Академия проклятий. Книга 4 (СИ) - Звездная Елена (лучшие книги TXT) 📗
Мы остановились. Даже не сразу поняли почему, но следующий порыв ветра вновь донес сладкий аромат свежей выпечки.
— Пирог с грибами и мясом, — мечтательно протянул Юрао.
— А я голодная, — вспомнила я, так как обед вышел не слишком сытным по причине его недоеденности.
— Транжира, — обозвал меня партнер, но к кондитерской зашагал гораздо бодрее меня.
В Мелоуне было полно народа, у прилавка толпилась очередь, все столики оказались заняты, но Юрао, оглядевшись, взял меня за руку и бодро повел за собой мимо всей очереди, прямо к служебному входу, который вел на кухню.
— Мы свои, — шепнул мне Юрао, — так что…
Кухня самой дорогой кондитерской в Ардаме встретила нас ослепительным светом, белыми халатами поваров, ровными рядами ожидающей места в печи сдобы, и недоуменными взглядами присутствующих.
— Пять пирогов с грибами и белым мясом, четыре с каррисой и можно песочное пирожное с ванильным кремом, — заявил офицер Найтес.
Огромный толстый эльф, а эльфам подобные объемы вообще не свойственны, медленно, но угрожающе двинулся к нам, постукивая скалкой по раскрытой ладони с таким видом, словно сейчас он начнет постукивать по нам с Юрао.
— Что-то еще, почтеннейший? — вопросил этот угрожающего вида кулинар.
Открылась дверь с боковой стороны от использованного нами входа, торопливо засеменил тучный гном, на ходу раскинув руки для радушных объятий. И судя по лицу, обрадовался он нам как родным, что сразу насторожило дрогу, хмуро заявившего:
— Не раньше следующей недели!
Гном сник, затем вновь просиял и продолжил начатое:
— Офицер Найтес, госпожа Риате, как я рад! Как рад!
Ну и я сразу поняла, что нам действительно рады… вот порадуемся ли мы, это еще вопрос.
Невзирая на наши возражения, управляющий кондитерской Мелоуин в Ардаме провел, а фактически — затолкал нас в свой кабинет, где тут же возник и чайник с ароматным чаем, и чашки и торт, и пироги. И мы не смогли уйти сразу, а коварный гном расточал дифирамбы ровно до тех пор, пока торт и пироги не исчезли из блюд, а мы сытые и разом подобревшие не откинулись на спинку кресел, с готовностью узнать, чего от нас хотят.
И вот тогда гном перешел к делу:
— А у нас карриса закончилась.
Юрао меланхолично вскинул бровь.
— Уж ждали-то обоз торговый, а его… — пауза, тяжелый призванный вызвать сочувствие вздох и совсем печальное, — для досмотра задержали.
Партнер мгновенно сел ровнее, удивленно уставился на мастера Моуи, нахмурил брови и спросил:
— Кто задержал?!
Я взглянула на Юрао и спросила:
— Может правильнее было бы спросить 'Почему задержали'?
— Нет, Дэй, — партнер продолжал смотреть на гнома, — тут именно вопрос 'кто', потому что продовольственные обозы кондитерских корпораций досматриваются в столице, там же опечатываются магией, для сохранности продуктов, и только после этого отправляются. Так что причин задерживать уже проверенный товар нет совершенно, к тому же на путь идет определенный отрезок времени, и если его превысить продукт считается порченным.
— Срок к завтрему выходит, — мастер Моуи всхлипнул. — Не отомкнем печать к обеду и все!
— Магическая печать при превышении срока хранения просто сжигает порченый товар, — вновь пояснил для меня Юрао.
И теперь мы оба смотрели на мастера Моуи в ожидании его слов. Почтенный гном не стал испытывать наше терпение, и трагическим шепотом произнес:
— Императорская гвардия…
— Вот, Бездна! — выругался Юрао.
— Там даже разговаривать не с кем, — не сдержалась я.
Гном достал платок и вытер самые настоящие, даже совсем не притворные слезы. И, наверное, именно это вынудило нас предпринять хоть попытку помочь. Это, а не тот факт, что гномья община на нас рассчитывает.
Всегда замечала, что после вкусной еды и горячего чая никакой мороз не страшен, а на душе тепло и хорошо, а все трудности кажутся такими решаемыми. Правда, Юрао со мной был не согласен:
— Что мы ему скажем? Императорская гвардия поступает стандартно — изолирует город. Это обычная практика.
