. – Алек кивнул и спохватился, но было поздно. Майнус нисколько не удивился.
– Что ж, я ожидал этого. Ты хотел бы умереть так?
Алек подумал.
– Наверное.
– Тебе уже говорили, что ты силен?
– Много раз, – смахивало на хвастовство. Алек понял, что Криста перестала возиться с бумагами, смотрит на него и улыбается. Насмешливо.
– Мысленная сила – еще не все, нужно еще…
– …уметь ею пользоваться, знаю, – нетерпеливо сказал Алек. Майнус нахмурился и открыл рот явно не для того, чтобы похвалить ученика. Криста фыркнула.
– Оставьте, учитель, мальчик пока не понимает.
Алек метнул гневный взгляд. Мальчик?! Да она едва ли старше его! Или имеется в виду…
– Если он не поймет, то может не дожить до рассвета, когда проснется не один, – ворчливо отозвался учитель.
Девушка с явным удовольствием смотрела, как краска расползается по щекам Алека.
– Сила – она как меч. Можно им убивать, а можно и… – она сложила руки, словно вонзая что-то себе в живот, Алек узнал свой прием, – …налететь на рукоять собственного оружия.
– Сила твоя в тебе, а не ты в силе. Не забывай это правило.
– Не забуду, учитель, – пообещал Алек, бросил многообещающий взгляд на Кристу: Ты мне еще попадешься. – В любое удобное тебе время, ответила она.
Алек размышлял над произошедшим и сказанным, и обратная дорога показалась ему короче. Два обычных поводыря Майнуса дожидались на окраине. Зомби и медведь сидели на камне знакамня в одинаковых позах.
Алек спрыгнул с коня и помог старику спешиться, радуясь этому поводу повернуться к ожидающим спиной. Зомби он ненавидел и боялся.
Самсон более разумен, чем эта полуживая тварь. Разум зомби мертв, вопрос в том, когда все остальное догонит. Кем он был раньше? За какое страшное преступление его приговорили к не-жизни?
Какая разница…
Криста старательно отводила взгляд, и Алек понял, что ей тоже не по себе в обществе неразумной «руки». Неприязнь к девушке почти прошла.
– И это все? – спросил он ее, когда они старательно обрабатывали скребками своих скакунов в общинной конюшне. Криста кивнула, она не поднимала взгляда от потемневшей шкуры.
– И почему? – пожелал знать Алек.
Криста пожала плечами.
– Тебе кажется, что ты напрасно потерял полдня, верно? Это не так.
– Тогда – почему?
– Не знаю. Но случившееся важно, в этой прогулке был какой-то смысл, это все, что я сейчас скажу тебе. Если будет нужно, мне откроется и остальное…
Алек поглядел на девушку поверх белой гривы, манера ее речи живо напомнила бывшему лэю его учителей.
– Откуда ты это знаешь?
Криста помолчала и безразличным голосом сказала:
– Я не знаю. Просто говорю чушь, чтобы произвести на тебя впечатление.
Кобыла всхрапнула, когда гребень сильно дернул ее гриву. Алек подобрал челюсть.
– Нет, я не читаю твои мысли. – Криста отложила скребок, и тонкие пальцы в пятнышках чернил и шрамиках замелькали в гриве. Она заплетала третью косичку, когда Алек совсем было решился спросить, и снова не дала ему открыть рта.
