Ведьмино отродье - Булыга Сергей Алексеевич (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
И срочно заложили волокушу, и уже лучших вывели во двор… Но Рыжий от дружины отказался, сказал: «Сам справлюсь!» И уехал сам, то есть один. И долго он после плутал; по льду, в метель, и замерзал, и засыпал… Но вот он, наконец, Столбовск. Светало. Шел крупный, редкий снег. Народ стоял на стенах и кричал, выл, бесновался. Их было тьма и тьма, а он всего один. И хорошо, что он один — дружину не пустили бы, дружину б разорвали! А так, один как перст, он сошел с волокуши, к воротам подошел, повелел открывать… И открыли! И он в город вошел, вскрыл тайные амбары — нашел, унюхал, не ошибся — потом делил, потом судил: Костярь — в железа, в Дымск, Клым, сотник — в воеводы, ибо Столбовск так пожелал, Клыма на сходке выкрикнул, а Рыжий это своей властью подтвердил, а князь потом, кривясь, своей одобрил. Вот так-то вот! Потом…
Потом был Глухов, Глинск, Копытов и другие. Где хитростью, где лаской, где угрозой он, Рыжий, ведьмино отродье, держал их всех вот так, в горсти! Потом, взойдя на Верх, докладывал. Князь, выслушав его, вставал и сдержанно благодарил, а после брал с собой бурдюк, спускался к лучшим, пьянствовал. А Рыжий уходил к себе, садился на тюфяк, брал книгу…
О! Та книга! Она была большая, толстая, с железными застежками. На титуле было написано вязью: «Все знания», на корешке шрифтом попроще значилось: «Записки Досточтимого». Рыжий медленно, с явным почтением листал ее поблекшие шершавые страницы и то и дело замирал и даже закрывал глаза…
А ведь тогда, когда, вернувшись от Урвана, он вскрыл футляр и вытащил оттуда эту книгу, то сразу хотел ее сжечь! А что, гневно подумал он тогда, вот тоже эка невидаль! Да у него здесь, только на Верху, их, этих книг, десятка два, не меньше. Они здесь от Юю еще валяются, Рыжий ходил, смотрел на них, листал, там-сям даже читал: «Девишник», «Сонник», «Подвиги Отважного», «Стихи»… Р-ра! Сирень, одно слово, и только! И он махнул на них, их снова спрятали в чулан. Потом пошли державные дела, и Рыжий о книгах и вовсе забыл… Как вдруг еще одна — Урванова! И он в сердцах вскочил и подбежал было к печи, открыл уже было заслонку…
Но почему-то удержался и не бросил. Сел, расстегнул застежки, раскрыл наугад. И прочел: «…а Солнце — это раскаленный шар, это еще одна звезда среди других таких же звезд в бескрайнем и бездонном небе, то есть в Космосе…» Вот так! Рыжий прочел — и онемел. Аж заняло дыхание! Зажмурился. Немного подождал и успокоился, открыл глаза, прочел… Да, точно: «…то есть в Космосе». А дальше было так: «А Космос не есть пустота. Космос просто невидим, точно так, как невидим, к примеру, и воздух. Но о наличии воздуха можно судить…» Гм! Мудрено! Рыжий резко мотнул головой, перелистал десятка два листов, снова глянул, прочел: «Мозг — это самый главный наш орган и потому надежно укрыт черепом. Сердце укрыто только ребрами». Ну, да! Ощупав ребра, Рыжий потянулся, задумчиво зевнул, сел поудобнее… А у печи, надо сказать, и свет хорош, и не замерзнешь, а в книге говорилось о таком, что если и захочешь, не уснешь… вот оттого он и сидел, сидел, читал, не замечая ничего, всю ночь до самого рассвета.
А утром сонный, с красными глазами, с большим трудом и, главное, уже безо всякого желания, выслушивал гонцов: Глинск, Свинск, Песчанск, деготь, лоза… В условиях умеренного климата. Ну-ну! Потом, уже после всего, когда все уже спали, они играли в шу. Князь, развалясь на шкуре чудо-зверя, потягивал вино, о чем-то говорил…
А Рыжий ничего уже не слышал! Рыжий смотрел на шкуру, улыбался. Ибо теперь он знал, как ловят чудо-зверя. Это делают так: двести загонщиков трубят в серебряные трубы и поджигают заросли. Зверь выбегает и бросается, и рвет, топчет загонщиков. Кровь! Вопли! Визг! Но визг этот — от радости, от счастья, ибо там верят в то, что если чудо-зверь тебя прикончит, то это вовсе и не смерть, а будто бы… Вот такое у них там поверье, такая там у них религия…
А князь, смеясь, рассказывал: Брудастый, как всегда, заснул под лестницей, а тут явились Бобка и Бесхвостый и стали поливать его из бурдюка, и поливали ему прямо в ухо, а брага была просто кипяток, они ее нарочно до того…
И ты это сиди и слушай! И еще смейся вместе с ним. Р-ра, маета! Снег, вьюга за окном… А в Харлистате дождь бывает только один раз в три года, ну а про снег там вообще не знают. Зато в Голянии всегда стоит зима. И вот уже где дикари так дикари, даже похлеще Красноглазых: там ни власти у них, ни законов, пускай даже самых простых. Там просто зло. А здесь…
— Ар-р! — удивленно рыкнул князь. — Да что это с тобой?
— Так, ничего…
И как накликал! Так с того раза у него и повелось: тянулись дни — из ничего, а в них были суды из ничего, чины невесть зачем, разъезды непонятно для чего. И еще много всего прочего, совсем еще недавно очень важного, а теперь непонятно какого, никчемного. Хотя, если задуматься, то почему это все ни к чему? Равнина — это не такая уже дикая, никчемная страна. Другое дело, что кроме нее на свете есть еще Фурляндия, Даляния, Мэг, Харлистат и прочие державы. И только все они, все до единой вместе взятые, это и есть в полной мере Земля, огромный остров, который окружен рекой без берегов, то бишь Бескрайним Океаном. Тот Океан действительно бескраен; никто не знает, где его предел. Да и сама Земля…
И Рыжий закрывал глаза и видел кабинет Урвана и ту, так тогда поразившую его, картину на стене. Теперь он знал, что это была карта. И что в Фурляндии дома строят из камня, а на полях выращивают орс, гуппи, лессию. В Далянии ткут тонкое сукно, а в Мэге из того сукна шьют лучшие лантеры, плавят железо, медь. Ганьбэйцы же, этот ужасный, всеми отверженный народ, те вообще ничего не растят, не куют, не шьют, не плавят, а кормятся единственно разбоем на морях. А те моря… А эти горы, реки, города… Р-ра, сколько здесь всего! Голова идет кругом!
Но, тем не менее, прочтя главу «Основы Географии», он тут же взялся за главу «Всеобщая История», в которой вкратце излагались войны, смены династий и важнейшие научные открытия. Затем была глава «Законы», затем «Народонаселение», «Легенды», «Свод ремесел», «Этикет»…
А за окном — снег да дымы. В Столбовске снова неспокойно. Глухов, Песчанск… Но все, что было за окном, теперь казалось ему таким далеким и несущественным! Вот зато книга — это да! Два раза он прочел ее всю от застежки до застежки. А после три. Потом даже четыре. Ну, еще бы! Ведь в ней же говорилось обо всем! Вот разве что…
И Рыжий снова подошел к столу и потянулся к книге. Открыл и начал читать ее с самого начала, с самой первой строки: «Мир, созданный Создателем…» И тотчас же зажмурился. Создатель — это кто? И для чего он создал этот мир — наш Земной Диск и Солнце, и Луну, и Космос, и звезды? И почему это о нем — то есть о том, кто даровал жизнь всему, что только есть на этом свете, — почему это о нем никто никогда ничего не говорил и не говорит? И почему это даже здесь, в этой так называемой Книге Всех Знаний, Создатель упомянут только однажды, правда, зато на первой же строке?! А далее о нем нет ни одного, даже самого малейшего намека. Почему это так? Почему? Рыжий сидел, смотрел в окно. Светает. Все сейчас на Горе, терем пуст…
Нет! Шаги! Рыжий поспешно закрыл Книгу…
А князь уже стоял в дверях и пристально смотрел на Рыжего. Рыжий отвел глаза, когти его невольно впились в книгу.
— Что, — спросил князь, — не ждал?
Рыжий молчал. Тогда князь подошел к нему, сел рядом, усмехнулся и сказал:
— Читай, читай, я ж тебе не мешаю. Ну, открывай!
Рыжий по-прежнему сидел не шелохнувшись.
— Ну, ладно, — усмехнулся князь. — Не хочешь сам читать, тогда я почитаю. Гм. Да! Как это там? — и, деланно откашлявшись, глядя Рыжему прямо в глаза, он слово в слово повторил:
— «Мир, созданный Создателем, являет собой диск, коий покоится в Безмерной Пустоте. Мы, здесь живущие…»
И вдруг замолчал. Потом — вдруг также неожиданно — спросил:
— Я не ошибся?
— Нет.
— И хорошо. А то, знаешь, пять лет я ее не читал. Вдруг, думал, подзабыл. Ан нет. Нюх, значит, еще есть!