— Мы объясним ситуацию, — предложила я.
— Думаешь, наследному принцу есть дело до какого-то обоза? — ехидно поинтересовался партнер. — Вот до тебя ему дело есть. Видать хочет отомстить Тьеру.
Почему Юрао сделал такие выводы, я даже не спрашивала — правильные ведь. К тому же на крайний случай у меня был способ заставить его высочество учесть требования торговцев.
— Ты чего такая суровая? — поинтересовался Юрао.
— Думаю, — сдержанно ответила я.
— А я вот что придумал, — воодушевленно начал дроу, — делаем так — просим аудиенцию у принца, входим, я тебя целую, появляется Тьер, мы выходим — Тьер выясняет ситуацию с наследником! Как тебе?
Возмущенно смотрю на Юрао и сама не могу понять, почему несмотря на возмущение, начинаю улыбаться.
— Ты согласна, да? — принял мою несдержанность за ответ дроу. — Прекрасно! Так и делаем!
— Юр! — воскликнула я.
Возница, исправно мчавший карету по темным уже улицам Ардама резко затормозил, обернулся и как рявкнет:
— Что?!
— Она сказала 'Юр', а не 'Прру', — пояснил ему дроу, — уважаемый, время.
Недовольный возница, сурово покосив на меня глазом, продолжил путь в заданном направлении.
— У возниц в последнее время обостренное чувство собственного достоинства, — пожаловался мне Юрао. — Они лишь два года как вытеснили лошадей с городского маршрута, но с тех пор не дай Бездна какой-нибудь клиент, забывшись, крикнет что-то вроде 'Тпру'…
Резкое торможение, искры по мостовой, и обозленная рожа возницы, разъяренным умертвием обернувшегося к нам.
— Что ты сказал?! — прошипел обозленный кентавр.
Но несчастный возница не знал, с кем имеет дело.
— Я рассказывал партнеру, что вы все беситесь, стоит кому-то, забывшись, сказать 'Тпру'! — возница мигнул огромными глазищами. — Время, любезный! — вновь напомнил дроу.
Кося то правым, то левым ухом, возница, уже значительно медленнее и настороженнее продолжил путь. Мы помолчали некоторое время, затем Юрао вернулся к разговору:
— Не поверишь — мы за эту зиму уже семь дел разбирали, по поводу избиения кентаврами своих клиентов. А сами возницы на обвинения, гордо отвечают 'Они оскорбили нашу честь и достоинство!'. Представляешь?
Я кивнула, поглядывая на стоящие торчком уши кентавра.
— И поневоле думаешь, что, несмотря на медлительность, лошади они лучше и безопаснее, и за оскорбление копытом меж глаз не засветят. А эти… Видишь ли их до глубины души оскорбляет выражение «Тпру»!
Зря он это сказал.
Сначала засвистели тормоза на колесах кареты, затем, кентавр затормозил копытами, опять выбив сноп искр из мокрой мостовой, а после, бросив дышло, развернулся к оторопевшим нам, и зарычал, недвусмысленно напомнив, что кентавры Приграничья в основной своей массе, далеко не травоядные.
— Ты, — прорычал возница, — сдохнешь, урод остроухий.
И Юрао обиделся. Все знают, что уши у дроу предмет даже словами неприкосновенный, так что Юрао сильно обиделся, и произнес:
— Повтори!
Кентавр, оскалившись острыми, прямо свидетельствующими, что он полукровка, зубами, прошипел:
— Остроухий!
— Криволапый, — не остался в долгу партнер.
— Урою, дроу, — зашипел кентавр, заставив меня отстраненно задуматься о качестве его крови, точнее, о том, кто у него в предках затесался.
— Повтори! — Юрао начал демонстративно закатывать рукава.
— Убью, урод остроухий! — с готовностью повторил кентавр.
— Вот и замечательно, — довольно и радостно произнес Юрао и раскатал рукава обратно. — Дэй, ты все слышала?
Молча кивнула.
— Прекрасно, свидетелем будешь, — обрадовал меня дроу, и, обернувшись к кентавру, представился: — Офицер Ночной Стражи Юрао Найтес. Поздравляю, вы только что имели глупость оскорбить представителя правопорядка!
Кентавр с перепугу начал пятиться назад, но Юрао такой поворот событий совсем не устраивал:
